Читаем без скачивания Задание: Нидерланды - Айронс (Эронс) Эдвард Сидни

– Что ты позволяешь...

Он улыбнулся.

– Не могла бы ты держать курс?

Глаза ее сверкали.

– Ты... это отвратительно!

– Правда?

– Я не так... не так беспомощна... я не могу подумать...

– Тринка, держи пожалуйста яхту на курсе, – мягко сказал он. – А теперь выбрось из головы все, что с нами случилось, и сосредоточься на своем презрении ко мне. Договорились?

Некоторое время она смотрела на него с нескрываемой яростью. Затем увидела, что он улыбается, и губы ее дрогнули. Покосившись на компас, выправила курс, потом улыбнулась в ответ и уже мягче сказала:

– Это совсем не трудно... возненавидеть тебя, Сэм Дарелл.

– Вот и займись этим, – кивнул он. – А я займусь Яном.

11

Они успели вернуться в гавань Амшеллига до шести часов. Ян Гюнтер быстро пришел в себя и к моменту швартовки уже стоял у руля и в своей обычной неуклюжей манере извинялся за то, что оказался таким невнимательным и подставил голову под рею. Тринка же хранила странное молчание, пока они не отшвартовались.

– Ты так и не догадываешься, что это было за судно? – спросил Дарелл. – Вы же провели здесь неделю, если не больше. Ты не узнала яхту?

– Нет, здесь несколько яхт такого размера, – покачала она головой. – И я не успела заметить название на борту. Боюсь, оперативник из меня толком не получился, вот я и сломалась.

– Ну что ты...

– Ты больше не станешь на меня полагаться?

– Мне бы хотелось продолжить, – улыбнулся он.

– Но я сама потеряла веру в себя. – И тут лицо ее просветлело. – Правда, может это просто от голода. Уже давно пора ужинать!

– Очень жаль, но тебе придется ужинать одной. Ты же помнишь, я должен вернуться в отель, чтобы встретиться с Джулианом Уайльдом.

Она опять вернулась к мучившему ее вопросу, как щенок – к любимой косточке.

– Но зачем кому-то нас топить, если мы точно следовали инструкциям Уайльда?

У Дарелла были на этот счет кое-какие мысли, но он промолчал и помог Яну проверить обшивку и шпангоуты "Сюзанны" в тех местах, которыми они задели мель. Течи не было, и если не считать безобразных царапин на краске, яхта вообще не пострадала. Дарелл торопливо завершил осмотр, попрощался и отправился в отель.

Он опоздал на пять минут. Туман все еще не рассеялся и промозглая сырость, принесенная им с Северного моря, загнала теннисистов внутрь. Никакой записки для него у портье не оказалось. Ресторан был полон голландскими любителями покушать, но он не стал есть там, а заказал в номер ужин по-явански и бутылку голландского джина.

Несмотря на все приключения прошедшего дня, Дарелл испытывал огромное облегчение. Физически он чувствовал себя гораздо лучше. Незначительные симптомы болезни, которые утром так его беспокоили, совершенно исчезли. Он не подхватил чуму.

Войдя в номер и закрыв за собой дверь, Дарелл тут же понял, что в комнате кто-то побывал. Конечно, горничная могла передвинуть его сумку, но он тут же понял, что вряд ли это сделала она. Сумку перенесли через всю комнату и поставили под прямым углом к кровати у ее передней правой ножки.

Здесь побывал Джон О'Кифи.

Открыв сумку, Дарелл обнаружил оставленный для него О'Кифи запечатанный конверт. В сгущавшихся из-за тумана сумерках он быстро просмотрел вложенные О'Кифи документы, но прежде всего прочел короткую записку.

"Дружище, я болтаюсь здесь как турист, после того как кое-кто отправился в море. Я чертовски напуган. Все ли у тебя в порядке? Клер никогда не простит, что ты испортил наш отдых. Но она по-прежнему тебя любит. Джон."

Несколько тонких листков глянцевитой бумаги, вложенные вместе с запиской, содержали выдержки из досье на Джулиана и Мариуса Уайльдов. Читая, Дарелл запоминал содержание.

