Читаем без скачивания Юлия - Владимир Владыкин

Валентина, не зная с чего начать разговор, быстро достала из сумочки фотографию маленькой девочки лет трёх, подала её директору и сказала, что это её родная сестра по матери. И очень волнуясь, вкратце поведала, как через шесть лет после окончания войны родилась Юля, отца которой она не видела, как мать, умирая, просила её, Валентину, не бросать дочь на произвол судьбы. Но из-за тяжёлых семейных обстоятельств своего слова не сдержала. В сознании Валентины промелькнуло полуголодное военное детство, жизнь в общежитии техникума на скудную студенческую стипендию. От жалости к себе у неё на глазах выступили слёзы. Она виновато опустила голову и облегчённо вздохнула.

– А мы-то думали, что девочка круглая сирота. В её деле, кроме родителей, ни о ком не говорится, – пояснила Тамара Игнатьевна, и, сделав паузу, ещё раз внимательно посмотрела на Валентину, и следом спросила, нажимая степенно на каждое слово: – Теперь, когда вы нашли сестру, что вы собираетесь делать? Поймите правильно, для нас этот вопрос отнюдь не праздный, как и ваше, я вижу, посещение тоже? – она как-то сосредоточенно наклонилась над своим рабочим столом, пытливо глядя на посетительницу.

– Поверьте, Юлю я искала в другом городе, в Ростове была… А тут иду и такое везение: я случайно увидела её во дворе. Я, конечно, всё понимаю, вы правы, сначала я должна посоветоваться с мужем, – Валентина старалась говорить ровно и не волноваться. Однако изучающий взгляд Тамары Игнатьевны несколько отвлекал женщину, и она сбивалась с мысли, испытывая какую-то свою безотчётную вину: – Вы извините, что я так поздно к вам обратилась. Мне можно на первых порах хотя бы изредка её навещать? – видя, что Валентине больше нечего сказать, Тамара Игнатьевна с внутренним возмущением покачала головой:

– Вы считаете, увидев девочку случайно, вам вполне достаточно принять в её пользу единственно верное решение, даже ещё не посоветовавшись с мужем? По вас, извините, я пока не вижу, что вы так сильно обеспокоены её судьбой. Я понимаю: учились, вышли замуж и вдруг вспомнили, что у вас есть сестра… а дальше?

Директор смотрела проницательно; от её взгляда Валентина совсем растерялась, не зная, что ответить, и пожалела о своих необдуманно вырвавшихся словах, когда минуту назад сказала, что посоветуется с мужем. По жёсткому тону Тамары Игнатьевны она без труда поняла, что директор, видно, ждала от неё вполне обдуманного решения, мол, обязательно возьмёт Юлю к себе. Но к такому ответу Валентина была пока не готова и сказала:

– Я обещаю, что буду приходить к ней часто, а когда договорюсь с мужем…

– А если он не даст вам согласия, скоро перестанете навещать, привыкнете к мысли, что сестра присмотрена. Вам может показаться, что я жестока и несправедлива к вам. Но это обманчивое впечатление. Видите ли, у нас есть дети, от которых отказались то ли родственники, то ли непутёвые мамочки: вот они после долгого отсутствия вдруг объявятся – пообещают им приходить, а сами вскоре про них забывают и больше не приходят, а ведь дети их ждут, а не дождавшись, начинают убегать на их поиски… У Юли же совсем другая ситуация: о своих родителях она абсолютно ничего не знает. У нас она уже почти три года. Поначалу мы не могли от неё добиться ни слова: такая была стеснительная, молчаливая. Так что, прежде чем принять решение, подумайте хорошо, – сказала назидательно директор.

– Да, да, мне всё понятно, – быстро согласилась Валентина. – А что, разве нельзя девочку приучать понемногу к тому, что у неё нашлась сестра? – удивлённо протянула она.

– Простите, предположим, я это объясню ей, а дальше что? – почти раздражённо вопросила Тамара Игнатьевна, осуждающе поглядев на Валентину. Но потом вдруг встала из-за стола, быстро прошлась по кабинету, непроизвольно взглянула на портрет Макаренко, висевший высоко на стене напротив стола, словно он должен был подсказать ей верное решение, докончила мысль: – Дрессировать можно только собак и кошек, а приучать детей к чему-то несбыточному – опасно…

– Ой, извините, – Валентина тоже поднялась, – а что же тогда делать, выход-то должен быть? Посоветуйте. – Растерянно попросила она, не находя больше подходящих слов. Ведь не могла же она прямо заявить, что завтра же непременно заберёт девочку к себе. Уже и без того директор, наверное, считает, что вот она нашла сестру, а сама и не думает забирать её из детдома.

