Читаем без скачивания Совокупность лжи - Дэвид Игнатиус

Что же с частной жизнью Гарри Микера? Феррис практически настоял на том, что Гарри Микер должен быть разведен, и это была вполне естественная мысль, которая возникла бы у любого, когда речь заходит о сотруднике ЦРУ. Итак, он бросил первую жену и сейчас находится в свободном полете. Чтобы сделать намек на это, Азхар изготовил письмо от некоего юриста, представляющего интересы «Эми», в котором юрист сообщал Микеру новый адрес бывшей жены для высылки алиментов, а также предостерегал его от попыток личных контактов с «Эми». То ли Микер дерьмо, то ли его жена нашла себе кого-то нового? В любом варианте это должно было сработать.

Что ж, теперь Гарри Микеру нужна подружка. Она должна быть хорошенькой, сексуальной и уравновешенной. Фильмы про Джеймса Бонда смотрели все, и джихадисты — не исключение, поэтому все люди считают, что у настоящего американского шпиона под рукой всегда должна быть хорошенькая «штучка». Хофман предложил фотографию блондинки с пышным бюстом в бикини, но Азхар возразил, что такие образы, наподобие Памелы Андерсон, — это чересчур. Да, девушка должна быть вполне сексуальной, но такой, о которой можно подумать, что она тоже может работать в Управлении. Феррис добавил к этому идеальный штрих — она должна быть афроамериканкой. Это несколько необычно и именно потому абсолютно правдоподобно. Хофман предложил кандидатуру своей секретарши, прелестной девушки с кожей цвета шоколада и ослепительной улыбкой. Он спросил ее, не возражает ли она против того, чтобы сфотографироваться в блузке с глубоким вырезом. Ее звали Дениз, что вполне укладывалось в их концепцию, и, когда фотография была готова, Хофман попросил ее подписать снимок: «Люблю тебя, милый. Дениз» — и нарисовать маленькое сердечко.

Феррис подумывал о том, чтобы сочинить для Микера любовное письмо, но затем решил, что это будет выглядеть надуманно. Ведь люди уже не пишут любовных писем на бумаге, они посылают их по электронной почте. Конечно, у Гарри Микера вряд ли будет при себе компьютер, но Азхар составил несколько текстовых сообщений и записал их в мобильный. Эти два сообщения были отправлены с телефона Дениз. Первое состояло из двух простых слов — «мой сладкий». «Возвращайся, милый, очень скучаю по тебе, целую» — было в следующем. Сексуально, но не грубо. Хофман сказал, что хорошо бы положить Гарри в бумажник презерватив, подразумевая, что он не прочь гульнуть на сторону, оказавшись вдали от дома.

Дело с мобильным оказалось хлопотным. Азхар ввел в него номера Дениз, штаб-квартиры ЮСЭЙД, а затем вписал имя и телефон еще одной воображаемой подружки, Шейлы, а также вымышленного друга Расти, не став выдумывать для него чего-то сложного и попросту вписав свой домашний номер. Чтобы подбросить кусок мяса для наживки, Азхар сделал несколько звонков на мобильный Микера с внутренних телефонов ЦРУ, в которых был хорошо известный префикс 482. Еще несколько приманок во «Входящие» и «Исходящие» — пара ресторанов в «Маклин», неподалеку от Управления, несколько номеров из Пентагона, номера посольств США, в Исламабаде и Тбилиси. Мобильный телефон — это своего рода цифровой дневник жизни любого человека. И не надо было долго возиться с телефоном Гарри Микера, чтобы заподозрить, что у этого человека была жизнь, полная секретов.

В один из дней поздней осенью они принялись одевать труп. Это происходило в специально оборудованной холодной комнате, которую Хофман распорядился устроить в подземном помещении ЦРУ под поверхностью Северной стоянки. Кожа Гарри была цвета пожелтевшей слоновой кости или гаснущей неоновой лампы и ледяная на ощупь. Волосы слегка спутаны, поэтому их пришлось сбрить почти полностью, так что труп стал немного напоминать Брюса Уиллиса. Обнаженный Гарри лежал на каталке, со своим неопустившимся яичком и всем прочим.

— Боже, наденьте на этого парня хоть какую-то долбаную одежду! — сказал Хофман.

Он подразумевал короткие трусы, но Азхар дернул головой. «Думаю, нет», — сказал он. Они нашли застиранные «боксеры» и натянули их на тело. С минуту они думали, следует ли Гарри носить майку, потом решили, что это будет слишком изнеженно. Надеть на него рубашку и брюки было просто, но вот ботинки оказались еще одной проблемой. Ноги были холодными и твердыми от трупного окоченения и совершенно не гнулись в пальцах и голеностопе. Хофман послал секретаршу купить портативный фен, при помощи которого они слегка прогрели ступни, чтобы они хоть как-то сгибались.

