Читаем без скачивания Лабиринты лжи - Энн Стюарт

Можно было податься в Канаду. Канада мало чем отличалась от Миннесоты. Останавливала лишь необратимость этого шага. Уехав туда, уже не передумаешь и обратно не вернешься. Ему не хотелось пускаться в бега, попадать в зависимость от других людей.

А третий выход вовсе и не был выходом. Убийство ему было чуждо. Сестра всегда говорила ему, что, несмотря на жесткое лицо, он самый милый человек на земле. Он не хотел участвовать в организованных убийствах, в войне, в справедливость которой не верил.

Рано или поздно предстояло сделать выбор. Надо было определиться до Рождества, которое надвигалось чересчур стремительно. Он протянул руку, чтобы выключить радио — рождественские песни начинали действовать на нервы. Слушать двадцать пятое исполнение «Маленького барабанщика» было уже не под силу. Но рука неподвижно замерла над радиоприемником, потому что начали передавать новости, затем отдернулась, будто обжегшись. Он подался вперед и уставился невидящим взглядом в серое от грязи окно. И впервые в жизни ему захотелось убить.

Глава 1

Рейчел Чандлер уставилась на свою побелевшую руку, что судорожно сжимала подлокотник кресла в салоне «Боинга-747», легко преодолевавшего жуткую турбулентность на пути в мирный рай Гавайев. «Ты только не отпускай эту штуку, — мысленно уговаривала она себя, борясь с паникой, — и этот кусок железа не упадет с неба в сине-зеленый Тихий океан».

— Первый раз летите? — сочувственно спросил глубокий голос рядом.

Она покачала головой. Не хватало еще, чтобы сосед стал к ней клеиться. Еще до взлета, сквозь первую волну паники она успела достаточно хорошо рассмотреть его, чтобы убедить себя, что не хочет иметь с ним ничего общего. У него был костюм, сшитый специально по его высокой мускулистой фигуре, безупречный загар на красивом лице, орлиный нос и голубое глаза — с нарочито теплым и льстивым взглядом. На вкус Рейчел, он был слишком совершенен. Ей хватило красивых, хорошо одетых и очаровательных мужчин в лице ее бывшего жениха Ральфа Боулера — само очарование на поверхности и пустота внутри. Ей совсем не хотелось приехать на Гавайи с таким прицепом. Конечно, она наверняка преувеличивала его совершенство, но зато и не питала иллюзий на свой счет. Она отлично знала, что видит этот красавчик: женщина около тридцати лет, с толстой каштановой косой, перекинутой через плечо, и темными карими глазами, где крылось сдержанное любопытство. В дорогу она надела белый льняной костюм и оттеняющую его шелковую блузку цвета морской волны. Длинный разрез на прямой юбке, к сожалению, открывал для глаз попутчика ее стройную загорелую ногу. «Надо было надеть джинсы», — с раздражением подумала она, глядя, как его рука тянется похлопать ее по кулаку, нервно стиснутому на бедре. Но утром она была в таком возбуждении и смятении, что надела первое, что пришло на ум, лишь бы прилично выглядеть.

Рейчел холодным взглядом следила за ползущей к ней рукой. Пальцы густо поросли черными волосами, на одном перстень с розоватым бриллиантом. Ей сразу полегчало. Разве может быть опасен повеса, носящий кольцо с камнем цвета молочного поросенка? Взглянув прямо в его голубое глаза, которые, как теперь она увидела, сидели слишком близко к переносице, Рейчел улыбнулась и произнесла:

— Убери руку, или я сейчас вызову стюардессу.

Он отдернул руку, будто обжегшись, с оскорбленным выражением. «Наверное, ему сто лет никто не отказывал, — поняла она, — тем более красавицы второго, третьего, а может, и двенадцатого разряда».

Он поднялся и легко и быстро пошел по проходу искать себе другую зеленую лужайку. Его умение балансировать вызывало невольное восхищение. Однако ничто не смогло бы заставить ее расстегнуть ремень и покинуть сомнительный рай своего кресла.

Даже природа, настойчиво взывающая к ней в течение последнего часа. Пусть лету оставалось еще более трех часов, она ни за что не решилась бы подвергнуть себя опасностям воздушного туалета. Природе придется пострадать. «Думай о чем-нибудь другом, — велела она себе, невзирая на протесты тела. — Подумай о том, почему ты полезла в самолет, самоубийца».

Вечером она должна была увидеться с братом, которого не видела более пятнадцати лет. Целых шесть месяцев бесчисленные частные детективы рыли землю, сторона Мини Мастерсон отчаянно искала пути объявить его мертвым, Рейчел сходила с ума от страха, а потому вдруг дядя Харрис внезапно сообщил новость, сильно огорчившую всех алчных родственников, пытавшихся доказать, что брат давно умер. Эммет Чандлер нашелся, и на том же самом острове на Гавайях, где его видели шестнадцать лет назад.

Конечно, все было не так-то просто. С Эмметом всегда были сложности. Прежде всего, он имел какое-то отношение к подпольной лаборатории, которая находилась в одном из особняков в Кембридже. Лаборатории больше не существовало, потому что там делали бомбы, однако некоторые из бывших террористов изредка объявлялись. Хотя Эммет вряд ли был у них вожаком, но после того случайного взрыва он подался на Гавайи. Им интересовалось ФБР. Года три назад агент явился к бабушке Ариель и дедушке Генри Эммету, которые их вырастили, но те понятия не имели, где находится внук. Как-то раз, очень давно, пришла открытка с острова Кауай. Она догадывалась, чем он занимается на этом сельскохозяйственном острове, ведь Гавайи славились своими плантациями конопли и легкостью ее возделывания. Та открытка была последней. Потом Генри Эммет пришел к мысли, что его внук умер. Бабушка Ариэль и Рейчел отказывались в это верить. Бабушка Ариэль даже завещала ему все свое состояние. Рейчел знала, что миллионы Чандлеров Эммета не интересуют, но тем не менее если он был единственным наследником, то его требовалось найти.

Напрасно, наверное, Рейчел скрывала от бабушки, что вначале от Эммета приходили посылки, с завидной регулярностью. Позже они стали редки, но накануне своего дня рождения она всегда получала по почте подарки — из мест, волнующих воображение, — Гонконг, Макао, Рим, Дели. И ни одной записки, но этого и не требовалось. Главное, она знала, что он здоров и благополучен, если думает о ней и шлет подарки со всех концов света. И очередная фарфоровая бабочка пополняла ее коллекцию — начатую им, когда ей исполнилось четыре года.

Дедушка Генри Эммет, конечно, знал. Он знал обо всем, что происходило в его просторном особняке к северу от Сан-Франциско. Но он никогда не задавал вопросов и лишь грустно улыбался, каждый раз передавая ей аккуратно упакованные посылки с иностранными почтовыми штемпелями без обратного адреса.

И вот наконец-то она снова увидит брата! Она плохо помнила, как он выглядит, ведь прошло столько лет. Когда ей было двенадцать, он казался ей очень высоким, хотя росту в нем было меньше шести футов. Тогда у него были длинные волосы песочного цвета, которые он обычно забирал в хвост, и густая борода, скрывавшая большую часть лица. Бороду он стал носить за три года до своего исчезновения. Интересно, все ли он такой тощий и нескладный, как прежде? Ему уже под сорок — может быть, он превратился в учтивого и гладкого хлыща вроде ее недавнего самолетного соседа?