Читаем без скачивания Новая жизнь - Людмила Моховикова

А, может, от пива уже руки дрожат? Вечно они с Ленкой перебирают… с этой своей вечной подружкой, против которой вечно выступает мама. И внешний вид ее ей не нравится. Мышиные глазки, курносый носик, где ты такую уродину нашел, шипит мама. Да еще выпивоху. А он и сам не знает, как она к нему привязалась. Ему сначала лестно было, что девушка обратила на него внимание, а сейчас от нее одна беда.

Что-то в его жизни не так, подумал Сергей, а главное он какой-то злой стал. Вот на Ивана Ивановича постоянно злится, так его глазами и хочется уколоть. Сергей посмотрел на Ивана Ивановича. О, как это он не заметил, что у Ивана Ивановича сегодня черный галстук, значит мрачное у него настроение. Тоже, наверное, его гвоздит мыслями. А мысль говорят материальна.

Сергей вдруг почувствовал, что у него заныл зуб, причем все сильней и сильней. Он вскочил с места. Зубной боли он боялся страшно.

Сергей быстро подошел к Ивану Ивановичу, который мрачно на него взглянул:

– У меня зуб болит, – выпалил Сергей.

– Ну и что! – хладнокровно произнес Иван Иванович.

– Какой вы черствый, – нервно вскрикнул Сергей. – Отпустите меня в больницу.

– А справку сделал?

– Какой вы безжалостный! – произнес опять нервно Сергей.

– Ладно-ладно, иди в больницу, – нахмурился Иван Иванович. – Завтра сделаешь. Только приходи трезвый.

– А когда это я приходил пьяный? – возмутился Сергей. – Что вы вечно ко мне придираетесь?

– Успокойся, ты мужчина, – сказал тихо Иван Иванович.

– На что вы намекаете? – прошипел зло Сергей.

– Иди в больницу, – опять тихо сказал Иван Иванович. – Не баламуть людей.

А люди все взбаламутились…

– Сереженька, что случилось? – пропела Мария Ивановна, повернув к нему свою голову с коротко стриженными черными волосами.

– Зуб заболел, – выдохнул жалобно Сергей.

– Не надо нервничать… Зубы всегда болят, когда нервничаешь…А ты разнервничался…

Мария Ивановна, подойдя к Сергею хромающей, тяжелой походкой, погладила его по плечу. Причем, зыркнула на Ивана Ивановича осуждающе, так что он сразу склонился над бумагами.

Вот так тебе, торжествующе подумал Сергей, уже почти не чувствуя зубной боли. Но раз отпросился, он решительно уйдет.

– Сережа, тебе дать телефон хорошего стоматолога? – участливо спросила Люба, посмотревшись в зеркало и поправляя свою блондинистую челку, чмокая при этом пухлыми губами.

– Давай, – уныло сказал Сергей.

– Сейчас, – проговорила Люба деловито.

Она взяла сумку, углубила в нее руку, долго шарила, приговаривая:

– Это не то, это не то… но где же записная книжка?

Наконец стала вываливать все содержимое сумки на стол.

– Люба! У тебя там официальные бумаги, – не выдержав, сказал Иван Иванович.

– Ну и что, дайте сделать хоть одно доброе дело, – дерзко ответила Люба. Сейчас, Сергей, подожди.

Зуб у Сергея опять невыносимо заныл.

– Нет, – проговорила трагически Люба, – нет записной книжки, забыла дома или в баре…Вчера надо было записать у кое-кого телефон. Я веду двойной учет. И в книжке, и на телефоне. Ой, батюшки, неужели я посеяла телефонную книжку… Какой ужас! Там такой архив! Что я буду без нее делать?

– У меня есть телефон хорошего стоматолога, – сказала Катерина, оторвавшись от бумаг.

Она быстро достала из сумки телефонную книжку и стала диктовать номер.

Сергей лихорадочно его записал и почти выбежал из Ботиза, зуб у него страшно болел…Денег у него не было лечить зуб, сейчас не старые советские времена, за все надо платить. Он пошел домой клянчить деньги у матери. Ее дома не оказалось, он тогда вспомнил про древнейшее средство – соленую воду. Если ею пополоскать рот, то зуб может и успокоиться.

Сергей налил в стакан кипяченую воду, положил чайную ложку соли. Стал полоскать усиленно и основательно, приговаривая, как учит аутотренинг:

– Все хорошо, все хорошо, зуб перестает болеть…

Боль, к счастью, действительно, утихла, и Сергей пошел спать. Время было рабочее, но уснул он крепко, как всегда ночью недосыпал из-за Ленки…Надо что-то с ней делать, она явно его губит…

Катерина

Катерине нужно было подготовить материал о корректировке аванса. Людям не хватало денег на житье, постоянно то один, то десятый просили увеличить аванс, она не отказывала – ей было жаль людей. Да и Ивана Ивановича всегда могла уговорить на это. Он очень добрый человек, хотя кажется таким уж очень жестким и серьезным. У него бывает такой добрый и такой смущенный взгляд карих глаз, что она понимает, попросит, и он с радостью согласится.

