Читаем без скачивания Мой идеал - Кристин Григ

Это как удар ниже пояса. Да, ни больше, ни меньше. Он взглянул в зеркало, провел руками по темным волосам, приладил галстук-бабочку и попытался выдавить из себя улыбку, надеясь, что не перепугает ею участников благотворительного сборища.

Да, вечер будет не из приятных. Он отвалил порядочную сумму только для того, чтобы провести несколько часов в тесном костюме, угощаясь мерзкими канапе и дрянным шампанским, изнывая от неизвестности, где же все-таки Николь.

Но стоит ли так беспокоиться о ней? Николь уже давно не девочка и может прекрасно позаботиться о себе. Она ведь и сама неоднократно об этом говорила.

Если это конец, то так тому и быть. И чем раньше он свыкнется с этой мыслью, тем лучше.

Шарль Франсуа взял со стола ключи от машины, подбросил их в воздух и, поймав, направился к двери.

Очередь машин начиналась за квартал до особняка Ланжевенов.

— Ну и дела, — недовольно пробормотал Шарль Франсуа, сбавляя скорость своего престижного автомобиля. Ничто так не заставляет мечтать о бокале шардоннэ в уютном полумраке любимого ресторанчика, как необходимость тащиться в хвосте за всеми этими «Ситроенами» и «Мерседесами».

«Мерседес» спереди дернулся и продвинулся вперед на пару метров. Шарль Франсуа вздохнул и последовал за ним.

Нет, к черту вино. Его хорошо пригубить в нужное время и в нужном месте. А сейчас он не отказался бы от охлажденной бутылки хорошего темного пива. И от песчаного пляжа, где-нибудь за тридевять земель отсюда. Например, на Лазурном берегу, где вот эта же луна, что висит сейчас над головой, проливает свой матовый свет на нетронутую полоску песка.

Как ясно ему представлялось все это! Вот он лежит на спине в коротких шортах лицом к ночному небу и видит в темноте только отблески падающих звезд, чувствует, как волны нежно ласкают его ноги.

Пронзительный звук клаксона вернул его к действительности. Шарль Франсуа вздрогнул, нахмурился и, увидев перед собой свободное пространство, тронул машину вперед.

Что с ним такое происходит сегодня? Он уж и не помнил, когда в последний раз был на пляже и когда мечтал бы снова вернуться туда, и он никогда не копался в себе, как сейчас.

Да и женщины давненько не заставляли его так основательно волноваться.

Шарль Франсуа побарабанил пальцами по рулю. Так больше не может продолжаться. Хорошо, он постарается как-нибудь пережить эту вечеринку. Пробудет там полчаса. Не больше. Этого будет вполне достаточно. А затем незаметно ускользнет и встретит Николь дома. Уж на этот раз ей не удастся уйти от ответа. Надо положить конец затянувшейся неопределенности в их отношениях.

Если она захочет остаться с ним, он, конечно, еще подумает, а если решит уйти, то пусть так и будет. Жизнь не остановится только потому, что они разведутся.

Тогда что он тут делает? Стоит ли мучиться в этой очереди машин, чтобы попасть на вечеринку, на которую ему не хочется идти, и добиваться снисхождения женщины, в которой он, возможно, уже не нуждается?

Да, дело обстояло именно так. И, осознав это, Шарль Франсуа почувствовал, как полегчало у него на душе.

Пусть все катится к черту! Он сейчас развернется и отправится домой, сбросит этот тесный пиджак, облачится в свои потрепанные джинсы и…

— Месье!

Шарль Франсуа почувствовал, как напряженность в теле постепенно спадает. Все, что ему нужно сделать, это подать машину чуть-чуть назад, повернуть…

— Месье! Простите, месье!

Шарль Франсуа потянулся к окну.

— Что случи… — начал было он и замолк на полуслове.

Только теперь он заметил, что находится возле самого дома. Паренек в красном пиджаке, стоявший у машины, был парковщиком. Шарль Франсуа вздохнул, подавил готовый вспыхнуть гнев и понадеялся, что гримаса, появившаяся на его лице, сойдет за улыбку. — Да, да, — сказал он. И оттого, что так было угодно судьбе, или оттого, что долго не мог прийти в себя, Шарль Франсуа сделал то, что сделал бы любой другой на его месте в данных обстоятельствах: вышел из «Ситроена», передал ключи пареньку вместе с пятидесятифранковой бумажкой и стал подниматься по лестнице, ведущей в особняк Ланжевенов. Подниматься навстречу пытке — иначе он не мог назвать часы, которые предстояло ему провести в этом доме.

Пытка — это еще мягко сказано.

И кто только придумал эти вечеринки с коктейлем. Особенно благотворительные. Уж во всяком случае, не мужчина. Только женщине могла прийти в голову идея, что людей можно заставить платить за сомнительное удовольствие стоять среди шумной толпы гостей в комнате, сжимая в одной руке бокал третьесортного вина, а в другой — совершенно несъедобную закуску. В то время как струнный квартет или пианино во внутреннем дворике изрыгает нечто скучное и невыразительное, написанное пару веков назад.

Улыбка, которую он с трудом выдавил из себя, кажется, не была уж совсем ужасной и никого не испугала, как он того боялся. Жюстин Ланжевен долго тряс ему руку, бормоча, как он счастлив принимать у себя таких гостей, хотя глаза его говорили об обратном. Селия стремительно подскочила к Шарлю Франсуа, обдав сильным запахом духов, поцеловала в обе щеки и вручила бокал с вином.

— А где же наша Николь? — спросила она. Но прежде чем он успел ответить, восторженно вскрикнула, заметив кого-то еще. — Поговорим позже, дорогой! — бросила хозяйка дома, послала в пространство воздушный поцелуй и исчезла.

И Шарль Франсуа принялся бесцельно бродить по огромной гостиной, в которой можно было бы спокойно гонять мяч, по внутреннему дворику, по столовой, время от времени угощаясь вином и липкими канапе и тарталетками, которые разносили официанты, пока в конце концов не оказался в относительно спокойном месте — в углу, где стояла огромная пальма в кадке.

И чем дольше он стоял там, наблюдая за гостями, тем лучше себя чувствовал. Было что-то невероятно потешное во всем этом. Отвратительные закуски. Дрянное вино. Скучнейшая музыка. Женщины, расфуфыренные и пестрые, как попугаи. Мужчины, важные, как пингвины. Все это напоминало ему огромный птичий двор. Даже звуки в комнате были соответствующие: кудах-тах-тах, пи-пи-пи.

— Привет!

Шарль Франсуа обернулся. Голос был мягкий и завлекающий. И хорошо гармонировал с лицом и фигурой, которые являли собой лучший образец того, что могли дать гены и современная пластическая хирургия.

— Привет! — ответил он и улыбнулся.

— Ужасная вечеринка, да? — сказала женщина.

Шарль Франсуа рассмеялся:

— Ну да!

— Вино. Закуски. — Она манерно дернула плечами, выказывая отвращение.

При этом ее золотистые волосы волной скользнули по оголенным плечам, а полные груди колыхнулись под прозрачной тканью платья. Откинув голову, она посмотрела на Шарля Франсуа сквозь густые ресницы и очень медленно, призывно провела кончиком языка по верхней губе.