Читаем без скачивания Римская волчица. Часть первая (СИ) - Моро Корделия

Раздраженные долгим ожиданием «Гадес» и «Кронос» охотно подхватили, переводя разговор со скользкой темы в плоскость личного:

— После очередного свидания с подружкой, хотите сказать.

— Женился бы уже и дело с концом.

— Войны нет, вот и бесится.

— Правильно сенат не хотел давать адмиральские полномочия юнцу, — заключила «Нюкта».

— Да? «Баллы, компетенции, харизма! Аурелий из Аурелиев! Боевые операции!». Не вы ли все за него копья тогда ломали? Вот и терпите теперь оголтелые прыжки в пространстве на незащищенной машине. — Аэций, старший по званию и по возрасту, свернул беседу. — Всем пора на свои посты. К маневру, квириты.

— А все же после своих операций на фронтире он может хоть на ушах стоять, хоть младенцев есть на завтрак, все с рук сойдет, — негромко добавили в канале.

Римский флот шел через бесконечное бессветное пространство в глубинах космоса, для земного наблюдателя — в треугольнике между Каус Бореалис, Антаресом и скоплением Птолемея. Согласное построение сотен смертоносных кораблей, сцепленных единым гравитационным полем и прикрытых бесчисленными золотыми полигонами эгиды, лиловые вспышки ровно гудящих двигателей, обводы дальнобойных орудий — все это сейчас можно было окинуть взглядом разве что с крохотных патрульных судов, выпущенных флагманским крейсером для штатного облета эскадры. Другого наблюдателя не было.

Последний патрульный шаттл как раз заходил на посадку на верхнюю палубу, прорвав слабо сияющее золото эгиды. Колпак кабины откинулся и на палубу спрыгнул смуглый темноволосый юноша, почти мальчик. Защитный шлем он держал подмышкой и что-то говорил сидевшему за штурвалом мужчине — коротко стриженому блондину с четкими совершенными чертами.

Глава службы безопасности «Светоносного» Квинт Аурелий терпеливо ждал, пока пилот покинет машину, чтобы сделать свой доклад. Никакой надобности лично возглавлять патрулирование у адмирала не было, просто он бесился от скуки и тоски по Земле, а распроклятый сенат снова и снова голосовал за то, чтобы Второй Объединенный флот отправлялся на боевое дежурство в дальние сектора римского пространства, по самому широкому календарному кругу, на границу с гигантским и немирным Халифатом. Семья Аурелиев, могущественная достаточно для того, чтобы содержать большую часть корабельных команд, в сенате недобирала голосов и не могла повлиять на это решение.

Наконец адмирал спустился вниз, сунул свой летный шлем сопровождавшему юноше, и тот ушел, легкомысленно зацепив пальцем подбородный ремень и размахивая вторым шлемом, как белой корзиной. Походка у него была танцующая, совсем не военная.

— Не слишком ли беспечно брать с собой в полеты халифатского заложника, Люций? — попенял безопасник.

— Он по крайней мере не верещит от ужаса, когда перегрузка превышает пару жэ, — ответил адмирал, расстегивая ворот комбинезона. — И носом кровь ни разу не пошла. Крепкий, ловкий и смелый, так что не ворчи. Одному летать скучно. Ты что, хочешь, чтобы я умер не от вражеского снаряда, а от скуки? Пойдем, пойдем, что стоять.

И наверняка ты пустил парня за штурвал и дал ему погонять, а у него даже чипа нет. Беспечность, доходящая до идиотизма.

Конечно же, вслух Квинт этого говорить не стал. Себе дороже. Люций Константин Аурелий, самый молодой адмирал в истории Земли, ему еще и сорока не было, мог творить что угодно, но капитаны и легионеры его обожали. Он к этому привык и возражений не терпел. А страсть, ярость, почти неуправляемый характер и общепризнанный и стратегический гений в отсутствие войны, не находя выхода, изводили его и толкали на непредсказуемые финты. Наверное, так чувствует себя боевой чистокровный конь, запертый в конюшне: мечется и бьет копытами в доски стойла.

— Не хочу. Если бы ты читал сообщения в чипе, то узнал бы раньше и не мучался скукой — случилось кое-что.

— Не до чтения было, рулил.