Но сегодня Иван Иванович не в духе. Опять надел черный галстук, опять сидит, почти сгорбившись над бумагами. У него, конечно, дел много. За всеми все надо проверить. Ошибки дорого стоят, да и люди нервничают, пишут жалобы…

Но у Ивана Ивановича сегодня какое-то особое настроение, будто что-то решает и не может решить. Еще и Сергей ему опять нахамил, да и Мария Ивановна съязвила как всегда. Странная она женщина, то добрая, то злая, а особенно на Ивана Ивановича. То и дело костерит его, когда он отсутствует. Главное ругательство – жестокосердный, мог бы побольше премию на отдел выпросить, так нет… ему неудобно за свой родной коллектив слово замолвить. А ведь у них зарплата маленькая… И так далее…

И еще известно, что у них была любовь в институте, а он женился на другой. Вот, наверное, всю жизнь него и злится. А надо бы успокоиться, подумала Катерина, злость до добра не доводит. И зачем все время про зарплату говорит, она больше ее получает и одна живет.

У нее вот зарплата действительно маленькая, но все равно жить можно… Тут сэкономишь, тут схитришь… Главное, чтобы муж не пил, вот когда запьет, тогда точно жить не на что…Та же Мария Ивановна ее и выручает. Деньги у нее всегда есть в кошельке.

Катерина вздохнула, как тяжело жить, когда муж пьет, только и жди неприятностей… Да и разлюбила она его… вот еще беда… не может она любить опустившегося, грубого мужчину. Он и в женихах-то был грубоват, но тогда ей казалось, что это ерунда. А сейчас нет, каждая грубость ранит сердце… Но куда деваться… двое детей. Надо жить.

Катерина взглянула на часы. Еще пять минут и можно идти домой. Сегодня к Ивану Ивановичу по поводу корректировки аванса подходить не стоит. Не в духе он… Завтра, завтра… Господи, помоги день прожить… В последнее время она стала больше молиться, читать «Отче наш…» Иисус Христос сказал так надо молиться, это в Библии прочитала, вот она так и будет делать. Есть Господь, есть, она чувствует это. Когда муж буянит, начинает мысленно молиться, и он как-то сникает и засыпает… И тогда она ложится спать в гостиной и опять молится, молится и крепко засыпает, а утром есть новые силы чтобы собирать одного сына в школу, другого в садик… И бежать, бежать на работу, чтобы не дай Бог не опоздать, и не огорчить этим Ивана Ивановича. Она заметила, что он очень огорчается, когда кто-нибудь опаздывает, ведь они Ботиз, организаторы производства, сами должны следить за тем, чтобы никто не опаздывал на работу.

Мама

Сергей проснулся от толчков, довольно-таки грубых, как ему показалось. Он открыл глаза и увидел строгие серые глаза мамы.

– Ты почему спишь? Почему не на работе? – спросила мама, положив руку на полную грудь и едва сдерживаясь. Она возвышалась над ним, как скала, и это не предвещало ничего хорошего.

– У меня зуб заболел, я отпросился, – потягиваясь с улыбкой, сказал Сергей, стараясь смягчить ситуацию.

– Вылечил зуб? – еще строже спросила мама.

– Нет. У меня денег нет, – стал оправдываться Сергей. – Хотел у тебя попросить, а тебя не было дома.

– Меньше надо пить, будут свои деньги, – укоризненно произнесла мама.

– Ну, опять ты о своем, не так уж я много пью, – заныл Сергей.

– Вообще это дело надо бросать, – решительно заявила мама. – Но прежде всего тебе надо бросить Ленку, которая тебя каждый день совращает.

– Ну, мама, опять ты за свое, – простонал Сергей.

– И буду, буду, пока не умру, – решительно заявила мама. – Я не могу смотреть, как ты спиваешься.

– Что ты мама говоришь? Я учусь в финансовой академии. У меня большое будущее.

– Нет у тебя никакого хорошего будущего с Ленкой, – непримиримо сказала мама. – Ты должен это понять. – Что вы вчера делали?

– У нее сидели, телик смотрели.

– И пиво пили? – обвинительным тоном спросила мама.

– Ну…

– Что ну? Я тебя сегодня к ней не пущу! – внезапно закричала мама.

– Запрешь? А это насилие над свободой личности! – усмехнулся Сергей.

– Я тебе дам свободу личности! – совсем разгневалась мама.

Вдруг она схватила джинсы Сергея и начала его ими хлестать.

– Подонок, – почти заверещала мама. – Ты когда одумаешься, когда? Тебе уже 22 года.

Сергей вскочил, чтобы не быть в беспомощном, лежачем состоянии, выхватил у мамы джинсы, а она вдруг грузно повалилась на диван и зарыдала, да так громко, что он испугался.