Читаем без скачивания Полет бумеранга - Айра Уайз

Эвелин подняла голову, улыбнулась — и сразу же утонула в его серых глазах, в которых светилось неприкрытое желание. Она тихонько ахнула и, словно отвечая на ее невысказанный вопрос, муж наклонился и прильнул губами к ее рту.

У Эвелин перехватило дыхание, и ее полностью поглотило новое ощущение — наслаждение от поцелуя.

Это ведь это Эндрю, а не Вине, словно в забытьи напомнила себе девушка. Впрочем, теперь это не имело никакого значения. Губы мужчины шевельнулись, и она инстинктивно ответила на его поцелуй. И в ту же минуту ощутила, как здесь, посреди ресторана, битком набитого посетителями, в ней поднялось совершенно незнакомое чувство. Ответное желание! Оно пронзило Эвелин, обострив все самые сокровенные ощущения, и она невольно выгнулась, устремляясь навстречу источнику, дарившему наслаждение. Ее пальцы сами собой вплелись в завитки волос на затылке мужчины, и сердце молотом застучало в груди.

Все это длилось лишь несколько мгновений, однако, когда девушка наконец отстранилась, она с трудом могла перевести дыхание, а ее глаза затуманились.

— Вот теперь ты выглядишь, как и положено женщине накануне первой брачной ночи, — шепнул Эндрю.

Эта короткая фраза вмиг разрушила чары. Стало быть, вот зачем он это сделал! Поцеловал ее, чтобы произвести должное впечатление на своих друзей. Эвелин испытала мгновенное облегчение, но оно тут же сменилось острым разочарованием.

Ошеломленной противоречивыми чувствами девушке понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя.

Не будь дурой, твердо сказала она себе. Эндрю тебя ни чуточки не хочет. И ты тоже не испытываешь к нему никакого влечения. Просто ты слишком устала, вот тебе и мерещатся разные глупости. Он поцеловал тебя с единственной целью — чтобы придать достоверность супружеским отношениям, вот и все.

— Мы уже можем уйти? — с некоторым испугом спросила Эвелин.

— Разумеется, — отозвался Эндрю. — Я бы даже осмелился предположить, что все уже готовы к тому, что мы сейчас исчезнем.

Да, потому что на сегодня ее роль окончена, а он добился своего. От этой мысли ей почему-то стало так горько, что усталость, которую она упорно отгоняла весь день, снова навалилась на нее невыносимой тяжестью.

6

К тому времени, когда они добрались до отеля, Эвелин уже ничего не соображала. В лифте Эндрю пришлось прислонить ее к стене и поддерживать обеими руками. Он негромко рассмеялся, и это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения.

— Не вижу ничего смешного, — рассердилась она. — Ты сегодня заставил меня пройти через все круги ада, по-моему, сделал это намеренно.

— Возможно, — уклончиво отозвался Эндрю.

— У меня такое ощущение, что я уже целую вечность на ногах, — пожаловалась Эвелин.

— Дорогая, — мягко напомнил он, — сейчас только десять вечера.

— Что?

Она уставилась на него, не веря своим ушам. Эндрю лукаво приподнял бровь, глаза его по-прежнему смеялись. Эвелин с удивлением подумала, что еще ни разу не видела на его лице такого выражения, и оно ему удивительно шло. Его веселость оказалась заразительной, и девушка поймала себя на том, что тоже улыбается.

— Кстати, здесь обычно едят поздно, — пояснил он. — И любят растянуть удовольствие на весь вечер. Я согласился на этот обед с единственным условием — чтобы он был ранним. Иначе ты сейчас только ждала бы перемены блюд.

Боже милосердный, подумала Эвелин, и ее передернуло.

— Неужели ты совсем не устал? — поинтересовалась она. В конце концов, он провел на ногах столько же времени, сколько и она.

— Мне не привыкать, — небрежно отозвался Эндрю.

В это время лифт остановился, и Эвелин пришлось сосредоточить все усилия на том, чтобы выпрямиться, — разумеется, опять-таки с помощью мужа, обхватившего ее за талию.

Оказаться в номере было для нее истинным, блаженством. Неужели на сегодня все? Теперь можно рухнуть в постель и наконец забыться.

Ее уже не беспокоило даже то, что они с Эндрю будут спать в одной кровати. Пусть делает что угодно, только даст ей выспаться.

В их отсутствие кто-то разобрал постель. С одной стороны была разложена белая шелковая ночная рубашка, с другой — черная мужская пижама.

Стараясь не смотреть на пижаму, Эвелин подхватила рубашку и направилась в ванную. Спустя пять минут, кое-как расчесав волосы и смыв макияж, она забралась в постель, натянула на себя простыню и провалилась в глубокий сон.

Посреди ночи девушка неожиданно проснулась. С минуту она не могла понять, где находится. Открыв глаза, она повернула голову и замерла, обнаружив, что смотрит прямо в лицо спящего мужчины.

Эндрю!

Он лежал очень близко. Густые ресницы отбрасывали на его лицо полукружья теней, губы чуть приоткрылись, дыхание было ровным и глубоким.

Эвелин никогда еще не приходилось делить с кем-то постель, а тем более с почти незнакомым и так странно на нее воздействующим мужчиной…

В темноте она едва различала его обнаженное плечо и неясную линию поросли темных волос на широкой груди. Простыня закрывала его только до талии.

Девушка ощущала его дыхание на своем лице, тепло, исходившее от сильного тела; тяжесть руки на изгибе своего бедра. Она смутно видела его золотисто-смуглую кожу, гладкую и блестящую, хорошо развитые мускулы…

Да он же без пижамы, вдруг сообразила Эвелин, и ее глаза испуганно распахнулись. Он посмел залезть в их общую постель обнаженным! Нет, только без пижамной куртки, успокоила себя она. Не может же он спать рядом с ней нагим!

Впрочем, как бы там ни было, проверять это она не собирается. Однако взгляд ее невольно скользнул ниже. И Эвелин вдруг поняла, что ей интересно, как он выглядит там, внизу. В ее воображении возникли такие картины, что она вспыхнула от смущения.

А ведь ее никогда не интересовало, как выглядит без одежды Вине. Несмотря на все их страстные поцелуи, Эвелин ни разу не испытывала непреодолимого желания дотронуться до его обнаженной кожи, ощутить ее тепло. А теперь ей пришлось чуть ли не бороться с собой, чтобы не прикоснуться к Эндрю.

Впрочем, напомнила себе девушка, она никогда и не лежала в постели рядом с Винсом. Он умудрялся вовремя спустить все на тормозах, с улыбкой — ох уже эта его вечная улыбка! — толкуя о любви и уважении и убеждая невесту, что все, происходящее с ними, настолько «особенное», что не стоит торопить события.

Только теперь, задним умом, Эвелин поняла, что скорее всего это было равнодушие. Просто она не вызывала у Винса физического влечения и он не хотел ее так, как хочет мужчина женщину.

На сердце ее снова легла свинцовая тяжесть. Больше всего ее угнетало то, что она оказалась нежеланной. Наверное, ей всю жизнь суждено нести на себе клеймо отвергнутой возлюбленной.