Читаем без скачивания Книжный Дозор - Аркадий Шушпанов

– Уже готов выгораживать! Еще один шажок не в ту сторону, Темный. – Юрий смотрел на Глеба через салонное зеркало. На ауру, раскрашенную стыдом и смятением, можно было и не глядеть. – Я тебе больше скажу. Этот мужичонка – наш человечек.

– В смысле?

– Мы его поддерживаем. Деньгами там, здоровьишко подправляем. А его задача – не завязывать и крутиться в самом центре, воображая всякую жуть от своего пагубного пристрастия, – последнее Щукин процедил сквозь зубы. – Неопытные Светлые, как та девчонка, и ведутся. У нас на город несколько таких… хм… агентов. В том числе укурыши и героинщики.

– Ну, вы даете… – Глеб подбирал слова. – Какого… зачем эти подставы?

– Про вакцинацию слышал? Это прививка для Светлых. Наполучают штрафов за мелочь – будут думать, идти ли на крупняк.

– Но ведь все равно у нас как бы паритет. Какая разница? Были бы тогда у нас права на что-то посильнее…

– Не скажи. – Юрий перестроился в крайний правый ряд. – Ответные права на что-то посильнее – это новые охотничьи лицензии вампирам и оборотням. Или на порчу. Считай – человеческие жизни. Светлые об этом часто не думают. Не всегда, по крайней мере.

– Так оборотни вроде как наши. – Глеб явно вспомнил Петруху и Старого.

– В семье не без урода. Но уроды – они и есть уроды. Нечего людей понапрасну жрать! Вампам донорскую кровь исправно выдают, а волкулакам – ампутированные руки-ноги и то, что от абортов остается…

Стажера передернуло. А ведь наверняка проходил всю эту Иную биологию, причем недавно. Не мог не знать. Хотя бы то, что оборотни вынуждены поедать свиные внутренности в сыром виде – органы очень похожи на человеческие. Тем, кто перекидывается в приматов и травоядных, конечно, проще, но и там много неаппетитного.

– Вампир может и не всего человека… – Короткевич убеждал, кажется, самого себя.

– Угу. Может. Высший. Который сотню-другую лет учился инстинкты контролировать. Ты много Высших знаешь? В России, по-моему, вообще ни одного. А остальным от сонной артерии оторваться – все равно что законченному торчку с «герыча» слезть. И оборотням – что, прикажешь на охоте людей не резать, а кусками выгрызать? Вам рассказывали, что укус оборотня не всегда обращение, но практически всегда – бешенство? У них-то самих к бешенству иммунитет, а людей заражают только так.

– Ради этого вы Светлым и не даете людей с иглы снимать? – Глеб сделал вид, что не заметил, как «люксометр» на его коленях пискнул. Впрочем, писк был слабенький, можно и проигнорировать, а потом, на досуге, изучить запись на кристалле. – Даже поддерживаете алкашей и торчков?

– «Поддерживаем» – это значит совсем не даем опуститься. А лечиться не мешаем! Мы не отнимаем у людей выбор. Мы не Светлые! Это они хотят, чтобы все маршировали к Свету ровными рядами. Дневной Дозор потому и существует, чтобы выбор был – и у нас, и у людей. Ферштейн или нихт ферштейн?

Глеб молчал. Он явно ждал чего угодно, только не таких этических вопросов. Да, парень, это тебе не Чужой на парковке.

Щукин тем временем вырулил к кремлю, притормозил у белокаменной стены. Сквозь проплешины в штукатурке были видны древние кирпичи.

– Прогуляемся, – сказал подшефному.

Тот вылез, размял суставы. «Люксометр» захватил с собой, без напоминаний догадался надеть на него иллюзию планшетника.

В глубь кремля Щукин новичка не повел, вместо того увлек за ограду, к самому валу и рву.

– Здорово! – Глеб запрокинул голову.

– Полезли? – Юрий первым начал взбираться по крутому склону.

Стажер явно не привык к таким восхождениям, к тому же старался не уронить и не повредить свою технику. Но от Щукина почти не отставал.

– Здорово… – только и сумел выговорить, оказавшись на гребне и силясь охватить взглядом окрестности.

Они двинулись по протоптанной тропинке. Несмотря на летний день и ясную погоду, людей на валу почти не было. Лишь пара девчушек почему-то в камуфляжной форме и старичок с подрамником и кистями – явно выбирал натуру для пленэра.

– А что, это вот прямо сюда монголы карабкались, когда Рязань брали? – Короткевич наверняка уже снимал в голове блокбастер.

– Нет. Это вообще не Рязань.

– Шутишь опять? – Глеб даже остановился.

– Не та Рязань. Старая – она километрах в двадцати отсюда. А город раньше назывался Переяславль-Рязанский. Его потом уже переименовали. Не все знают.

Стажер, конечно, принадлежал к «не всем».

– Как ты стал Иным? – спросил Юрий.

Про «когда» можно было и не спрашивать. Год-два назад. Потом ускоренный курс.

