Читаем без скачивания О! Как ты дерзок, Автандил! - Александр Иванович Куприянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В свои сорок три Димичел усиливать позиции перестал. Рубежи укреплял только те, которые касались его лично. Свою прошлую жизнь и достижения в карьере он не отрицал, хотя и не любил вспоминать некоторые истории, которые с ним случались. Да ведь и как сказать… У каждого из нас таких историй в избытке. У каждого свой скелет в шкафу.
Дими, – друзья в прошлой жизни часто называли его именно так, – выглянул в окно. Со второго этажа его дома-башни, необычного для таежных мест, неизменно открывался один и тот же вид. Волны шли с лимана и разбивались о дикие скалы утеса, на котором стоял его дом. Собаки из ближайшей деревни бегали по берегу лимана и жадно хватали выброшенную на гальку волнами серебристую рыбку, которая на местном диалекте называлась уёк. А волны всё шли и шли и разбивались в мелкие брызги. И водяная пыль оседала на окнах. Ему это нравилось. Нравилось все годы, пока он возводил дом, украшал его картинами и обставлял мебелью. Но сегодня он подумал, что нехорошо жить в каком-то сплошном водяном облаке. Ведь море не успокаивалось. Даже ночью. «Нужно заказать отражатели на окна», – подумал Димичел.
Пять лет назад (или это случилось раньше?) Димичел покинул нефтяную компанию, а вместе с ней большие города и экзотические страны. Он вернулся туда, где прошло его детство. Он был вторым человеком в очень известной нефтяной корпорации, которая называлась… В общем, совершенно неважно, как она называлась. Но не «Бритиш Петролеум» и не «Сибнефть». Разумеется, он вернулся богатым. Можно ли жить честнее, если раньше ты жил… «Ну и как же ты жил?» – спрашивал он себя. И отвечал – сам себе: «По законам пришедшей свободы». Но можно ли было то время, которое сменило долгие годы застоя в стране, называть свободным? Вот в чем заключался вопрос. Он дал ответ, покинув нефтяные качалки, и шельфы, и поселки, в которых не было женщин, а мужчины не брились месяцами и ели с ножа мороженую рыбу, которую называли строганиной. И наконец действительно стал свободным. Во всяком случае, ему так хотелось думать. А «скелеты» в его прошлой жизни, конечно же, были. И противное, мокрое и зябкое, облако лжи вперемешку с предательствами окружало его еще совсем недавно. Но свобода, которой все они тогда так дорожили, обернулась для него личными потерями.
Он развелся с женой, оставив ей роскошный дом в парковой зоне Лондона, потому что не хотел делить свою женщину со случайными мужчинами, регулярно возникающими в ее беспорядочной жизни. Да ведь и сам он в те годы не отличался святостью. Дело все в том, что технологии – самые современные технологии по добыче газа и нефти – не приходят в одиночку. Они приводят за собой иной образ жизни. Точнее сказать, даже не образ – способ. Если ты с удовольствием ешь американский ватный гамбургер, то обязательно будешь слушать уличный рэп и носить рваные, по моде, якобы презревших буржуазность бунтарей джинсы. «Ягуары», вертолеты, яхты, виллы, бриллианты, казино, бега и белый порошок, который они называли кокосом, то есть все то, чем они себя тогда быстро окружили, продиктовало Димичелу и его жене сомнительный, с точки зрения нравственности, способ существования. «Мы просто не справились с обрушившейся на нас свободой, – иронично думал про самого себя и своих приятелей Димичел, – ведь она часто приходит нагая…»
Определение «нагая» представлялось ему особенно точным. Кокос его всерьез не зацепил – это мешало думать и принимать точные решения. Так же быстро был пройден путь сексуальных развлечений – от заказа элитных подруг по телефону до вывоза специальным авиарейсом десятков моделей на Карибы. Или – на горнолыжный курорт Куршавель. Кому как больше нравится.
Димичел заскучал от окружившего его суррогата чувств и чувственности и решил вернуться к жене. Их сыну тогда было уже двенадцать лет. Димичел действительно любил свою Лизи, хотя и женился на ней не без расчета. Лизи была единственной дочерью управляющего директора головной компании их концерна по фамилии Корецкий. Они происходили, кажется, из рода шляхтичей в каком-то, четвертом, что ли, поколении. Корецкий выставил одно условие – Димичел должен будет принять католическую веру. Димичел пошел вместе с Лизой Корецкой к молодому ксендзу, и они обо всем очень быстро договорились. Больше того, ему показалось, что католичество как вера более прогрессивно и современно, нежели обветшалое православие. Он именно так считал – обветшалое. Впрочем, как и многие его сверстники, сильно на тему вероисповедания Димичел не заморачивался.
Оказалось, что во все вместе прожитые годы его жена тоже не теряла времени даром. Именно Лизи однажды ночью после грандиозного банкета в президентском отеле шутливо предложила ему заняться свингерством, от которого торчит, оказывается, и сходит с ума вся Америка. И продвинутая Европа тоже. «Мы устали друг от друга, а теперь наши чувства обновятся», – сказала тогда Лизи.
Он согласился: обновятся.
Они прошли по коридору, застланному мягким ковром, и постучались в номер, где остановился со своей молодой женой коллега Димичела – второй вице-президент концерна, седеющий светский лев и любитель дайвинга.
«Она же тебе нравится, я видела», – лукаво улыбнувшись, сказала Лизи и подтолкнула мужа к дверям чужой спальни.
Димичел на банкете несколько раз танцевал с женой вице-президента, прижимаясь к ней всем телом. И он чувствовал, как она трепещет в открытом легком платье. Она даже пошептала ему на ухо, дескать, не сейчас и не здесь. Позже…
Вот теперь это «позже» и настало.
Предложение Лизи совпадало с его собственным желанием. Сама же Лизи нырнула в ванную комнату, где громко плескался «лев». Оказывается, они, все трое, заранее договорились о таком развитии ночного сюжета. И были уверены в том, что Димичел одобрит их яркое хобби. Оно, хобби пресыщенных жизнью людей, заключалось в том, что семейные пары по обоюдному
