Читаем без скачивания Мост к разуму - Джо Холдеман

Нам пришлось отказаться от уютного кирпичного домика на Манхэттене, института Ферми и еженедельных-семинаров в Колумбийке и перебраться на север штата, в маленький колледж, где отец стал представлять в своем лице одну треть всего преподавательского состава факультета физики.

Он ненавидел свою работу, но она оставляла много свободного времени. Каждое утро и каждый вечер он запирался в своем кабинете, стараясь найти, где же любимая термодинамика подвела его.

Мать бросила отца меньше чем через год, а я ушел из дома как только стал достаточно взрослым, чтобы сдать экзамены на Укротителя.

Мне исполнилось девятнадцать через три дня после того, как я окончил Гимназию (в 2042 году мы вернулись назад в Швейцарию) и в то же утро я стоял первым в очереди в бюро по трудоустройству АВР в Женеве. Тесты заняли два дня, и я, конечно, прошел.

Я вернулся домой, сообщил отцу, что меня приняли, а он запретил мне учиться. Это были последние слова, которые я слышал от него. Больше я даже ни разу не видел его лица до самых похорон, девять лет спустя.

Подход отца был типичным (для того времени). Мы слишком быстро хотим получить слишком многое. Менее века прошло между запуском первого искусственного спутника и межзвездным полетом по методу ПЛМ. Мы еще не ликвидировали последствия Индустриальной Революции, говорил он, а уже хотим экспортировать свой бардак на всю Галактику. А войны и прочее? Нам следует сначала повзрослеть, наложить мораторий на использование метода ПЛМ до тех пор, пока мы не станем достаточно зрелыми, в философском смысле слова, для того, чтобы иметь право пользоваться представившимися нам возможностями.

Но кто определит, что мы уже достаточно зрелые, он не сказал. Видимо, люди вроде него.

После этого он замолчал, а я хлопнул за собой дверью и отправился в учебный центр АВР в Колорадо Спрингс.

(Перечитывая написанное я вижу, что оно дает несколько искаженную картину мотивов, приведших меня в АВР. Хотя то, что мой отец однозначно примкнул к лагерю противников, и сыграло свою роль, особенно в том, что я не бросил академию, когда стало совсем тяжко, я, видимо, все равно выбрал бы этот путь независимо от семейной ситуации. Профессия казалась романтичной и интересной, и все мои ровесники жаждали стать Укротителями.)

Я, наверное, не лучший Укротитель для того, чтобы на моем примере изучать прогресс обучения. Мне потребовалось шесть лет, чтобы закончить академию (в те годы многие успевали сделать это за четыре), хотя я не испытывал трудностей ни с академическими дисциплинами, ни с физической подготовкой. Зато мои курсовые характеристики неизменно сопровождались ремаркой: "Обратить внимание на психологическую подготовку".

С годами они немного смягчили требования в этом вопросе, но в те времена, когда я учился в академии, самым важным качеством Укротителя считалось железное самообладание. Умение встретить неизбежную смерть лишь слегка приподняв бровь.

Совершенства они так и не добились, поскольку требовали от студентов также воображения и жизнерадостности - качеств редко присущих роботам. Должен признать, что большинство моих товарищей по учебе действительно владели собой лучше меня. Моей главной проблемой было то, что мне с трудом удавалось сглаживать эмоции. Меня подвергали психоанализу и ситуационной терапии и даже заставили изучать буддизм и таоизм. Но как только дело доходило до испытаний, я обязательно проваливался и получал вышеуказанную ремарку.

Они, например, любили использовать "раздражители". Меня поселили вместе с парнем, который, как оказалось, был раньше актером и в течение целого семестра доводил свою роль до совершенства. Он брал мои вещи и забывал отдавать, высказывал дикие суждения, но даже не снисходил до того, чтобы поспорить о них, высокомерно игнорировал занятия и, тем не менее, получал хорошие оценки. Плюс целая галактика мелких недостатков. И, наконец, в середине учебной недели, накануне выпускных экзаменов он вплыл в комнату и сообщил, что одержал победу над девушкой, с которой я в то время встречался. Кроме того, он рассказал ей кое-что обо мне: такие вещи, которыми мужчина делится только с мужчиной, рассчитывая на его солидарность.

Надеюсь, что АВР починила ему нос и вставила новую коленную чашечку. Я оставил его истекать кровью и вышел в снег, опасаясь, что если останусь в комнате, то могу убить его. Я бродил до тех пор, пока у меня не посинели пальцы, а когда вернулся, его уже не было, а вместо него лежала записка от моего психиатра.

Должен сказать, что два дополнительных года сослужили мне в дальнейшем хорошую службу. Я взял целый набор факультативных курсов по техническим дисциплинам и такие вещи, как теоретическая тектоника и атмосферная кинематика здорово пригодились, когда мы перешли к практической геоформике. Обладая широкими знаниями в области физических и биологических наук я никогда не испытывал недостатка в первопроходческих заданиях. Первая команда Укротителей, которая направляется на новую планету должна иметь в своем составе пару специалистов широкого профиля, чтобы определить, ученых каких специальностей следует направить туда со следующими группами. А ведь значительно интереснее побродить по неисследованной еще планете, чем вооружившись заступом и лопатой приниматься за ее геоформирование. Для меня, во всяком случае.

Изучение восточных философий не помогло мне, как на это рассчитывали преподаватели с кафедры психологии. Но таоизм в прямом смысле слова "спас мне задницу" в ситуации, которая, как я узнал позже, была моим последним, решающим экзаменом. Здесь тоже участвовал актер.

Моим преподавателем таоизма был милый, пожилой джентльмен, преисполненный юмора и терпения, по имени Ву. На летние каникулы я поехал в Германию и совершенно не собирался там серьезно заниматься, но из личного уважения к учителю согласился почитать сочинения И Чинга. В глубине души я, правда, полагал, что в этих сочинениях содержится не больше мудрости, чем в записках, предсказывающих будущее, которые кладут в печенья в китайских ресторанах.

Так вот, каждое утро, стараясь не чувствовать себя полным идиотом, я настраивался с помощью молитв на созерцательный лад и задавал И Чингу общий вопрос о предстоящем дне. Потом кидал монетку, находил соответствующий комментарий и старательно запоминал его с тем, чтобы вернуться к нему в течение дня.

Я уже не помню вопрос, который задал в то утро перед решающим экзаменом. Но комментарий я не забуду никогда:

"Перед нами сильная личность. Этот человек не всегда находится в ладах с окружением, поскольку он слишком порывист и не придает должного значения форме. Но у него прямой и стойкий характер, он с достоинством и адекватно реагирует..."