Наконец настала очередь карманного мусора — всяких мелких бумажек в карманах и бумажнике, которые либо сделают Гарри Микера правдоподобным, либо выдадут его с головой. У них был чек из «Афганской долины», ресторана в «Маклин», куда часто ходили на ланч сотрудники ЦРУ, чек, проплаченный с карточки «Виза», оформленной на Микера. Хофман добавил еще один чек, из любимого ресторана сотрудников Управления, где их счета оплачивались как накладные расходы, — «Колвин ран таверн» Кинкида, в Тайсон-Корнер. Примерно двести долларов за обед на двоих. Возможно, у Гарри появились серьезные намерения относительно Дениз. Феррис добавил к этому карточку из ювелирного магазина в Фэйрфаксе с припиской от руки: «2 карата — 5000 баксов???» Гарри подумывал о том, чтобы обручиться, но денежный вопрос его беспокоил. Азхар присоветовал положить квитанцию из химчистки «Паркс фабрик кэа» в торговом центре «Маклин». Люди постоянно забывают забрать вещи из стирки, отправляясь в поездку. Да, и еще чек с заправки «Экссон» на шоссе 123, перед въездом в Управление. Хороший штрих. Как и купон на бесплатную мойку на заправке в Александрии, неподалеку от квартиры Гарри.

Хофман подумал, что у Гарри должен быть плеер, iPod, и они принялись спорить, какую музыку должен был предпочитать их воображаемый сотрудник. И тут Азхара осенило — в плеере не должно быть музыки, там должен быть курс арабского языка. Кто бы ни нашел тело, он часами будет вслушиваться в эти фразы, ища в них тайный код, пока не догадается, что это всего лишь курс разговорного арабского. Именно это должно было быть в плеере у амбициозного, заботящегося о самосовершенствовании оперативного сотрудника — до раздражения по-американски. У Хофмана оказался старый корешок билета с матча «Вашингтон Редскинс» в плей-офф, и он положил его Гарри в один из карманов куртки.

Финишные штрихи будут позднее. Документы, которые Гарри собирался передать своему связному в «Аль-Каеде». Фотографии и телеграммы, которые взорвутся, как виртуальные бомбы замедленного действия, когда они распространятся по Сети. Свидетельства того, что враг начинает разлагаться, его предают собственные сотрудники. Со всей тщательностью они создавали ядовитую пилюлю, аккуратно обернутую, выглядящую искушающе достоверно, так, чтобы враг сразу ее заглотил. Гарри Микер был этой пилюлей, которая могла отравить и взорвать все тело врага, от артерий до капилляров. Но сначала враги должны были поверить в эту ложь.

Глава 1

Берлин

Спустя четыре дня после взрыва заминированного автомобиля в Милане Роджер Феррис отправился в Берлин вместе с шефом иорданской разведки Хани Саламом. На базе в Аммане творился настоящий хаос: весь седьмой этаж стоял на ушах, крича и требуя хоть какой-то информации о подрывниках в Милане, которую директор смог бы представить президенту. Ну, да в штаб-квартире всегда вопят по любому поводу, подумал Феррис. Поездка с Хани куда важнее. И на этот раз он был прав.

Феррис слышал много историй о могуществе иорданского разведывательного ведомства. Но до поездки в Берлин ему еще не приходилось видеть его сотрудников в деле. Вербовка планировалась и готовилась месяцами, но на стадии выполнения оказывалась проще пареной репы. Проблема, имеющая единственное решение. Феррис не задумывался о том, сколь много сложных деталей не попадало в поле его зрения, лабиринт выглядел столь совершенным, что не приходило в голову спросить, не является ли он частью другого, куда более сложного. Путь к выходу был ярко освещен, так что вы даже и не думали о том, не вход ли это куда-то еще.

Они отправились в многоквартирный дом в восточном пригороде Берлина. Бледное октябрьское солнце придавало облакам металлический отблеск, квартал был окрашен в цвета грязно-коричневой штукатурки, масляных луж на выбоинах в асфальте и старых ржавых «трабантов», припаркованных у бордюра. Вдалеке посреди улицы несколько мальчишек турецкой внешности пинали футбольный мяч, доносился шум машин с Якобштрассе, находившейся в квартале отсюда. Кроме этого ничто не нарушало тишину. Впереди виднелся квартал мрачных многоквартирных домов, построенных десятилетия назад для рабочих близлежащего завода. Теперь они стали городскими руинами, пристанищем иммигрантов, незаконных поселенцев и немногих стареющих немцев, слишком оцепеневших или деморализованных, чтобы переехать отсюда. Из немногих открытых окон доносились запахи еды, но не шницелей и капусты, а чеснока и дешевого оливкового масла.