Читаем без скачивания Полукороль - Джо Аберкромби

Дядя тяжело вздохнул.

— Значит, месть. Но готов ли он, Лаитлин? Он никогда не был воином…

— Он должен сражаться, готов он или нет! — отрезала мать. Люди рядом с Ярви всегда говорили так, словно он был не только калекой, но и глухим. Похоже, его неожиданное возвышение не избавило их от этой привычки. — Готовьтесь к великому набегу.

— Где нападем? — спросил Хурик.

— Важно лишь то, что мы нападем. Оставь нас.

Ярви услышал стук закрывшейся двери и мягкие шаги матери по холодному полу.

— Перестань реветь, — сказала она. Только тогда Ярви понял, что его глаза увлажнились. Он вытер их, шмыгнул и устыдился. Он всегда стыдился.

Она сжала его за плечи.

— Стой прямо, Ярви.

— Извини, — сказал он, пытаясь выпятить грудь так, как делал его брат. Он всегда извинялся.

— Теперь ты король. — Она поправила его пряжку, попыталась пригладить его светлые волосы — коротко остриженные, но вечно всклокоченные — и, наконец, прикоснулась холодными пальцами к его щеке.

— Никогда не извиняйся. Ты должен носить меч твоего отца и возглавить набег против ванстеров.

Ярви сглотнул. Мысль о набеге всегда переполняла его ужасом. А уж возглавить его?

Одем, должно быть, увидел его страх.

— Я буду вашим напарником, мой король, всегда возле вас, и мой щит будет наготове. Какая бы помощь ни понадобилась, я буду рядом.

— Благодарю, — промямлил Ярви. Лишь одна помощь была ему нужна: чтобы его отправили в Скекенхаус для прохождения испытания на звание министра. Чтобы сидеть в тени, а не на всеобщем обозрении. Но теперь эта мечта обратилась в прах. Его мечты, как плохо размешанный известковый раствор, были склонны рассыпаться.

— Ты должен заставить Гром-гил-Горма страдать за это, — сказала мать. — А затем ты должен жениться на своей кузине.

Он мог лишь уставиться в ее железно-серые глаза. Пришлось смотреть немного вверх, поскольку она все еще была выше него.

— Что?!

Мягкое прикосновение превратилось в железную хватку, сдавившую его челюсть.

— Слушай меня, Ярви, и слушай внимательно. Ты король. Возможно это не то, чего мы оба хотели, но это все, что у нас есть. Все надежды сейчас на тебя, и они — на краю пропасти. Тебя не уважают. У тебя мало союзников. Ты должен сплотить нашу семью, женившись на дочери Одема, Исриун, как должен был твой брат. Мы всё обговорили. Это решено.

Дядя Одем поспешил уравновесить лед теплом.

— Ничто не обрадует меня больше, чем стать вашим тестем, мой король, и видеть, как наши семьи навсегда соединятся.

Ярви отметил, что чувства Исриун не брались в расчет. Как и его чувства.

— Но…

Брови матери нахмурились. Глаза прищурились. Он видал героев, которые трепетали под этим взглядом, а Ярви героем не был.

— Я была помолвлена с твоим дядей Утилом. До сих пор среди воинов ходят легенды о его искусстве владения мечом. С твоим дядей Утилом, который должен был стать королем. — Ее голос надломился, как будто слова причиняли боль. — Когда Мать Море поглотила его, и над берегом возвели пустой курган, я на этом самом месте вышла замуж за твоего отца. Я отбросила чувства и исполнила свой долг. То же должен сделать и ты.

Ярви взглянул назад, на красивый труп брата, размышляя, как она может так спокойно планировать, в то время как ее мертвые муж и сын лежат на расстоянии вытянутой руки.

— Ты не оплакиваешь их?

Внезапный спазм перекосил лицо матери, вся ее тщательно выстроенная красота раскололась, губы скривились, глаза закатились, и жилы на шее натянулись. Один ужасный миг Ярви не знал, ударит она его или разразится рыданиями. И еще неизвестно, что напугало бы его больше. Затем она хрипло вздохнула, вернула на место выпавший локон светлых волос, и снова стала собой.

— По крайней мере, один из нас должен быть мужчиной. — Она по-королевски развернулась и величественно покинула комнату.

Ярви сжал кулаки. Точнее — один кулак, и прижал большой палец к искореженному обрубку на другой руке.

— Спасибо за слова одобрения, матушка.

Как всегда, он был зол.

Он услышал, как дядя шагнул ближе и сказал мягким голосом, каким мог бы разговаривать с норовистым жеребенком:

— Ты же знаешь, твоя мать любит тебя.

— Знаю?

— Она должна быть сильной. Ради тебя. Ради страны. Ради твоего отца.

