Читаем без скачивания Никак не меньше - Анна Тодд

Нора с интересом на меня посматривает. Мы уже подошли к угловому магазинчику. Мимо проходят влюбленные, взявшись за руки, и я вдруг начинаю задаваться вопросом, а были ли у Норы когда-нибудь серьезные отношения. Ей уже двадцать пять, наверняка она с кем-то встречалась.

– Помню, мама каждый год пекла маленькие кексики. Наготовит полную гору и тащит в школу. Думала, это придаст мне весомости среди одноклассников, а получалось наоборот. Меня просто поднимали на смех. – Помню, в один год, мы были совсем тогда мелкими, к ее выпечке никто не притронулся. И только Дакота да ее брат Картер меня поддержали. Мы шли домой и уминали их, чтобы мама моя не подумала, будто кексики не понравились и день рождения не удался. Когда мы добрались до своего квартала, в пакете оставалось пять штук. Помню, мы положили их на бревно возле парка, где собирались наркоши и бродяги. Хотелось думать, что в тот день хотя бы у пятерых из них было не так пусто в животах.

– Я бы тоже не отказалась попробовать, – заявляет Нора, глядя куда-то вдаль.

Она так и не пролила свет на собственную неприязнь к этому празднику; впрочем, я особенно и не рассчитывал на откровенность. Просто захотелось с ней поделиться, не ожидая взаимности.

Нора открывает дверь в магазин, звякает колокольчик. Я вхожу следом и улыбаюсь при виде Эллен.

Глава 2

– Так много торта осталось… – говорит Нора, поднося ко рту пластиковую вилку.

На стол между нами сыплются белые крошки вперемешку с зеленой глазурью. По ходу, Эллен – не большая поклонница сладкого. Она жалуется, что подростки разучились дарить цветы, и я мысленно жалею, что не додумался захватить букетик. Хотя в глубине души не пойму, как человек может недолюбливать выпечку.

Хоть она и брюзга, компашку мы ей составили знатную. Как ни пыталась она скрыть улыбку, а не удалось, и мы втроем на славу повеселились. Нора перевернула табличку на двери, и мы спели «Happy Birthday». Как выяснилось, мне на ухо наступил медведь. И все же, пусть без музыки и без свечей, но мы сумели продемонстрировать Эллен, что есть на свете друзья, которые не забыли про ее день рождения.

Нора поймала на телефоне попсовое радио, и девчонки от души поболтали. Не думал, что Эллен такая словоохотливая. Импровизированная вечеринка продлилась всего полчаса, а после именинница заволновалась, что магазин слишком долго закрыт, и ушла. Впрочем, наверное, ей просто надоело о себе рассказывать.

– И еще немножко за друзей. – Хватаю со столика вилку и втыкаю ее в угол торта. Нора сидит на соседнем стуле, подогнув под себя одну ногу. Крохотные ломтики пиццы у нее на носках такие вычурные и такие забавные. – А в чем фишка? – спрашиваю я, тронув ее за носок.

Она проводит языком по губам.

– Жизнь слишком коротка, чтобы мучить себя унылыми носками.

Пожав плечами, Нора отправляет в рот кусок торта на вилочке.

Опускаю взгляд на свои носки. Белые, посеревшие на носах и пятках. Гадость. Ску-ко-ти-ща. И связаны в форме трубы. Такие никто и не носит.

– Что это, жизненный принцип?

– Ну да, среди прочего, – с набитым ртом отвечает Нора.

У нее губы в глазури, и мне хочется протянуть руку и стереть глазурь пальцем, как в старых комедиях про влюбленных. Нора прослезится, у нас сразу бабочки в животах запорхают, и она прильнет ко мне.

– У тебя на губах глазурь, – заявляю я в пику романтике.

Она отирает рот большим пальцем, однако часть глазури остается нетронутой.

– А ты не хочешь помочь? Идеальная сцена для поцелуя, как в фильме.

У дураков мысли сходятся. Пустячок, а приятно.

– Я как раз об этом подумал. Если бы все было в кино, я протянул бы руку и вытер глазурь.

Ее перепачканные губы расползаются в улыбке.

– А потом стал облизывать палец, а я смотрела бы, как расходятся твои губы.

– А я бы наблюдал, как ты смотришь.

– А потом, когда ты закончил облизывать, я вздохнула бы, и мы смотрели бы друг на друга, не сводя глаз.

В животе затрепетало.

– А потом у тебя в животе запорхали бы бабочки.

– Злые дикие бабочки, от которых сносит крышу.

Она смотрит мне прямо в глаза и улыбается. Нереально красивая.

– Тогда я сказал бы, что пропустил одно пятнышко, и опять бы склонился к тебе. А у тебя заколотилось бы сердце.

– Оно бы так быстро стучало, что ты бы услышал.

– Оно бы так быстро стучало, что я бы услышал, – вторю я как зачарованный.

Ее грудь медленно поднимается и опадает.

– Я дала бы послушать.