Глеб помрачнел.

– Да глупо как-то… Знаешь, с собой хотел покончить. Пока с духом собирался, все оттягивал, меня наставник и вычислил. Случайно.

– Наставник из Дневного?

– Ага. Замглавы.

Все было понятно. Случайность, по всей вероятности, была управляемой и хорошо подготовленной. Наставник терпеливо ждал, пока будущий ученик дойдет до грани. А может, даже подталкивал. Исподволь. Доступными средствами. Не нарушая Договора. И в нужный момент явился в качестве спасителя. А Юрий еще толковал парню про выбор.

Да уж, дозорный. Нашел тему.

Но Юрий почему-то не мог остановиться.

– Хороший наставник – это, брат, важно. У меня тоже когда-то был. Без него и меня бы тут не было. Только он, прикинь, Светлый. То есть был Светлым, а потом ушел в Инквизицию. Тогда-то мы и встретились.

– Дела… – протянул Глеб.

– Я же в дозорную школу не ходил. В специнтернате учился. Кстати, недалеко от Иванова, нас даже на экскурсию туда возили, по Золотому кольцу.

– А сразу чего не сказал?

– У тебя в детстве приводы были? Ты бы сразу начал про них в патруле болтать? Интернат – он вроде колонии. Для тех, кто Договор нарушает. У нас тогда вообще у всех мозги с приветом были. Один раз в Питер поехали, тоже на экскурсию. Нашли какую-то старинную подудень на кладбище, даже не поняли, что такое, но мощная, зараза! Силой накачались от нее под завязку, море по колено, на Дозор с Инквизицией полезли. – Юрий проследил за выражением лица стажера. Наверное, тот удивился сильнее, чем когда столкнулся с космической тварью. – Если бы не наставник, Дмитрий Леонидыч, был бы у меня пожизненный магический блок. А то и чего похлеще! Ладно, не бери в голову.

Короткевич, сунув под мышку «планшетник», восхищенно рассматривал то золоченый шпиль колокольни, то Успенский собор с непривычно синими куполами, усыпанными звездами.

– Пошли к мосту, – направил Юрий. – Там народу много, Светлые часто приходят. Сначала работа.

Склон уводил к подножию колокольни.

– А мост, кстати, в честь тебя назвали! – заметил Щукин.

– Опять шутишь… – проронил стажер, все еще находясь под впечатлением от красот.

– Ладно, не в честь тебя. Но как специально дожидались. Глебовский.

– А там что? – Тезка моста едва ли не вприпрыжку подбежал к перилам и замер.

Казалось, для него в этот момент исчезли и памятники старины, и кремлевский вал. Перед Глебом внизу развернулся, как ему почудилось, бескрайний лес, среди деревьев которого пряталась блестящая и узкая, как ленточка старого магнитофона, речушка.

– Трубеж. – Юрий широко оперся на чугунные перила. – Она идет вот так полукругом, и получается Остров. На той стороне, рядом вон с той церквушкой, еще памятник Есенину. Отсюда не видно.

– А он тут что, жил? – Стажер не отводил глаз от завораживающей панорамы: буйная, как есенинские кудри, чаща в самом центре города.

– Он же родился здесь недалеко. Ты еще спроси, кто это вообще!

По легким оттенкам смущения в ауре напарника Юрий понял, что оказался недалек от истины. Новичок явно собирал в памяти скудные знания о поэте, словно остатки мелочи по карманам.

Щукин негромко прочитал наизусть, иронически глядя на потуги Короткевича:

Голова моя машет ушами,Как крыльями птица.Ей на шее ногиМаячить больше невмочь.

Черный человекНа кровать ко мне садится,Черный человекСпать не дает мне всю ночь.

Новичок вздрогнул: настолько чуждыми в погожий день и в таком месте казались эти строки.

– Он тоже был Темный?

– Нет, даже не Иной. Просто очень чувствительный. Как сейчас помню, нам Дмитрий Леонидыч рассказывал… Пройдемся по набережной. Если ничего интересного не найдем, прочешем кремль для порядка.

Патрульные медленным прогулочным шагом двинулись по асфальтовой дорожке к скрытому пока от глаз спуску на причал Лыбеди. Глеб, совсем позабыв о «люксометре», смотрел то на Трубеж, то на проплывающий мимо собор.

Людей попадалось очень мало, все же будний день. Вечером, говорил Щукин, ближе к концу смены, нужно будет вернуться сюда еще раз. Ауру места чувствуешь? Это одна из главных Светлых точек города. Здесь и Ночной Дозор перед дежурством нередко ошивается, заряжает амулеты и о себе не забывает. Да и простые Светлые каждый день появляются, энергии положительной уйма: туристы, родители с детьми, свадьбы – с той стороны набережной все прутья ограждения в замочках. А Светлых нет-нет и дернет не просто взять, а еще и дать – в обход Договора. Линии вероятности чуть подправить, от роковых ошибок предостеречь, на здоровье исподтишка повлиять. Потому тут особое наблюдение требуется.