Ярви перевел взгляд с тела отца на лицо дяди. Так похож, и в то же время так не похож.

— Слава богам, что ты здесь, — сказал он. Слова застревали в горле. По крайней мере, один член семьи о нем заботился.

— Мне жаль, Ярви. Правда, жаль. — Одем положил руку на плечо Ярви, в его глазах блеснули слезы. — Но Лаитлин права. Мы должны делать то, что лучше для Гетланда. И должны отбросить чувства.

Ярви тяжело вздохнул.

— Я знаю.

Его чувства отбрасывали с тех пор, как он себя помнил.

3. Способ победить

— Кеймдал, ты будешь тренироваться с королем.

Ярви пришлось придушить глупый смешок, когда он услышал, как его назвал мастер над оружием. Наверное, четыре десятка молодых воинов, что собрались напротив, тоже подавляли смех. Конечно, им бы пришлось сдерживаться еще сильнее, если б они увидели, как сражается их король. И, несомненно, смех — это последнее, что к тому времени волновало бы Ярви.

Сейчас, конечно, они его подданные. Его слуги. Его люди, поклявшиеся умереть за него. Но теперь они казались ему оравой врагов даже больше, чем в детстве.

Он все еще ощущал себя мальчиком. В большей степени, чем когда-либо.

— Это честь для меня. — Не было похоже, что для Кеймдала это особая честь, когда он вышел на тренировочную площадку, двигаясь в кольчуге так же легко, как девица в платье. Он поднял щит, деревянный тренировочный меч и несколько раз устрашающе со свистом махнул. Он, наверное, был всего на год старше Ярви, но выглядел старше лет на пять: на полголовы выше, намного шире в груди и в плечах, и на его тяжелом подбородке уже росла рыжая щетина.

— Вы готовы, мой король? — прошептал Одем Ярви в ухо.

— Конечно нет, — прошипел Ярви, но выхода не было. Король Гетланда должен быть преданным сыном Матери Войны, каким бы неподходящим он для этого ни был. Нужно было доказать старшим воинам, стоявшим поодаль, что он может быть больше, чем просто однорукая помеха. Он должен был отыскать способ победить. Всегда есть способ, как говорила его мать.

Но он не мог о нем думать, несмотря на несомненные дары быстрого разума, сострадания и прекрасного певческого голоса.

Сегодня тренировочную площадку разметили на берегу. Восемь шагов песка по каждой стороне, и в каждый угол воткнули по копью. Каждый день находили новую площадку — камни, валежник, болота, узкие улочки Торлби, даже реку — поскольку мужчина Гетланда должен быть всегда готов сражаться, где бы он ни находился. Или, в случае Ярви, всегда не готов.

Но вокруг Расшатанного моря битвы чаще всего случались на неровном побережье, так что на берегу они тренировались чаще всего. И Ярви наглотался достаточно песка, вытаскивая длинный корабль на берег. Когда Мать Солнце сядет за холмы, ветераны будут тренироваться по колено в соленой воде. Но сейчас было время отлива, на поверхности оставались только зеркала луж, и влагу нес лишь соленый ветер с изморосью, и пот, текущий с Ярви из-за непривычного веса кольчуги.

Боги, как он ненавидел кольчугу. Как он ненавидел Хуннана, мастера над оружием, который столько лет был его главным мучителем. Какое отвращение он питал к мечам и щитам. Терпеть не мог тренировочную площадку и презирал воинов, для которых она стала домом. И больше всего он ненавидел то недоразумение, которое было у него вместо руки, из-за которого он никогда не станет одним из них.

— Смотрите под ноги, мой король, — пробормотал Одем.

— Ноги не будут моей проблемой, — отрезал Ярви. — По крайней мере, у меня их две.

За три года он почти не трогал меч, проводя все свое время в покоях Матери Гандринг, изучая способы применения растений и наречия дальних стран. Изучая имена Малых Богов, и уделяя особенно пристальное внимание чистописанию. С кислым привкусом во рту Ярви осознал, что пока он изучал, как лечить раны, эти мужчины положили все свои усилия на обучение искусству эти раны наносить.

Одем обнадеживающе хлопнул его по плечу и чуть не сбил с ног.

— Держите щит выше. Ждите своего шанса.

Ярви фыркнул. Если ждать его шанса, то они будут торчать здесь, пока прилив их всех не утопит. Щит крепко привязали множеством ремней к его иссохшему предплечью, и он вцепился в ручку большим пальцем и обрубком. Лишь от усилия на то, чтобы эта чертова штука висела, рука горела до плеча.

— Наш король некоторое время не бывал на площадке, — крикнул мастер Хуннан и скривил рот, будто слова были горькими. — Действуй помягче.