Читаем без скачивания Рассказы о кладоискательстве, или Записки подмосковного копаря - Александр Балашов

Иван решил не унывать и не обращать внимания на то, как я достал нож и начал сумрачно строгать палочку вместо шурупа, чтобы закрепить катушку.

Константин, оценив обстановку, сказал: У меня есть запасной! И жизнь заиграла новыми красками, я прямо почувствовал, что клад где—то рядом. А клад, ребята – это настоящая дружба.

Так вот, мы бродили, колотили и копали отходящую от зимы землю на пригорке, на котором моим камрадам почудилась исчезнувшая старинная деревенька. Ну не знаю, кроме какой—то шрапнели и забытого кем—то длинного кабеля средь берёз здесь ничего не было. И когда в голову начал закрадываться сакраментальный вопрос, с той стороны ручья донеслось: Э—э—й! Идите сюда—а—а!!!

Оказалось, рядом с нашей машиной на обочине припарковался некий субъект плотного телосложения на чёрной волге.

Председатель! – почему—то подумал я.

– Чё надо!!! – неистово заорал вдруг Костя (а машина была его).

– Сюда иди!!! – нагловато донеслось до нас.

– Надо—то чего??? – громогласно решил уточнить Иван.

Идти обратно через воды ручья не хотелось. У меня лично не было ни запасного пластикового болта, ни нервов.

Мужик с того берега ещё что—то прокричал и стал ходить вокруг нашего гордого, но одинокого копомобиля.

Он там что, колёса решил мне снять? – заволновался Костя и как—то нервно стиснул лопату.

– Иди на фиг!!! – стали кричать ему мы, стараясь вложить как можно больше убедительности.

Поизводив нас минут пять, субъект наконец ретировался в неинтересном направлении.

Мы решили заканчивать коп, потому что вместо посматривания на приборы, у нас началось постоянное непроизвольное оглядывание вдаль в сторону заветной нашей машины. Случись что с ней, и мы надолго застрянем в холодных недружелюбных местах, в которых даже керамики и плодородного слоя не было.

Решили собираться. И тут как раз позвонил мой брат. Я так удивился сему факту, что чуть не подпрыгнул. После зимы нервы ни к чёрту. Особенно, когда клада нет.

Брат сказал, что вот щас прямо у него начался отпуск и он зовёт меня в свою деревеньку в гостеприимном Татарстане!

Я сказал, что уже копаю и мне здесь хорошо и экстремально. А он сказал, чтобы я всё бросал – все эти какалики и непонятные места и ехал к нему, в ночь, понимаешь, на ночной электричке. Что деревня старинная и что там должен быть клад!

– Уговорил, речистый! – сказал я. Была пятница, число не помню, наверное, тринадцатое, ибо не знал я ещё того, как буду добираться в неведомые татарские края. Сразу после копа друзья посадили меня на поезд до Казани на сидячие места.

– Как хорошо, бюджетно! – говорили они.

Я тоже подумал, что хорошо. Оказалось, что ехать мне весь вечер и всю ночь. Ноги затекали, голову некуда было положить, я боялся за сохранность прибора на верхней полке, хотелось спать, есть и ругаться.

Ближе к полуночи я всё—таки не постеснялся потревожить соседей и встал, пошёл в тамбур качаться в такт поезду и смотреть в таинственное чёрное небо, обдумывать коп и свою жизнь. И это сработало – меня укачало так, что я, сев на постылое сидячее место, провалился в тревожный копарьский сон.

Красив, дорогие мои друзья, Казанский вокзал, когда не в ремонте! Но он был в ремонте в тот день.

– Знаешь, сколько здесь добра при раскопе площади подняли? – спрашивал меня брат, ведя машину.

– Сколько? – сонно спрашивал я.

– До хрена!!! – с неизменным энтузиазмом каждые пять минут восклицал он.

Я уже было хотел спросить, кто поднял и отчего мы тогда уезжаем со столь хлебных мест, но неожиданно нашёл на сиденье рядом с собой шоколадку и принялся подкрепляться.

– Я тебя отвезу в такое место, там ты накопаешь! – излучал брат уверенность.

– Ты не пожалеешь! Ты даже офигеешь, сколько накопаешь всякого барахла!!!

Я был настроен скептически: А сколько ехать?

– Часа два!

Тут мне опять стало грустно. По дороге мы заезжали поесть эчпочмаков (татарских пирожков). Потом останавливались посмотреть колесо, потом вытащить ветку из—под крыла, потом нас остановили шайтан—гайцы. Я сидел в салоне и показывал небритость и бледность лица. Под ногами опасно и таинственно блестела отполированная суглинками лопата, к боку прижался мой друг—рюкзак, а прибор ехал в багажнике, и за него я несколько переживал.

