Читаем без скачивания Опричнина и «псы государевы» - Дмитрий Володихин

И трудно было Василию III поступать иначе. Он слишком долго и слишком трудно воевал с Великим княжеством Литовским. Одна из русско-литовских войн, состоявшихся в его правление, заняла целых 10 лет! В такой обстановке московский правитель обязан был находить высокие должности для русских князей, выезжавших из Литвы, обеспечивать им почетное положение и раздавать богатые земельные владения. Даже если это шло вразрез с интересами старинного, верного боярства. Иначе эти князья вновь «выехали» бы… только уже в Литву из России. Трудно определить, не слишком ли далеко пошел по этому пути Василий III? Не слишком ли много он дал пришельцам?

Но то, что произошло дальше, представителю московской служилой среды во времена Ивана III не могло бы присниться даже в самом дурном сне.

За все годы со дня смерти Василия III (1533) до второй половины 1550х из боярских родов только четыре раза был взят военачальник на должность командующего крупным самостоятельным полевым соединением.{95}

Всего четверо!

За четверть столетия!

Это Иван Васильевич Шереметев Большой, вышедший в поход против крымского хана в 1555 году. Поход, к слову сказать, кончился поражением в тяжелой и кровопролитной битве. Это В. А. Шереметев, Ф. С. Воронцов и И. П. Яковлев, возглавлявшие небольшие армии в разное время. Причем между 1545 и 1554 годами ни один нетитулованный аристократ не был в главнокомандующих. Только «княжата»! Итак, на два с лишним десятилетия военная карьера для московского боярства стала худшим поприщем изо всех возможных. Для всей этой среды служебный рост «замерз». На протяжении приблизительно полусотни (!) походов ни один отпрыск боярского рода не оказывался во главе войска. Между поражением Шереметева и созданием опричной системы положение боярства не меняется: лишь считанные единицы оказываются в роли «командармов» на второстепенных направлениях (Д. Адашев, С. Яковля).

Более того, при Елене Глинской (1533–1538 гг.) и в годы «боярского царства» (1538–1547 гг.) даже полковых воевод из боярской среды выбирают не чаще, чем в одном случае из пяти-шести. Выходит, целое поколение молодых людей знатного рода, честолюбивых, отважных и амбициозных, должно было осознать: им никогда не подняться выше отцов; им даже никогда не подняться на тот уровень, которого достигли отцы!

Царствование Ивана IV, породнившегося с могущественным боярским семейством Захарьиных-Юрьевых, приносит московской нетитулованной знати некоторое облегчение. Со второй половины 1540х годов до середины 1560х она дает приблизительно 25 % от числа всех полковых воевод. Иными словами, возвращается норма времен Василия III, но никак не Ивана III.

Что это значит в конечном счете? Старомосковские боярские рода в середине XVI века должны были чувствовать себя жестоко обиженными и несправедливо обойденными на военной службе.

Очевидно, А. Д. Басманов, как представитель старого боярства, разделял его тревогу и недовольство.

С другой стороны, при дворе Ивана IV служили десятки знатных, богатых, настроенных на блестящую карьеру выходцев из той же среды, и, надо полагать, немногие из них были избавлены от ревнивого чувства в отношении высших родов «княжат». Вот грянула опричнина. Традиционный порядок переменился. Старинные боярские семейства добились своего шанса на реванш. Они полновластно уселись в опричной Боярской думе, нашли себе должности администраторов и судей, они пришли в опричный боевой корпус и получили там высокие воеводские посты. В опричной Думе первого призыва преобладало старомосковское боярство. Там были: Иван Чеботов, Лев Салтыков, Федор Умной-Колычев, Алексей Басманов, Захарий Очин-Плещеев, Василий Яковлев, возможно, Василий Захарьин-Юрьев. В опричной армии до середины 1570 года также преобладала старомосковская боярская среда. В числе выдающихся опричных военачальников был Василий Иванович Умной-Колычев, возглавлявший отдельные отряды опричников. А Плещеевы составили 50 % главнокомандующих опричными войсками до 1570 года! Таким образом, в опричнину попало немало умных, опытных в военных и административных делах представителей старомосковских боярских родов. Как уже говорилось, это был своего рода реванш нетитулованной знати, хотя и кратковременный…

Но.

Даже на богатом фоне цветущего честолюбия, новых карьерных возможностей, управленческих и полководческих талантов выше всех поднялся все-таки Басманов.