"Уайльд, Джулиан, он же Вильденауэр, Джозеф, Вильдерский, Джон. Национальность: поляк, британский подданный, 20/6/45, место рождения – Вильно (?), но возможны предки из Чехословакии и Венгрии, младший капрал польской армии, присоединился к войскам Свободной Польши после 3-х лет пребывания в лагерях военнопленных в Германии, шесть месяцев провел в Бухенвальде, освободился из трудового лагеря в Голландии, бежав на рыбацкой лодке в феврале 1943 года в Дунстан в Англии. Зачислен лейтенантом в армию Свободной Польши 23 августа 1943 года, сражался в бригаде полковника Виленского во время компании в Нидерландах.

Профессия: рабочий, чертежник, образование – Лондонский университет, диплом инженера-строителя, работа в компании "Чендлер Смит Ко", Лондон, 3600 фунтов стерлингов, 1960 год.

Адрес: Грейвли Мьюс, 25, Лондон, ЮЗ.

Семейное положение: холост.

Дети: нет.

Физические данные: возраст 36 (?), рост 6 футов 2 дюйма, вес 210 фунтов, глаза карие, волосы светлые, особые приметы: татуировка концлагеря слева подмышкой – номер 223433, ножевой шрам над левой частью живота.

Паспорт в порядке. Форма 22150 – А 52С 15151.

В картотеке уголовного розыска не зарегистрирован."

Досье на Мариуса Уайльда содержало практически ту же основную информацию и отличалось только в части физических данных, которые точно соответствовали приметам мертвеца, найденного сегодня днем на дамбе.

Во второй записке, подколотой О'Кифи к листкам досье, сообщалось:

"Дружище, мы наткнулись на следы этих парней, когда они работали в трудовом лагере на дамбах Ваддензее во времена нацистов. Может быть, они строили и бункер "Кассандры"? Готов держать пари. Может быть, они услышали, что голландцы наконец-то принялись за восстановительные работы в этом районе? Учти это. При обыске их квартиры в Грейвли Мьюс – они жили вместе, как говорят соседи, очень дружно – нашли вырезку из газеты "Таймс" о планах голландцев восстановить взорванные дамбы. Может быть, они все эти годы знали о "Кассандре"? Это кажется неплохой версией. Их план очевиден: снова найти бункер и продать его содержимое по максимальной цене. Никаких других лиц или организованных групп не обнаружено. Танцуй отсюда, Сэм."

Дарелл скомкал записки О'Кифи и листочки из досье и сжег их в пепельнице. Информация исчезла в дыму, но уже отложилась в памяти, и когда зола остыла, он растер ее между пальцами, выбросив остатки в окно.

А едва вернулся обратно, как услышал звук поворачивающегося в двери ключа.

Как он понимал, портье знал о его возвращении и потому никто из служащих отеля не вошел бы, предварительно не постучав. Дарелл вынул пистолет, переданный Флаасом, и держал его наготове, ожидая, пока дверь откроется.

На пороге стояла девушка, называвшая себя Кассандрой.

12

На ней были темные спортивные брюки, очки от солнца, на плечах – светлый кашемировый свитер, защищавший от пронизывающего холодного тумана. Густые светлые волосы были стянуты в виде конского хвоста и сколоты черепаховым гребнем. Одна ее рука лежала на дверной ручке, и Дарелл заметил кольцо с изумрудом не меньше пяти карат. Еще он заметил на руке свежие следы от веревки, а на ее ногах – туфли на резиновой подошве.

Она пришла не одна. Позади ее точеной фигуры возникли толстый моряк, которого звали Эрик, и его юный напарник. Она пыталась улыбнуться, зато оба ее ассистента держали в руках наведенные на Дарелла револьверы.

– Мистер Дарелл, – произнесла она по-английски со своим характерным акцентом, – кажется вы не удивлены?

– Нет.

– И еще вы не слишком рады, верно?

– Это зависит от обстоятельств.

– Вам хотелось опять со мной встретиться?

– О, да, – кивнул Дарелл. – С вами и двумя вашими друзьями, фрау фон Витталь. Я занес вас в свой список, чтобы когда-нибудь заплатить по счету. Полагаю, это вполне можно сделать и сегодня.

– Возможно, возможно, – она снова улыбнулась. – С другой стороны, не так уж плохо до сих пор оставаться в живых, верно?

Он не знал, имеет она в виду вирус, который убил Пита ван Хорна и который, как он некоторое время думал, мог убить и его, или подразумевает аварию, происшедшую в море с "Сюзанной". Сэм внезапно решил, что владелицей яхты, пытавшейся утопить "Сюзанну", могла быть только эта девушка, называвшая себя Кассандрой. Он почти исключал возможность ошибки и готов был действовать в соответствии с этой версией.