Читаем без скачивания Чили 1970–1973 гг. Прерванная модернизация - Николай Платошкин

Педро де Вальдивия

Генерал-капитанство Чили входило в состав вице-королевства Перу, однако фактически чилийская колониальная администрация пользовалась известной самостоятельностью, ввиду отдаленности Чили не только от Испании (вспомним, что никакого Панамского канала в то время не существовало), но даже и от самого Перу.

Торговля Чили с метрополией (а с другими странами испанским колониям торговать было вообще запрещено) была весьма непростым делом. На кораблях чилийские товары – прежде всего, пшеница, серебро и медь, – доставлялись в Перу, а оттуда к панамскому перешейку. Там регулярно проходили ярмарки, на которых привезенные из Испании товары обменивались на продукцию колоний. Перуанские купцы, пользуясь своим положением посредников, облагали чилийские товары разными поборами и старались перевозить их только на своих судах. За что чилийским производителям приходилось платить втридорога. Только в 1778 года для прямой торговли с Испанией были открыты чилийские порты Вальпараисо, Вальдивия, Талькауно и Кокимбо.[4]

Географическая обособленность Чили приводила к тому, что местному европейскому населению приходилось развивать собственную промышленность, чтобы обеспечить себя всем необходимым. Этого же требовала и постоянная война с арауканами. Испанцы ехали в Чили неохотно – золота там не было, а вероятность погибнуть от арауканской стрелы была более чем реальной. Индейцы регулярно доходили даже до окрестностей Сантьяго, а Консепсьон вообще был не столько городом, сколько военным лагерем. В 1600 году король Испании предписал вице-королю Перу каждый год посылать в Чили для нужд войны с арауканами 60 тысяч дукатов, в 1606 году эта сумма была увеличена до 212 тысяч дукатов.[5]

Поэтому испанцев в Чили было мало, а количество индейцев из-за войн, болезней и рабского труда сократилось практически наполовину. К 1590 году индейцев на территории Чили осталось примерно 549 тысяч (белых и креолов было 9 тысяч).[6] Если в остальных испанских колониях в Америке вскоре было запрещено обращать коренное население в рабство, то в Чили специальным указом разрешалось порабощать арауканов, чтобы сломить их сопротивление. Детей индейцев колонизаторы вывозили в северные районы Чили, чтобы воспитать их в духе рабской покорности. Только в 1674 году королева-регентша Марианна Австрийская распорядилась освободить всех рабов-арауканов.

Индейцы на завоеванной испанцами части территории Чили (к северу от реки Био-Био) находилась на положении так называемой «энкомьенды» («опеки»). То есть они были фактически крепостными крестьянами своего «опекуна» – испанца (или креола), который якобы был должен приобщать их к европейской цивилизации. На самом деле энкомьенда была тяжким крепостничеством – индейцы бесплатно работали на своего опекуна, да еще и платили ему и католической церкви разного рода подати. Причем в Чили система энкомьенды была наиболее варварской, так как рабочей силы в колонии не хватало.[7] В 1718–1720 годах энкомьенда в американских колониях Испании была официально упразднена, однако в Чили она фактически сохранялась до конца XVIII века.

Война с арауканами на южной границы Чили шла с переменным успехом – индейцы довольно быстро научились использовать в боевых действиях лошадей и огнестрельное оружие. В 1726 году колониальным властям даже пришлось заключить с индейцами мирный договор, по которому вся территория к югу от реки Био-Био (большая часть современного Чили) признавалась владениями арауканов[8].

Захват французами Испании в 1808 году послужил началом движения за независимость в Латинской Америке. 14 июля 1810 года в Сантьяго вспыхнуло народное восстание против ареста и высылки ряда видных общественных деятелей Чили испанской колониальной администрацией. Смена губернатора не успокоила умы, и 18 сентября 1810 года в Сантьяго была учреждена правительственная хунта (вплоть до восстановления на троне законного короля Испании). Эта дата считается днем независимости Чили.

В хунте, состоявшей из девяти человек, были носители самых разных политических взглядов – от республиканцев до монархистов. Однако «полевение» основной массы населения под влиянием идей французской революции усиливало именно радикальное течение хунты. Были созданы собственные национальные воинские подразделения, провозглашена свобода торговли. В 1811 году был избран Национальный конгресс – первый парламент страны. Однако формально Чили еще оставалась частью владений испанской короны.

