Читаем без скачивания Квотербек, пошел к черту! - Вин Кэтчер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако, стоит нам войти в квартиру, как нас встречает яркий свет в коридоре и мой тренер с недовольным лицом.
— Не думал, что я застану тебя здесь, — обращаюсь я к Стэнли довольно холодно.
— Надо поговорить, — произносит он и смотрит на Харлин. — Наедине.
— Я так понимаю, на этом празднике жизни я лишняя? — Девушка поднимает ладони. — Если хотите, могу даже выйти?
— Было бы весьма кстати, — басит Стэнли, отчего мне хочется надрать ему задницу.
— Ок, — говорит Харлин и касается моего плеча, похлопывая, — удачи.
Тренер с ястребиным взглядом наблюдает за девушкой. И стоит ей выйти и закрыть за собой дверь, как Стэнли произносит:
— Я рад, что это скоро закончится.
Я в недоумении смотрю на тренера.
— Стаффорд Брайн действительно лучший футбольной адвокат. Он вытащил твою задницу из дерьма. Завтра возвращаемся в штаты.
Внутри меня будто что-то обрывается. Еще вчера, до знакомства с Харлин, я возненавидел Канаду, желал поскорее убраться отсюда, но с появлением девчонки на пороге этой квартиры, я возрадовался своему временному заключению.
— Почему завтра? — спрашиваю я на слегка повышенном тоне.
— Потому что канадская сторона выдвинула свои условия, и одно из них, чтоб твоей задницы здесь не было в ближайшие пять лет, начиная с завтрашнего числа.
— А какое второе условие? — Напрягаюсь я.
Молчание тренера не вселяет в меня надежды хорошего расклада этой ситуации. То, что мне впаяют штраф в размере баснословной суммы — я даже не удивлюсь. С этим все ясно, но что еще? Этот мудила, Брэдли Риз возжелал получать всю оставшуюся жизнь компенсацию от меня за нанесенный ущерб его физиономии?
— Стаффорд Брайн добился твоей свободы, используя слова Гейл, что Брэдли заставил ее, хоть и не принуждал грубой силой, а больше психологически. И судья снял обвинения за преднамеренное причинение вреда здоровью, но сам факт избиения остался, учитывая, что оно было не так и необходимо, поскольку Брэдли все же не изнасиловал твою сестру.
— Он запихал свой поганый член ей в глотку? Или в Канаде это называется не насилием над женщиной? Тогда я хочу уже сейчас покинуть эту гребаную страну! — рычу я.
Не знаю, чего хочу сделать первым: защитить сестру, еще раз набить морду этому гребаному мудиле Бредли Ризу или встряхнуть Стэнли, чтоб он наконец-то выдал всю информацию, а не переводил разговор в то русло, которое я не смогу оставить без внимания. Гейл моя сестра, и она в приоритете, а не какой-то там штраф в десять нулей.
— Уже не важно кто и что сделал, Ченнинг.
— И какое же второе условие? — повторяю я свой вопрос.
Стэнли отводит взгляд в сторону, не желая смотреть мне в глаза.
— Какое второе условие? — цежу я слова сквозь зубы.
— Их три, — произносит тренер. — Компенсация в пользу Брэдли Риза в размере пять миллионов долларов.
— Не жирно ли для этого мудака?
— Это не такие и большие деньги по сравнению с другими возможными последствиями.
— Второе: убраться из сраной Канады, — произношу я, игнорируя слова тренера. — Какое третье?
— Тебя на год отстранили от большой игры, — наконец-то выдает Стэнли, и вся моя жизнь рушится в одночасье.
— Что? Что значит отстранили? — Внутри все будто взрывается. Все тело холодеет от слов тренера, а на лбу выступает испарина. Я сжимаю кулаки. — Почему? Они не могут!
— Они могут, — шипит тренер.
— Штаты на такое не пойдут, — говорю я с уверенностью, надеясь, что все происходящее — это бред. Я играю за страну. Я, блять, чертов капитан и квотербек «рейнджеров»!
— К сожалению, они уже пошли, — вздыхает мужчина. — Это одно из условий. Если бы они не согласились на них, на тебя бы завели уголовное дело и дали срок, пусть и условно. Тебе разве надо пополнить свою автобиографию уголовным делом?
— Я всего лишь избил хуесоса, который едва не изнасиловал мою сестру! — почти кричу я.
— Шесть выбитых зубов, Райнер! Сломанный нос и челюсть, гематомы. В ближайший месяц он точно будет есть из трубочки. Говори спасибо, что канадская сторона пошла на мировую, и агента, и Риза удовлетворило решение суда, — злится тренер.
— Еще бы этот хуесос не рад! Гребаный ублюдок! — Я со всей силы ударяю кулаком в стену, вновь разбивая костяшки в кровь. Алые струйки стекают вниз по коже, капая на пол.
— Успокойся, Ченнинг.
— Успокоиться! — Я стискиваю зубы. — Успокоиться? Посрать на деньги, посрать на Канаду, но от меня отобрали мою жизнь!
— Никто ничего не отбирал. Всего лишь год, Ченнинг. Сраный год! Он пролетит быстро.
— И что дальше? — огрызаюсь я. — Считаешь, команда будет ждать меня год? Я с детства стремился к этому. С детства, мать твою! И добился этого, потому что был достоин! — Я начинаю метаться по коридору, словно тигр.
— Если ты достоин был тогда и сейчас, то и через год будешь!
— А если нет? Что, если нет?
— Значит, будешь играть в другой команде, не за Калифорнию. По-твоему, в Америке мало штатов, Ченнинг?
— Может, и много, но «рейнджеры» — одни, — огрызаюсь я, идя в сторону кухни. Включаю холодную воду и запускаю руку под ледяную струю.
— Разве команду ведет к победе не капитан? — пытается успокоить меня тренер, только все тщетно.
— Считаешь, дело только в одном капитане? — Я выключаю воду и оборачиваюсь на Стэнли. — К победе ведет сплоченность команды, ее моральный дух, продуманная тактика и умение играть. Если команда изначально была слабой, то никакой капитан не вытянет ее. Иначе б Титаник не лежал на дне Атлантики, — злюсь я. — И не забывай, ты не только мой личный тренер, ты тренер «Калифорнийских рейнджеров». Пятьдесят процентов нашей победы приносишь ты и твои стратегии.
— Ченнинг, — вздыхает Стэнли. — Все не вечно. Я хочу тренировать лучших, я хочу, чтоб ты играл в «рейнджерах», но больше всего хочу, чтоб ты не испоганил свою жизнь.
— Уже поздно, — махаю я рукой, — как видишь…
— Не поздно. Обвинения с тебя снимут, как только ты покинешь канадскую границу. После всего год, и, возможно, ты даже сыграешь этот супербоул, если подключить к этому адвоката.
— Ключевое слово — «возможно». И что я, по-твоему, буду делать этот сраный год? — Мне снова хочется ударить по стене, да только понимаю: легче мне не станет.