Именно его личные психологические особенности, именно его ум и командирский дар превратились в тот рычаг, с помощью которого был перевернут государственный строй России. Мало того, оный «рычаг», обладая душой и волей, сумел заставить работника, взявшего его в руки, действовать так, как ему, «рычагу», казалось правильным и полезным…

Алексей Данилович — столь крупный деятель середины XVI столетия, что без него, быть может, не случилось бы никакой опричнины, а хоть бы и возникла опричная система, кадровый ее состав и важнейшие принципы устройства, надо полагать, сложились бы совершенно иначе. С этой точки зрения «персональное дело» боярина Басманова обретает для историка старомосковской государственности исключительную важность. Быть может, судьба Алексея Даниловича содержит в себе не только объяснение того, как действовали социальные механизмы Русской цивилизации того времени, но и некую притчу, дарованную силами небесными.

Этот человек перенес ограничения на военном поприще столь тяжелые, как, может быть, никто другой. Он показал на ратном поле большую личную храбрость, расторопность, энергию и тактический талант. Но сами условия службы позволяли ему оказываться на первых ролях только по воле случая. Иначе говоря, Басманов должен был хвататься за любую, самую фантастическую возможность, чтобы возглавить армию и проявить в бою свои способности. Полное преобладание титулованной знати в военном командовании делало из Алексея Даниловича фигуру, лишенную права на самостоятельное действие.

Он всегда при ком-то.

На протяжении долгих лет он «вечный второй».

Взглянем же на судьбу Алексея Даниловича и на опричнину его собственными глазами.

На «степном фронте»

Судя по разрядным книгам, первую сколько-нибудь заметную должность Алексей Данилович получил в первой половине 1544 года. Его отправили третьим воеводой в Елатьму. Не бог весть что, однако, как тогда говорили, тоже «именная служба». Между тем Басманову уже около тридцати лет. Отец его умер, когда он еще агукал в пеленках, то ли даже не родился{96}. По обычаям XVI века, уже к двадцати годам молодой человек из знатной семьи должен был приобрести изрядный служебный опыт. А к тридцати иной служилый аристократ удостаивался командовать армиями… Как видно, служебный рост Алексея Даниловича, безотцовщины, на первых порах шел очень медленно. Пришлось ему лет десять, а то и пятнадцать, тянуть лямку вместе с командирами младшего звена.

У разрядных книг есть одна особенность: они тем лучше «улавливают» имя служилого человека в сеть списков, чем более высокие посты он занимал. Благодаря этому источнику столь многое известно о воеводах. А вот о воинских головах — служильцах чином пониже воевод — разряды содержат на порядок меньший объем информации. А уж сотники, есаулы и командиры еще более низкого ранга встречаются там крайне редко. Так что о молодых годах Алексея Даниловича можно предполагать одно из двух. Скорее всего, он ходил в чинах ниже воеводских, а может быть, долгое время не мог подняться даже до уровня армейских голов. Менее вероятно другое: Басманов мог начать карьеру по преимуществу с назначений судебных или административных, а о них до наших дней почти не дошло сведений. Второе предположение выглядит сомнительным по одной простой причине: всю вторую половину жизни Алексей Данилович проведет в походах и войнах, являя очевидный тактический дар. Неужели так легко сменил он карьеру судьи, управленца на карьеру военачальника, начав притом с малого?

Около 1543 года положение Басманова осложнилось. В ту пору тринадцатилетний подросток Иван Васильевич номинально занимал престол великих князей московских. За реальную же власть боролись придворные аристократические группировки. Басманов связался с «партией» Шуйских и принял участие в избиении царского любимца Ф. С. Воронцова. А былое всевластие Шуйских уже клонилось к закату, скоро они потерпят поражение… Так что участие в дворцовых интригах скорее худо повлияло на карьеру Алексея Даниловича. Возможно, обретя какой-то вес на «дворовой», т. е. придворной, службе, Алексей Данилович всё потерял, поставив не на тех людей, и отправился воеводствовать в небольшую провинциальную крепость.

Всё это предположения. Был ли отпрыск древнего боярского рода военачальником с молодых лет, перешел ли он на путь военной карьеры в силу поражения в придворных интригах — Бог весть. Можно только строить гипотезы. В любом случае, если партия Шуйских даже и потеряла своего человека при дворе, то русская армия приобрела способного командира.