В движении за независимость Чили выдающуюся роль играли два человека: Хосе Мигель Каррера (1786–1818), сын богатого шахтовладельца, и Бернардо О’Хиггинс (1778–18 4 2) – национальный герой Чили, почитаемый в этой стране как «чилийский Боливар». О’Хиггинс был сыном одного из генерал-капитанов Чили, учился в Испании и Англии. В Лондоне познакомился с видным деятелем освободительного движения в Латинской Америке Франсиско Мирандой, который и оказал на юного чилийца определяющее влияние.

Каррера и О’Хиггинс, не отличаясь политическими взглядами, недолюбливали друг друга, так как оба претендовали на роль отца новой чилийской нации.

В марте 1813 года испанские колониальные власти в Перу решили восстановить контроль над Чили и отправили туда морем войска генерала Парехи. 1800 солдат и офицеров Парехи захватили Консепьсон (этот город был настроен более консервативно, чем Сантьяго). Но в апреле чилийцы под руководством Карреры перешли в контрнаступление и отбили второй по величине город страны. Если бы Каррера продолжил наступление, исход всей кампании был бы предрешен. В феврале 1814 года армию чилийцев возглавил О’Хиггинс, но испанцы, получив подкрепления из Перу, нанесли патриотам ряд поражений. 5 мая 1814 года на берегу реки Лиркай О’Хиггинс и командование испанской армии подписали мирное соглашение. В Чили восстанавливалась власть Мадрида[9]. Многие участвовавшие в движении за независимость чилийцы с семьями бежали через Анды в соседнюю Ла-Плату (будущую Аргентину).

Бернардо О’ Хиггинс

Движение за независимость потерпело поражение во многом потому, что консервативно настроенные землевладельцы и промышленники Чили не имели поначалу ничего против сохранения статуса-кво. Однако установленный испанцами после их победы в 1814 году режим разочаровал даже местную знать. Испанцы всячески дискриминировали креолов – например, если полковник-испанец получал жалованье в размере 250 песо, то полковник-креол – только 50. Лишенные всякого политического влияния землевладельцы-креолы стали поддерживать обосновавшихся в эмиграции Карреру и О’Хиггинса.

Губернатором приграничной с Чили аргентинской провинции Куйо был, пожалуй, самый гениальный военный стратег времен войны Латинской Америки за независимость – Хосе де Сан-Мартин. Он понимал, что, укрепившись в Чили, испанцы попытаются напасть и на независимую Ла-Плату. Поэтому Сан-Мартин стал готовить поход через Анды с целью ликвидации власти Испании в Чили. К 1 января 1817 года он сформировал прекрасно оснащенную оружием и провиантом армию примерно в 4000 человек, костяк которой составляли чилийские эмигранты. В январе 1817 года армия Сан-Мартина совершила казавшийся многим тогда невероятным переход через Анды и соединилась с чилийскими партизанами, наиболее активным из которых был Мануэль Родригес.

12 февраля 1817 года в Чакабуко произошло генеральное сражение между испанской армией, насчитывавшей около 4,5 тысячи человек, и войсками Сан-Мартина. Разгром испанцев был сокрушительным: они потеряли убитыми 500 человек, пленными – 600. 14 февраля пополненная добровольцами армия Сан-Мартина триумфально вошла в Сантьяго. Верховным правителем Чили был избран О’Хиггинс.

Первый лидер независимой Чили был человеком прогрессивных взглядов: он отменил все дворянские титулы и пытался также ликвидировать майорат[10]. Однако, как и Боливар, О’Хиггинс тяготел к авторитарному стилю правления, препятствуя выборам в парламент. Он считал, что в конкретных чилийских условиях того времени выборы принесут победу латифундистам и скрытым сторонникам испанской короны.

12 февраля 1818 года была официально провозглашена независимость Чили, а 5 апреля 1818 года чилийская армия нанесла сокрушительное поражение армии испанского вице-короля Перу, посланной для восстановления власти Мадрида. 2000 испанцев сдались в плен. Сражение у реки Майпу стало самой крупной битвой времен войны Латинской Америки за независимость и предопределило крах испанского владычества на континенте.

Известный русский мореплаватель О. Е. Коцебу, посетивший Чили в 1816 и 1824 годах, описывал страшные последствия войны за независимость для экономики молодого государства: «На каждом шагу виднелись следы разрушения, причиненные войной. Спаленные деревни, невозделанные поля… множество нищих – таковы были печальные следы происходившей здесь трагедии»[11].