Оказалось, гайцам было просто скучно и всё, что им нужно было, это посмотреть на татарские права брата и небольшой светский утренний разговор ни о чём.

Брат, улыбаясь, сел в машину, и тронувшись, сказал… Впрочем, вы не должны этого слышать.

Мы ехали и ехали… За окном бежали молодые сосны, потом старые ели, потом немного Волга—река, потом пара сёл и вот пресловутая сказочная деревня, этот святой грааль в представлении моего брата: большая церковь, магазин, школа…

Мы наконец достигли дома, когда брат спросил: Сразу копать пойдём?

Я немного помолчал, тщательно обдумывая формулировку. Не помню как, но дал понять, что сначала нужно подкрепиться и изучить снимки со спутника.

Разложив распечатку карты на столе, я стал старательно морщить лоб, пытаясь найти участки деревни в историческом центре.

– Айда просто так, наугад? – предложил брат.

– Айда, – ничего не найдя ответил я.

У нас на двоих был 1 прибор и 1 лопата. Мы встретили по дороге местного копаря – дядю Васю. Он был настолько суров, что об интернете и не слышал, всё копал по наитию – большей частью на огороде у себя и своих соседей, и утверждал, что является владельцем полкастрюли серебра и дырявого рубля Александра 3—го.

Мы пытались развести могиканина на сдачу мест, но кроме некоего картофельного поля в неизвестном направлении, где много медяков, ничего не услышали.

– А слышали про Поле чудес? – почему—то спросил я.

– Нет! – заинтересованно отозвался дядя Вася: А где это?

Я ему честно рассказал, посоветовал регистрироваться на формах и вести уже культурную копарьскую жизнь.

Дядя Вася был так тронут моим бескорыстием, что сунул руку в карман и подарил почему—то моему брату свежевыкопанную денгу.

Он без прибора, ему нужней – как—бы говорили его добрые мудрые глаза.

За сим расстались. Решили искать это картофельное поле, только не учли деревенского километража. Под конец, хорошенько изучив все окраины и местных собак, мы случайно попали домой. Смеркалось, сил никаких не было.

– А завтра я тебе обязательно хорошее место подгоню, – зачем—то наврал брат.

– Хорошо, только завтра вечером я уезжаю, – сказал я.

Мне ещё и на работу надо было ходить, в отличие от некоторых кладоискателей.

Утром мы пошли на хороший пляж, сквозь отличные густые кусты, выкопали прекрасные рубли, полтинники и копейки современного периода – такие чёрные от Волжского ила, что я не знаю.

– А я здесь в прошлом году серебряную цепочку нашёл! – сказал вдруг нарисовавшийся дядя Вася, выходя с удочкой из камышей.

Я понял, что это знак, и мы пошли в другое хорошее место – на перекрёсток. Там мы нашли по паре старинных монет. Брат был рад – это были его первые старинные деньги.

– Я же говорил! – восклицал он.

К нам подошли трое крепких парней, и спросили, что мы делаем.

– Мусор собираем… – честно ответил я.

– А… Вы как этот, дядя Вася? – хмыкнули они, сплюнув, и пошли весело переговариваясь.

Время приближалось к полудню. Запели хором татарские лягушки – никогда не знал, что они живут в Волге. На меня напала элегия, хотелось есть. Мы решили возвращаться и пообедать.

Трезво всё взвесив, я решил ехать на вокзал. Приключения-то были, а монет практически не было.

В поезде, протирая единственную зелёную страшную полушку салфеткой, я услышал переливы телефона. Достал – звонил Иван. Наверное, извиниться хочет за сломанный болт, – подумал я.

– Саня!!! Санчес!!! – проорал он: Я клад нашёл!!! Советских серебряных копеек! Полный чугунок на старой деревне!

Я выключил телефон и грустно подумал, что ещё ехать весь вечер и всю ночь, а вечер, между прочим, перестал быть томным…

Костя и Калужская область

Позвонил приятель Костя с предложением выехать в Калужскую область где как говорят, находок больше, в отличие от МО. Нашли по картам пару мест и камрада Алексея на форуме, да и выехали утром в воскресенье.

Днём было 5—9 градусов тепла и перенасыщенная влагой земля. Места были выбраны неудачно: 2 копейки Николая 2—го и советы у Кости, у меня – оловянный шарик и гильза. Приходилось неоднократно переходить речки, чтобы достичь деревень, в том числе и по поваленным деревьям – теперь всюду бобры. Их мех больше никого не интересует, не то что раньше!

Ну и бобры неистово размножаются, даром что грызуны, и возвращают исторический ареал обитания.

Из—за них ребята промочили ноги в холодной воде, а я нет, ибо моложе, ловчее и боюсь заболеть.