– Ну, что я вам могу посоветовать? – в досаде произнесла Тамара Игнатьевна. – За вас я не могу решать – поговорите с мужем, если он поймёт вас, приходите! Но знайте: просто так мы не разрешаем вам являться и напрасно бередить душу ребёнка! Я уже говорила, что у нас дети самых разных судеб: у кого-то родители лишены своих прав, у кого-то по болезни не в состоянии содержать. В редких случаях мы разрешаем и навещать, и брать детей домой. Но у Юли совершенно никого нет, о чём она знает, и вдруг вот вы! Вдумайтесь: какое чувство предстоит ей пережить в связи с вашим появлением? – она жалостливо посмотрела.

– Да не может того быть. Мне наоборот кажется, что сестре она обрадуется! – несколько удивлённо и робко возразила Валентина, испытывая при этом глубокое чувство стыда и унижения оттого, что ей дают понять: с такими незрелыми рассуждениями, тут ей больше нечего делать.

– Нет, я вам повторяю – девочка испытает сильное смятение, быть может, потрясение, полное недоумения: почему, зачем её бросили? И потом вас же будет упрекать в том, что вы так долго к ней не появлялись. Ведь они всегда кого-то ждут, надеются, что кто-то опомнится и придёт за ними или просто чужие люди удочерят или усыновят. Но такие чудеса в их жизни бывают крайне редко…

– Извините, конечно, вы правы, тогда я пойду, – Валентина уже пошла к выходу, но у самой двери Тамара Игнатьевна, сочувствуя в душе этой женщине, остановила её:

– Постойте, дети у вас хоть есть? – протяжно спросила она.

– Конечно, у меня дочка, ей скоро два годика. А что? – несколько удивлённо протянула Валентина, и в её оживившихся серых глазах блеснула надежда.

– Хорошо, я постараюсь подготовить Юлю, а потом приглашу вас. Оставьте свой адрес или телефон.

– Спасибо, вы очень чуткий и добрый человек! – в приподнятом настроении поблагодарила Валентина, назвав свой рабочий телефон.

Когда она обратно проходила через просторный, мощённый булыжником детдомовский двор, опять увидела Юлю среди многочисленной детворы. Забыв предупреждение директора, она подозвала к себе девочку. Юля с робкой пытливостью взглянула на незнакомую тетю и растерялась, не зная, нужно ли к ней подходить. Раньше у девочки появлялось желание, чтобы вот так же кто-то заинтересовался ею. Подойти к чужой тёте при своих детдомовцах совсем нестрашно. При всём при том, ей стало очень интересно: что же она скажет? И Юля неожиданно для себя отважилась к ней приблизиться. Детдомовцы с завистью взирали на свою подружку, предчувствуя, что в её судьбе на их глазах происходит нечто очень важное.

– Как тебя зовут? – как можно ласковей спросила Валентина. Девочка стеснительно смотрела на молодую женщину, с большим любопытством рассматривала её платье, туфли, сумочку.

– Меня зовут Юля Заулкалова! – она старалась произнести каждое слово чётко, но фамилию назвала не совсем верно, и от этого смутилась.

– Тебе здесь нравится, ты не скучаешь?

Юля несмело покачала головой, продолжая с интересом взирать на женщину. Ведь до этого дня из посторонних людей с ней никто так не разговаривал.

– А ты хочешь, чтобы я к тебе приходила? – спросила Валентина, пристально глядя на девочку.

Юля растерялась, испытывая душевую борьбу; она не знала, как отнестись к предложению незнакомой женщины, так как вспомнила наказ Тамары Игнатьевны, которая всегда предостерегала детей, чтобы в любой ситуации с посторонними людьми не вступали в разговор.

– Ну, что ты молчишь? Гостинцы буду приносить, – и тут она быстро достала из сумочки кулёк конфет, который, словно для этого случая, прихватила с кондитерской фабрики, и подала Юле. Девочка несколько боязливо приняла гостинец, посматривая осторожно на женщину как бы убеждаясь: не передумает ли она?

Валентина наклонилась к ней, поцеловала в обе щёчки и тут же попрощалась, не забыв известить, что она зайдёт ещё и завтра. И скорым шагом вдруг пошла, потом, обернувшись на ходу, помахала рукой.

Какое-то время в некотором недоумении Юля продолжала стоять на месте и смотрела вслед удаляющейся женщины, даже не замечая своих подружек, обступивших её, Юлю, прижимающую к худенькому тельцу гостинец…

С этого момента девочка стала думать о ней и с нетерпением ждала её на следующий день, который даже за играми с подружками тянулся так нестерпимо долго, что казалось, он никогда для неё не закончится. Юля инстинктивно без конца посматривала на ворота. И когда, наконец, увидела входившую во двор детдома уже знакомую женщину, она было побежала к ней навстречу. Но вскоре перешла на шаг, так как на виду у детей стеснялась выдать нахлынувшую радость. И еле сдерживала душевный порыв обнять такую хорошую чужую тётю в красивом сиреневом платье, и даже появлялось желание назвать её мамой, чтобы она увела её с собой и больше никогда бы в детдом не приводила… Конечно, это был её, возможно, сиюминутный порыв, возникший под влиянием тех редких случаев, когда детей забирали из детдома приёмные родители. Ведь в действительности вне стен детдома она не представляла своей, а тем более другой жизни…