Читаем без скачивания Ламбада, или Все для победы - Леонид Смирнов

Кажется, уже все мужчины Аль-Башлыка здесь лежат? Нет пока что. Восемь осталось. Статистическая экспонента оставляет им максимум два года. Эпидемия смертей двинулась полным ходом в соседние аулы - Казанрет и Хекран. Одни лишь инфаркты да несчастные случаи: упал с обрыва, попал в сенокосилку, погиб в автокатастрофе. А почему упал или столкнулся с грузовиком? Может, тоже сердце отказало?.. Все ни с того ни с сего, а пьяниц, как известно, в горах нет, воздух чист и химикатами здесь пока не злоупотребляют - не то что в изрядно отравленной долине".

Бастан снова попытался выйти на связь - прямо тут, на кладбище, - но спутник-"глушилка" по-прежнему висел над головой. Здорово придумали, сволочи!.. Накрыли район "колпаком", перерезали дороги. Сиди, все знай и не моги никому сообщить...

Один из установленных на тропе датчиков сработал, и пронзительный свист огласил пустынные горные склоны. Кто-то из гэбистов дал очередь - наугад, в никуда. "Нервы, нервы, дарагой..."

...Теперь огонь был прицельный. Бастан скакал по камням, как горный козел. Координация движений сбоев пока что не давала. Внутренняя пружина стремительно сжималась при очередном приземлении и подбрасывала Бастана высоко в воздух. Пули щелкали там, где он был секунду назад. Секундный выигрыш - это немало.

Потом откуда-то со склона - много выше - застучал пулемет, отрезая Бастана от дороги. Пули долбили по камням справа и слева. Крошка уже несколько раз ударяла в лицо, царапая псевдоплоть. Пора! Бастан замер вдруг на полном ходу, закрутился волчком, и через мгновение в разные стороны понеслись пять человек в совершенно одинаковых пиджачках и "аэродромах".

Стрелки поначалу растерялись при виде этой невесть откуда взявшейся пятерки, но затем, видно, решили, что это сообщники Бастана выскочили из тайного убежища средь камней: прятались до последнего, а потом не выдержали и рванули... Гэбисты открыли плотный огонь. Пули проходили сквозь беглецов, не причиняя им вреда. Не через тех, значит, проходили.

Бастан очутился на дороге, бросив своих фантомов на поругание. Рассосутся помаленьку, оставив преследователей в дураках. Силы его были на исходе. Надо скорей добраться до автотрассы и проскочить на равнину, а там ищи ветра в поле...

2

Зональная База, смонтированная на периферии внешнего рукава Галактики, ничем примечательным не выделялась. Абсолютный стандарт, абсолютная безопасность - пользоваться можно с закрытыми глазами. Ха-буа-буи отключил мешающее ему сейчас зрение и в последний раз прошелся по основной магистрали. Он любил слушать ангельское, но уже начавшее приедаться пение душканов с Алькора-4, которые прогрызли себе норы в керамлитовых стенах.

Одиннадцатилетний цикл заканчивался, и надо было расставить точки над "i", как говорят эти земляне. "Космосе, спаси!.. Ну почему именно я?! накатила волна страха. - За что такое наказание?! Неужели на этом и оборвется моя карьера? Раз и навсегда?" Однако минутная слабость миновала, и он пошел собирать вещички.

Ха-буа-буи шагал быстро, втянув под хитиновый панцирь вторую пару ног. Надо привыкать ходить на своих двоих. Нельзя шокировать аборигенов вопиющей насекомовидностью. Против законов психологии не попрешь - с аборигенами надо говорить на их языке и выглядеть подобающе. Вон даже на стене кто-то написал флюоресцентной краской: "Ксенофобия - наш бич". Балуется молодежь...

- На Земле вокруг Эксперимента накручено столько... просто уму непостижимо, - вспомнились Ха-буа-буи слова Обер-миротворца, - Для аборигенов это вопрос жизни и смерти. Они будут из кожи лезть, чтобы запудрить нам глаза и продлить договор. Вы должны быть предельно объективны. Есть и другая проблема. К началу Проверки напряжение у земных силовиков достигнет предела, так что возможны любые эксцессы.

- Тогда зачем нам этот старик? - воскликнул Ха-буа-буи. - Сгусток эмоций!..

- Тут особые причины. Высокая политика... Но нет худа без добра - так, кажется, говорят на Земле? Глядя на него, вы непременно избавитесь от импульсивности и пристрастности.

- Мы не получим никакой официальной установки?

Обер-миротворец покачал головой, вернее, всеми своими головами разом, ведь он был хилицефалом. Целый лес змеиных голов на тонких и гибких шеях мог до смерти напугать любого землянина.

- Декларация прав разумных существ - вот ваш единственный инструмент, не считая, конечно, собственных глаз, ушей и прочих ощущал, - медленно проговорил он.

И теперь Ха-буа-буи размышлял, шагая по основной магистрали мимо террариумов и ползучих садов: "Допустим ли академический подход к столь щекотливой штуке, как Эксперимент? Тут узел сложнейших ксеносоциопроблем, к которым в принципе неприменимы простые решения. Это почище эвакуации гибнущей планеты или форсированного перехода на экофильную технологию..."

Он уже не слышал никаких душканов, будь они неладны. Груз ответственности все сильнее давил на плечи, и Ха-буа-буи сгибался под его тяжестью. Не по Сеньке шапка. Транспортный модуль дырявил парсеки, с грохотом, словно тележка на американских горах, несся по извилистому подпространственному туннелю, выводящему к Сириусу. Дальше придется использовать маленький аппендикс, протянутый до "Миротворца-316", который завис на околоземной орбите.

В рубке разместилось все руководство официальной делегации Галактической Лиги Миротворцев, то бишь Особой комиссии Генеральной проверки: Ха-буа-буи, ее глава, он же профессор экспериментальной психоглобики; Второколенный (он имел тайное имя, и его приходилось называть по иерархическо-возрастному признаку), начальник контрразведки, он же мастер специальных единоборств; Ихиуач, главный эксперт-терраолог, он же первоклассный специалист по ядам; Охр-рхО, инспектор Управления кадров, он же ксенопсихолог с галактическим именем; и наконец, единственный в своем роде диссидент-классик с сорокавосьмилетним стажем Георгий Сергеевич Сластев, профессор палеоботаники и кремленологии, с огромным трудом добившийся права поучаствовать в ентом деле (правда, на птичьих правах: придется бедняге все времечко просидеть на станции - кто ж его пустит вниз "дразнить гусей"?).

- Они обманут вас, как детей! - в десятый раз за день провозгласил Сластев, глотнув какого-то лекарства из красной бутылочки.

Ему было уже восемьдесят два (вскоре предстоял полный курс омоложения), и со стороны он казался благообразным старичком с аристократическим профилем и донкихотовской бородкой. Но когда Георгий Сергеевич начинал говорить о сильных мира того, глаза его загорались безумной ненавистью и лицо перекашивалось, словно в припадке.

- Пошла писать губерния, - немедленно отреагировал Ихиуач, кособокая жердина с рачьими глазами. Он был дока по части земных поговорок и присловий.