Читаем без скачивания Праймзона - Александр Зорич

— Серьезно?

— Не берусь судить. Бедняжка получила стрелу в плечо. Затем она приняла “поцелуй радости”, это сильнейшее обезболивающее. Мы, охотники, готовим его из печени местной чуди, которая именуется огневиком. Из-за воздействия “поцелуя радости” ранение не мешало Одри возиться с механизмами. Благодаря ее самоотверженности мы сейчас летим. Но крови она, сама того не заметив, потеряла так много, что в итоге попросту свалилась, где стояла! Сейчас она лежит под прайм-реактором, бредит, ей очень и очень плохо…

— Почему же она не позвала нас на помощь?! — раздосадованно воскликнул Рутгер. — Ну что за глупышка?!

— Настоящая «защитница». Они все очень гордые… Вас, людей из большого мира, считают белоручками и недоумками.

— Ну хорошо, она гений, а мы недоумки, — Рутгер не любил спорить с чьей-либо точкой зрения при отсутствии весомой выгоды от спора. — Что делать-то будем?

— А кто у вас главный специалист по исцелениям?

— Самый главный, к сожалению, в ларце с каталистами остался… Но Людвиг, пожалуй, подойдет.

— Тогда зовите!

Однако не успел Людвиг сделать и нескольких шагов, как в трюме корабля раздался громкий хлопок и оттуда повалил вонючий зеленый дым.

— Это что еще такое?! — возмутился Рутгер.

Иманд развел руками.

— Увы. Без постоянного присмотра госпожи механика эта штука долго в воздухе не держится. Слишком сложная начинка.

— Так что, будем опускать корабль на землю?

— Придется.

Вдруг из темноты трюма раздался слабый голос Одри:.

— Сигнал… Подайте сигнал… Нашим… Сигнал Имиру…

— Бредит? — спросил Рутгер.

— Да нет… Нет, не похоже, — Иманд потер лоб, словно бы что-то припоминая. — Ах я осел! Ну конечно! Она хочет сказать, что пока мы еще в воздухе, нам следует послать “крик летучей мыши”.

— Но позвольте, летучие мыши не кричат!

— Кричат, только люди их не слышат, — сказал Людвиг, пролезая мимо Рутгера в люк, лечить госпожу механика.

— Вот именно, — поддакнул Иманд. — Мы истратим последний прайм из корабельных запасов, зато наш безмолвный крик Имир услышит и за сотню километров! Тогда ближайшие к нам охотники из его отряда сразу же направятся к месту нашего приземления.

— Ну давайте кричать тогда, — согласился Рутгер.

— Давайте. Насколько я помню, за “крик летучей мыши” тут отвечает специальное устройство в носу корабля…

Разумеется, Рутгер настаивал, чтобы, бросив корабль вместе с раненой Одри (благодаря стараниям Людвига той стало несколько лучше и бедняжка заснула умиротворенной), отряд немедленно отправился дальше.

— Вообще-то мы уже в Праймзоне, — заметил Иманд. — Передвигаться ночью здесь категорически нельзя. Давайте отдыхать, а утром разберемся.

— А погоня? — не унимался Рутгер. — Если они выслали погоню?!

— Вообще-то гвардейцы обычно в Праймзону не суются. Но даже если — даже если — на этот раз погоня будет, мы опередили их на двенадцать часов.

— Так много?

— Спасибо летающему кораблю. Мы пересекли особо мерзопакостную местность между фортом и Болотом, которая именуется Гремящими Ключами. Там всего лишь километра три, но даже опытному охотнику — в одиночку, налегке — чтобы преодолеть Гремящие Ключи требуется полный суточный переход. Так что насчет погони до середины следующего дня можно не беспокоиться.

Поскольку все, не исключая и самого Рутгера, валились с ног от усталости, с предложением Иманда согласились без долгих дебатов.

Определили порядок смены караулов и легли спать.

Поскольку Иманд стращал ползучей чудью, которой кишат окрестности Болота, ночевать устроились прямо на палубе корабля.

Рутгер на правах лорда в ночном карауле не стоял и проспал куда дольше обычного — тем более, что ему снилась Анабелла, неожиданно сговорчивая и непривычно болтливая, а поцелуи ее были такими сладкими…

Его разбудил Людвиг. Рутгер в первую секунду подумал — к завтраку, но оказалось, что…

— Вставайте, хозяин, охотники за кораблем пришли. Просят покинуть их собственность.

— Хороша благодарность, — проворчал Рутгер, протирая глаза. — Мы им эту самую “собственность” из лап гвардейцев спасли… А они нас еще поторапливают!

— Им надо срочно раненую госпожу механика к какому-то своему особому врачу везти. Говорят, только он может ее спасти. Так что корабль взлетит прямо сейчас…

Хотя Рутгер и был спросонья, но проявил деловую хватку:

— Какие шустрые! А они не хотят нас отблагодарить? Не на словах, а как-нибудь весомо и зримо?

— Иманд уверяет, что получил с них целый мешок всяких полезностей, которые помогут нам в хождении по Праймзоне, — сказал Людвиг.

— Неужели?

— По крайней мере, сам мешок я видел. Что внутри — не знаю.

— Ну и хвала прайму, — легко сдался Рутгер. — Я, честно говоря, так, для порядка насчет благодарности вредничаю. Анабелла любила говорить, что мне следует бороться с непрактичностью. Вот я и борюсь…

Глава 10. На Болотах

“Прекрасны болота весной, во время цветения багульника. В остальное же время болота на редкость непрекрасны.”

В те минуты Иманд был бесконечно серьезен.

Даже не верилось, что всего десять минут назад этот человек травил развеселые соленые анекдоты и бросал на Фриду недвусмысленные взгляды ловеласа.

— Еще раз повторяю, — сказал охотник. — Мы с вами находимся в Праймзоне. Это означает, что каждый из вас, кому дорога жизнь, должен слушаться меня беспрекословно. И более того, каждый из вас, кому собственная жизнь не дорога, но дороги жизни ваших товарищей и вашего лорда, — Иманд выразительно посмотрел на Дитера с Буджумом, — тоже должны слушать меня беспрекословно. Поскольку неверный шаг одного может погубить всех! Ровно один шаг. Может погубить всех. Ясно?

— Мне представляется, вы избыточно драматизируете, — сказал изобретатель Шелти бесстрастным голосом человека рассудительного и никогда не теряющего головы.

— А мне представляется, — басом прогудел Буджум, — что господин охотник держит нас за детей! И совершенно напрасно. Ведь каждый из нас прошел через столько смертельных боев, что хватило бы на десяток охотников!

Иманд даже бровью не повел.

— А мне представляется, — спокойно сказал егерь Людвиг, — что мы уже не дети. И не следует думать, будто мы не понимаем, что Праймзона — опасное место.

— Самое главное на болоте — это четко следовать тропе, ну или проводнику, идти след в след, — устало пожала плечами Фрида. — Именно так я идти и собираюсь.