То есть дико носился между большими и малыми кораблями, отрабатывая заходы на цель и десантные развороты. Мальчишке радость, и сам как мальчишка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Докладываю тебе напрямую. Мы выловили в пространстве дрейфующий шаттл. Не наш. Подняли на борт.

Люций остановился и мгновенно сделался серьезен.

— Чей?

— Тарквиниев.

— В этом секторе? Первый флот в жизни здесь не проходил, откуда шаттл? Люди на нем есть? Живы?

— Есть, двое. И инопланетник. Им оказывают помощь.

Люций поднял безупречно красивую бровь, потом жестом приказал продолжать. Ясно было, что он одновременно и слушает, и наконец-то читает сообщение Квинта, которое тот послал ему еще час назад.

— Пилот шаттла утверждает, что их не сбросили с проходившего корабля, они прилетели сюда с Земли.

— Вот как. Время чудес. Сначала нас гонят бомбить безымянную планету на краю ойкумены. Потом тарквиниевский шаттл неведомым образом сгущается посреди пространства на пути моего флота. Ладно, где они? В медотсеке?

— В камере. Там с ними ваш личный врач.

— Идем.

Через несколько часов допроса Квинт Аурелий проклял все: давнишее решение служить во флоте и непременно на борту «Светоносного», свой недавний доклад адмиралу и то, что он когда-то вообще пошел в службу безопасности. Ситуация за краткий срок эволюционировала от тревожной до отвратительной. С шаттла сняли троих. Инопланетник антропоидного типа, бледный, беловолосый и тонкокостный пребывал в бессознательном состоянии. Привести его в чувство не удалось. Из римлян же один не подавал признаков жизни, его сразу переместили в госпиталь и подключили к аппаратам, а второй — как он представился, Симон Тарквиний, глава лаборатории экспериментальной физики — нес такой разнузданный бред, что ярость адмирала была отчасти понятна.

— Повторим еще разок, — шипел Люций, мечась по тесной камере — пять шагов в одну сторону, разворот и пять шагов в другую. — Вы вышли из Солнечной на этой консервной банке, без сопровождения гравитационно значимой массы? И совершенно случайно пересекли вектор пути Второго флота? Строго секретный?

Симон — бледный, встрепанный, в дико выглядящем в этих стенах халате техника — упорствовал.

— Я сам не знаю, как это объяснить, Люций Константин! Вы даже не хотите меня выслушать.

— Я слушаю очень внимательно!

— Мне пришлось… угнать шаттл. Этот инопланетник, его зовут Ллир, его мучили в лаборатории. Как человеку доброй воли и римскому гражданину мне было невозможно этому способствовать.

— Дальше.

— У него… есть особые способности. Ментального характера. Я еще не совсем разобрался. Уверен, если бы глава Семьи вник… пожелал вникнуть… Они сами не понимают, куда влезли, погибает целая цивилизация, а мы попустительствуем…

— Выпейте воды. Дальше.

— Мы воспользовались моими личными кодами, дошли до пределов гелиосферы и дальше… что-то случилось… золотое сияние… Ллир говорил, что выведет шаттл в безопасное место. Безопасное!

— Здесь вполне безопасно, — Люций наконец сел на металлический стул и с силой потер ладонями лицо. — Почему инопланетник без сознания? Это какая-то провокация?

— Я знаю не больше вас! Когда мы оказались тут, он уже не реагировал ни на что.

— О какой цивилизации идет речь? Где она находится, на Авле?

— Не могу вам сказать… Наши исследования… привели не совсем к тому результату, который мы ожидали получить.

— Нельзя ли подробнее!

— Я не могу подробнее! У меня есть только сырая информация, которая требует тщательного анализа… тщательного, понимаете! Я не могу давать вам поспешные выводы, которые повредят Семье.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот уж не жалко! Ваша Семья недавно протащила в сенате приказ о фактическом начале военных действий против Халифата! О разгроме Авлы. Вы о ней сейчас говорите?

— Да нет же! Я не знаю ничего о Халифате. Вы все равно меня не слушаете!

— Я не только слушаю, но еще и записываю. Анаклет!

Личный врач адмирала, который мрачно и растерянно возился с медицинским роботом, поднял голову.