Читаем без скачивания Моя женщина. Повести и рассказы - Олег Пряничников

Зайдя в зелёный от насаждений сквер, дворничиха баба Клава с явным неудовольствием приступила к своей однообразной работе. Нехотя она начала мести метлой центральную аллею и, не стесняясь в выражениях, стала (как обычно) высказывать вслух своё мнение о некультурных людях, бросающих мусор и «бычки» не в урны. Вдруг у кромки асфальта она обнаружила женскую модную туфельку золотого цвета.

– Почти новая, – оценила баба Клава. Подобрав, он завертела в руках туфельку. – От люди! С жиру бесятся, новыми туфельками разбрасываются! – громко посетовала она и тут же тихо, мечтательно-лукаво добавила: – Эх, мне бы ещё вторую найти, размерчик-то внучкин.

Баба Клава решила получше осмотреться. На мгновенье ей показалось, что из-под большого куста акации блеснул знакомый каблучок. Она устремилась к нему, приподняла густые ветви акации и… закричала что есть мочи:

– Ох-х-х!!! Кто-нибудь! Поли-и-ици-и-и-я-я-я!!!

В ложбинке, на отутюженной траве лежала девушка с одной туфелькой золотого цвета на ноге. Вторую из трясущихся рук выронила дворничиха баба Клава.

5

Прибывшая полиция тут же оцепила сквер, в котором произошло убийство девушки. В отличие от оцепления, следственная группа в штатском была небольшой. Возглавлял её старший следователь, майор полиции Игорь Николаевич Зацепин. Отпустив перепуганную бабу Клаву, он теперь выслушивал медэксперта.

– Ну что я могу сказать? – Худющий медэксперт поправлял круглые очочки. – Смерть наступила этой ночью, в первой половине. Девушку сначала ударили по голове, по затылку, тупым предметом. Затем, скорее всего, судя по нижней одежде, изнасиловали, ну а потом задушили.

– Чем?

– Судя по следу на шее, то ли палкой, то ли веткой какой. Придавили к земле.

– А почему ты решил, что её убили в первой половине ночи?

– Всё банально, Игорь Николаевич: часики на её руке остановились, о камень ударились, показывают два часа. Остальные подробности будут в моём отчёте после дальнейшей экспертизы.

– Спасибо, Паша. Буду ждать отчёта. – Зацепин пожал костлявую руку медэксперта. – Нашёл что-нибудь? – Он обернулся к спешившему к нему лейтенанту Меркулову, у которого под мышкой была зажата его неизменная кожаная папка коричневого цвета, а ещё он нёс золотистую дамскую сумочку.

– Нашли! Нашли, Игорь Николаевич! Вот. Сумочку нашли. – Меркулов победоносно продемонстрировал золотистую сумочку небольшого размера. – Содержимое будем сейчас смотреть? Или потом?

– Давай взглянем.

Меркулов распахнул сумочку.

– Так, что тут у нас? Пачка сигарет, косметика разная, доллары: вижу три банкноты по двадцать долларов. В кармашке – зажигалка. Всё.

– Закрывай, – велел Зацепин. – Значит, что получается? – рассуждал он вслух. – Драгоценности, то бишь колечко, серёжки и цепочка с крестиком, остались на жертве, деньги не тронуты. Значит, что получается?

– Изнасилование одним или несколькими лицами плюс убийство, – подытожил лейтенант Сергей Меркулов и брезгливо поёрзал могучими плечами.

– Мда-а…

Игорь Николаевич тяжело вздохнул. Похоже, преступление непростое. А тут ещё дочь (год назад закончила десятилетку) проблемы создаёт, выросла, понимаешь… Так ведь тоже: с двенадцати лет росла его Вика без матери, царствие ей, Людмиле, небесное, погибшей на сороковом году жизни в нелепой автокатастрофе: таксист, посадивший её, оказался под хмельком и врезался в МАЗ. А он, отец, сначала много воевал, потом много работал, да и теперь… Кому воспитывать было? На кого пенять нынче?

«Работа, адова работа… Парня бы хорошего моей Вике, раз уж в институт поступать не желает, – с грустью и в то же время с оптимизмом подумал Зацепин, глядя на молодое, но уже мужественное лицо Меркулова. – Вот вроде него».

– На обед поедем, Игорь Николаевич? – оторвал майора от проблемных мыслей лейтенант.

– Что? Конечно, ты езжай, обедай. Да, Серёжа, организуй в СМИ объявление насчёт свидетелей. Может, кто откликнется. И ещё, надо установить личность потерпевшей. И – снимай оцепление.

– Есть, товарищ майор!

6

В этот же день убитую девушку опознала её мать: она искала свою дочь с утра, обзвонила все морги и больницы города и… нашла. Она ждала следователя Зацепина в отделении у дежурной части. Сорока с небольшим лет, одетая в синий, вполне приличный брючный костюм, она сидела, опустив русоволосую стриженую голову. Без конца прикладывая к лицу носовой платок, поглощённая горем, мать убитой девушки тихо плакала. Она не услышала, как к ней подошёл Зацепин (он приехал вместе с Меркуловым).

