Читаем без скачивания Кое-что о парикмахерах - Марк Твен

Тогда онъ сорвалъ съ меня салфетку, намочилъ ее въ красноватомъ ромѣ и предательскимъ образомъ набросилъ мнѣ ее на лицо, набросилъ такъ, какъ будто всѣ христіане привыкли съ поконъ вѣковъ мыть себѣ физіономію именно такимъ способомъ. Потомъ онъ выжалъ салфетку и выжатымъ концомъ сталъ хлестать меня по лицу, какъ будто христіане никогда не вытирали себѣ физіономію иначе, какъ именно такимъ способомъ. Въ этомъ отношеніи рѣдкій парикмахеръ оказывается христіаниномъ.

Потомъ онъ началъ прикладывать вымоченную въ ромѣ салфетку къ порѣзанному мѣсту, посыпалъ его размельченными квасцами, вновь стеръ ромомъ квасцы и, безъ сомнѣнія, продолжалъ бы эти опыты присыпанія и вытиранія до безконечности, если бы я не возсталъ противъ нихъ, упросивъ его оставить это дѣло на произволъ судьбы.

Тогда онъ напудрилъ мнѣ все лицо, оттянулъ мою голову кверху я принялся глубокомысленно боровить мои волосы руками, критически изслѣдуя свои ногти, послѣ чего предложилъ фундаментально вымыть волосы, такъ какъ это для нихъ «необходимо, положительно необходимо». Я замѣтилъ, что только вчера вымылъ ихъ весьма основательно въ банѣ. Этимъ я его вторично побѣдилъ. Вслѣдъ затѣмъ онъ употребилъ въ дѣло порцію «средства для рощенія волосъ Смита» и рекомендовалъ мнѣ купить бутылку этого средства. Я отказался. Тогда онъ предложилъ новые духи: «чудо туалетнаго стола Джонеса» и выразилъ желаніе продать мнѣ немножко этого чуда. Я уклонился и отъ этого. Въ заключеніе онъ пытался навязать мнѣ какой-то мерзостный элексиръ для чистки зубовъ собственнаго изобрѣтенія, но, когда я отказался и отъ элексира, лицо его приняло выраженіе полной готовности меня зарѣзать. Потерпѣвъ неудачу и въ этомъ послѣднемъ своемъ предпріятіи, онъ вернулся къ окончанію своихъ прямыхъ обязанностей: обсыпалъ всего меня пудрой, не исключая и ногъ, напомадилъ, не взирая на мой протестъ, волосы, вытянулъ и выщипнулъ съ корнями значительное ихъ число, пригладилъ и причесалъ оставшіеся въ цѣлости, устроилъ сзади длинный, вплоть до затылка, проборъ и приклеилъ спереди ко лбу непокорно торчащую прядь. Затѣмъ, приглаживая и припомаживая брови, онъ ужь было приступилъ къ повѣствованію о замѣчательныхъ способностяхъ принадлежащаго ему черно-коричневаго датскаго пса, какъ вдругъ я услышалъ свистокъ 12-ти часового поѣзда, изъ чего могъ заключить, что опоздалъ къ этому поѣзду ровно на пять минутъ. Тогда онъ сорвалъ съ меня салфетку, вытеръ слегка щеткой мнѣ лицо, еще разъ провелъ гребенкой по моимъ бровямъ и, наконецъ, торжественно провозгласилъ: «пожалуйте!» Два часа спустя этотъ парикмахеръ палъ мертвымъ, сраженный параличемъ. Я пережду еще одинъ день и потомъ отомщу ему за себя: я постараюсь присутствовать на его похоронахъ.

1871