Читаем без скачивания Плющ на руинах - неизвестен Автор

Я потребовал, чтобы толстяк сперва показал своего коня - я не хотел случайно выбрать лошадь одного из солдат. Затем я повел всю компанию в противоположный угол двора и похлопал по шее наиболее понравившегося мне жеребца. Солдаты принялись со знанием дела осматривать его.

- Эй, эй! Что вам надо от моего коня? - раздалось сзади. Один из посетителей трактира, держа руку на рукоятке кинжала, подходил к нам.

- Ты пьян, приятель, - я решился идти до конца, - это мой конь.

- Я-то как раз трезв, - ответил он, и это было правдой. Солдаты с недоумением уставились на меня.

- Что за шутки? - спросил толстяк.

- Ничего, - я лихорадочно отвязывал повод. - Посмотри, приятель, ты не ошибаешься? - я повел коня в сторону от солдат. Животное вытянуло морду к хозяину. В ту же секунду я вскочил в седло (именно вскочил, а не взобрался, не знаю, как это у меня получилось) и погнал коня со двора.

- Стой, стой! - закричали сзади. Обернувшись на мгновение, я увидел, как солдаты седлали лошадей.

Началась погоня. Первоначальный выигрыш во времени был быстро сведен на нет моей неумелой ездой. Еще дважды мне приказали остановиться, а потом над моим ухом просвистела стрела. Мои преследователи, очевидно, окончательно убедились, что я не солдат. Я выхватил нож, готовясь защищаться. В тот же момент петля аркана захлестнула мне шею. Я потерял равновесие, выронил нож и свалился на землю. Пока я лежал, оглушенный ударом, солдаты спешились и окружили меня.

- Он мне с самого начала не нравился, - заявил толстяк, когда я поднялся. - Ну, теперь из тебя вытянут, что ты за птица.

Мне велели снять кольчугу, отобрали ремень вместе с кошельком и ножнами.

- Сапоги тоже снимай, - потребовал один из солдат, переведя взгляд со своих ног на мои.

Я вспомнил о пистолете за голенищем. Широкие раструбы с отворотами скрывали его, но теперь, если солдат захочет сразу примерить свою добычу... Именно так и случилось. С удивленным видом он вытащил пистолет. В это время другой солдат нашел в кошельке спичечный коробок.

- Да это, не иначе, Посланец Дьявола! - догадался толстяк. Все были в восторге от такой добычи, сулившей им крупное вознаграждение. Толстяк достал из седельной сумки кандалы и сковал мне руки и ноги. Через одно из звеньев цепи ручных кандалов пропустили веревку, концы которой привязали к седлам двух лошадей. Солдаты оседлали коней, окружив меня со всех сторон и держа оружие наготове. Их страх перед посланцами все-таки был достаточно силен.

До конца этого дня я шагал босиком, скованный по рукам и ногам, между лошадьми солдат. Подобное путешествие под палящим солнцем так измучило меня, что под конец пути я едва держался на ногах. Мысли о грозящей мне участи практически оставили меня; я думал лишь о глотке воды и о том, сколько еще идти. Наконец, уже на закате, лошади встали. Я поднял голову и увидел стены какой-то крепости. Я стоял перед маленькой калиткой, ведущей внутрь широкой башни, и меня окружали стражники с копьями. Солдаты выдернули веревку, и я, наверное, упал бы, если бы стражники не подхватили меня. Один из них плеснул мне в лицо водой и велел не изображать обмороков. Потом меня повели в башню. Я долго спускался вниз по сырым и холодным ступеням, а затем брел по извилистым коридорам, погруженным в едва разгоняемый факелами полумрак. Гремели ключи, тяжелые двери со скрипом открывались и с гулким стуком захлопывались. Наконец меня привели в тесный каземат. Узкая зарешеченная щель под самым потолком почти не пропускала света. Колеблющееся пламя факелов освещало сырые заплесневелые стены, сложенные из громадных глыб. Словом, все это вполне соответствовало моим представлениям о средневековой тюрьме - для полноты антуража не хватало только прикованных скелетов.

Едва закрылась дверь за тюремщиками, я рухнул без сил на солому в углу, гремя цепями. У стены стоял кувшин, на треть наполненный водой; я залпом осушил его и растянулся на соломе.

В свое время мне не раз приходилось читать о том, что чувствуют в последнюю ночь люди, приговоренные к смерти. Однако мне не пришлось проверить это на практике: я был слишком измотан физически, и для душевных страданий не осталось ресурсов. Едва утолив жажду, я провалился в сон.

2

Наутро меня разбудили стражники. Их было трое. Один из них велел мне вставать и выходить. Вновь началось шествие по коридорам и лестницам. У меня не было оснований сомневаться, что меня ведут на казнь; я уже имел возможность убедиться, как быстро здесь расправляются с Посланцами Сатаны. Однако долгий подъем по крутой винтовой лестнице убедил меня, что вряд ли наш путь лежит на улицу - мы явно поднялись значительно выше уровня земли. Впрочем, я не дал надежде увлечь себя: должна же здесь существовать формальная процедура следствия и вынесения приговора.

Наконец, через маленькую полукруглую дверь меня вывели в длинный, хорошо освещенный коридор и подвели к высоким дверям, украшенным резьбой. Двое солдат стояли по обе стороны от дверей. Один из моих конвоиров вошел внутрь. Слышно было, как он доложил о моей доставке; другой голос что-то ответил ему. Стражник приоткрыл дверь и сделал знак своим товарищам. Меня провели внутрь помещения.

Это был, по всей видимости, кабинет, обставленный с тяжеловесной роскошью средневековья. Одну стену занимали громадный камин и превосходная коллекция холодного оружия, развешанная по обе стороны от него. Вдоль другой шли многоярусные шкафы, заставленные фолиантами и свитками. Через высокие и узкие окна открывался вид на крепостную стену и равнину за ней. Массивный стол на резных ножках в форме когтистых лап был завален бумагами. Пушистый ковер устилал пол. Возле стола стояло громоздкое кресло с изящно выгнутыми подлокотниками и высокой спинкой, увенчанной вырезанным из дерева гербом. В кресле, закинув ногу за ногу, сидел хорошо одетый человек лет сорока - сорока пяти с властным и волевым лицом и черной, аккуратно подстриженной бородкой. На его левой руке сверкал большой сапфир в золотой оправе.

- Снимите цепи и оставьте нас, - велел он стражникам.

- Но эти Посланцы опасны... - попытался возразить один из них. Легкая усмешка искривила тонкие губы хозяина кабинета.

- По-вашему, я не могу справиться с безоружным?

Стражники освободили меня от цепей и вышли. Некоторое время хозяин кабинета молча смотрел на меня.

- Как ваше имя? - наконец спросил он.

- Риллен Эр Ли, - честно ответил я. Обращение на "вы" показалось мне издевательством, но я не подал вида.

- Ну, а я - Элдред Раннел Конэральд герцог Раттельберский граф Валдэнский и Торрианский барон Дильский, епископ Раттельберский, - его губы вновь искривились в иронической усмешке. - Вы должны честно и прямо отвечать на мои вопросы, от вашей откровенности зависит ваша дальнейшая участь.