– Анна Ивановна, – стараясь не напугать женщину, как можно мягче заговорил следователь. Женщина подняла голову. – Я майор Зацепин, Игорь Николаевич. Мне поручено вести дело об убийстве вашей дочери.

– Нина-Ниночка… Ей ведь и двадцати не было… – Мать убитой девушки в который раз всхлипнула.

– Я бы хотел с вами поговорить, но если вы не в состоянии сейчас…

– Нет, лучше сейчас.

– Тогда пройдёмте в наш, с моим помощником, кабинет. Лейтенант, пошли.

Следователь и Анна Ивановна стали подниматься по широкой лестнице на второй этаж.

– Я догоню, Игорь Николаевич!

Меркулов подскочил к дежурке. Дежурный капитан, сидящий за стеклянно-пластиковой перегородкой, тщательно причёсывал свои жидкие волосы.

– Эх! – с досадой выпалил Меркулов, оценивающе глядя на себя в отражающую перегородку. Он был одет в новую футболку и модные джинсы. – Боюсь, сорвётся нынче вечером моё свидание с прекрасной Элеонорой. Между прочим, учительницей русского языка и литературы.

– Ну и плюнь! – рыжий капитан хмыкнул. – На наш век этих Элеонор хватит. А вообще, Сергей, ты прав. С такой работой не то что личной жизни нет, её нет в принципе. На жизнь у нас, ментов, времени не хватает. Уйду я из органов. Вот сделаю одно дело и уйду.

– Бежишь с корабля? Кстати, давненько я тебя не видел. Болел?

– В отгулах был.

– Ну вот, а говоришь, времени на жизнь нету. Дай-ка причесаться. – Меркулов протянул руку в квадратное окно за расчёской.

– Не брезгуешь? Ну, подожди, я хотя бы волосы свои с расчёски уберу. Что за напасть: с детства, понимаешь, слабые волосы, чем я их только ни укреплял.

– Я не брезглив, Валера, не брезглив. Давай скорей. – Меркулов буквально выхватил у дежурного капитана из рук пластмассовую расчёску, оперативно навёл марафет на своей голове и рванул вверх по лестнице.

– А расческу вернуть?! Сергей! – крикнул было капитан ему вслед, но тут же махнул рукой. – Да и чёрт с ней.

Пышущий здоровьем лейтенант взлетел по лестнице, но в кабинет вошёл бесшумно, словно кошка, и тут же занял место за вторым столом. Так же бесшумно он, раскрыв свою неизменную папку, приготовил бланки для протокола, ручку и принялся записывать.

У Анны Ивановны Кучилиной начался разговор с Зацепиным.

– Анна Ивановна, как вела себя ваша дочь в последнее время?

– Бросив учёбу в институте, Ниночка совсем отбилась от рук. Работать она не хотела. Отец её, мой бывший муж, подкидывал ей денег, да и я всё время работала на двух, трёх работах. Ниночка ни в чём не нуждалась, но все свои карманные деньги оставляла в ночных клубах. Вот и вчера она со своей подружкой, Катей Семёновой, в этот «Улёт» в который раз пошла. Клуб это такой – «Улёт. Последний раз мне позвонила за полночь, сказала, чтобы я не волновалась, такси она вызывать не будет, но её до дому проводят.

– Кто проводит?

– Сказала, солидный мужчина, не сопляк какой-нибудь под кайфом.

– А подругу, Катю, оставила одну в клубе?

– Про подругу она ничего мне не говорила.

– Вы можете нам дать координаты Кати?

– Конечно… Улица Пушкина, дом семь, квартира девять. Ах, Ниночка, не углядела я за тобой… – Анна Ивановна вновь склонила голову, как там, у дежурки. Лейтенант Меркулов в мгновенье бросился к ней со стаканом воды.

Зацепин встал из-за стола, подошёл к окну, раздвинул массивные шторы, открыл форточку. Хотелось курить. Уже два года как он бросил, сердечко пошаливало. Да, страшное дело – потерять своего ребёнка. Он подумал о Вике, в груди что-то сжалось. И она ходит на вечеринки и в клубы, и предупреждает, и просит не волноваться. Кстати, насчёт курения…

– Если вы курите, можете курить, – обратился он к женщине, которая вроде бы успокоилась.

– Я не курю. Ниночка моя смолила, выпившей частенько бывала, но, насколько я знаю, о чести своей не забывала, всё принца ждала. Может, она в том мужике принца и увидела – раз согласилась, чтобы он её домой проводил.

– Враги были у вашей дочери?

– Насколько знаю, нет.

– Вы помните, что на ней вчера было из украшений?

– Вроде помню.

Зацепин отворил небольшой сейф, вынул из него целлофановый пакетик с драгоценностями и положил его на стол.