– И тогда ты прикрыла бы глаза, как всегда, когда я прикасаюсь…

Для нее это полная неожиданность. Видимо, она ни о чем таком даже не подозревала.

Нора говорит, а я не свожу глаз с ее губ, гадая, о чем она думает.

– Я обняла бы тебя, притянула к себе и провела языком по губам.

Кровь застучала в ушах. Перевожу дыхание. Нора придвигается ближе.

– Я тронула бы тебя губами. Поначалу легонько, почти незаметно. Потом развела бы их языком и поцеловала тебя.

Из-под полуопущенных век она глядит на мой рот.

– Ты целовал бы меня в ответ, как никого до меня и как никто до тебя. Словно в первый раз. – Она переходит на шепот.

Мне нельзя ее целовать. Я склоняюсь чуть ближе, нас разделяют какие-то дюймы.

– Ты никогда еще не целовалась. – Она так близко, что обдает своим дыханием мое лицо. – Так, как со мной. Ты забудешь все поцелуи, что были до меня, все прикосновения. Все до одного.

Я делаю вдох, и она перехватывает поцелуем мой выдох. На ее губах вкус глазури. Язык такой теплый во рту. Она жадно хватает меня за голову, привлекает к себе, тянет за волосы.

Опираясь ногами о пол, я обхватываю ее и привлекаю к себе, приподнимая со стула. Она садится мне на колени, расставив ноги по обе стороны от меня. И целует так, как никто никогда меня не целовал, и я правда хочу забыть все поцелуи, что были прежде, все до последнего.

Она нежно закусывает мне губу и начинает ритмично раскачиваться. Я под ней уплотняюсь, твердею. Удивительно, мне нисколько не стыдно. Нора почувствовала меня, это стало ясно по резкому вздоху и тому, как обвились ее руки вокруг моей шеи. Она чуть сместилась, устроившись так, чтобы упираться в меня своим естеством. У нее тонкие трусики, а мои треники уже ничего не скрывают.

Раскачиваясь, она стала тереться промежностью о мой напряженный член. Я не в силах сдержать стон. Мы идеально сливаемся, и даже одежда совсем не помеха.

Черт, пронеслось в голове, она целует мне шею. Она чувствует в точности, где целовать, где лизнуть, присасывается у основания. Я беру ее бедра и нежно сжимаю, направляя туда, где мне хочется, чтобы она поерзала.

Она двигает бедрами чересчур сексуально. Просто богиня, ни отнять, ни прибавить. А я – настоящий счастливчик, которому выпал подобный момент. Что-то есть в этой кухне такое, что сводит с ума. Однозначно, не так я собирался провести этот вечер.

Не сказать, чтобы я был недоволен таким поворотом.

Нора отцепляется от моей шеи, не прекращая раскачиваться на моем члене.

– Боже, ну почему так совпало, что ты – сосед Тессы?! – Она снова впивается в мою кожу и умолкает. Я стискиваю ее бедра. – Если бы ты с ней не жил, я бы тобой овладела.

Она так сексуальна, открыта и сводит с ума… Я слетаю с катушек.

– Давай притворимся, что я – не сосед Тессы, – предлагаю на полном серьезе.

Она смеется.

– Боже, Лэндон, я сейчас кончу. – Голос у нее стал гортанный и чувственный, я не в силах дышать, а она разошлась, движения размашистые.

Подхватив Нору за спину, пытаюсь тихонько ее унять, чуть умерить пыл, снизить скорость. Еле сдерживаюсь, я готов к ней присоединиться. Гоню лишние мысли, не хочу запороть такой классный момент. Мне надо лишь ощущать ее, чувствовать, довести до оргазма и слиться с ней в благодати.

– Я тоже, уже совсем скоро, – шепчу я, уткнувшись ей в шею. Хотел бы я, как она, владеть словом и возбуждать лишь рассказами. Я целую ее в то место, где встречаются шея с плечом, сам толком не зная, что делаю, но, судя по звукам, она еще раз кончает, а значит, я все сделал правильно.

В голове помутилось, все мысли погасли, остались одни ощущения. Нора здорово пригасила рассудок, заставила его замолчать, и от этого просто здорово. С ней немыслимо хорошо, она всюду: внутри и снаружи, на мне и в моем суматошном мозгу.

Она успокаивается и затихает, кладет голову мне на плечо, и я чувствую, что между нами мокро, но каждому по-любому плевать.

– О-о, это было… Я просто…

Тут ее речь прерывается. В прихожей хлопнула дверь.

– Лэндон? – Наше тяжелое дыхание перекрывает голос Тессы, и эйфория внезапно испаряется.

– Черт, – бормочет Нора, соскакивая с меня. Она теряет равновесие, и я поддерживаю ее за локоть.

Я встаю, и ее глаза останавливаются на моей промежности. Там большое мокрое пятно.

– Иди.

Я торопливо ковыляю в ванную. Тесса заходит на кухню, а я тем временем исчезаю в дверном проеме. Пытаюсь слинять, но она меня останавливает. Хорошо, что я стою к ней спиной.