Читаем без скачивания Послание с того края Земли - Марло Морган

Я поняла, что если они молятся в нашем понимании молитвы как словесного обращения к высшим силам, то молятся за нелюбимого ребенка, а не за того, чья жизнь окончилась выкидышем. Все души, которые выбирают испытать земное существование, будут удостоены этой возможности в то или иное время, у тех или иных родителей. Вождь поведал мне, что свободные сексуальные отношения у некоторых племен, когда о рождении ребенка не думают, были, возможно, самым большим шагом назад, который сделало человечество. Они верят, что дух поселяется в плоде, когда тот возвещает миру о своем присутствии, начав шевелиться в утробе. Мертворожденный ребенок, по их убеждениям, — это тело, в котором не нашлось места душе.

Истинные Люди обнаружили также дикий табак. Они используют его листья, закуривая трубки по особым случаям. Его применяют лишь изредка, поскольку он не встречается в изобилии, вызывает чувство эйфории и к нему можно пристраститься. Табак символически курят при встрече гостей или начале собраний. Я увидела явное сходство между их отношением к этому растению и традициями американских индейцев. Мои друзья часто говорили мне о земле, по которой мы ступаем, как о прахе наших предков. Они утверждали, что вещи не умирают, а видоизменяются. Они считали, что тело человека возвращается в землю, чтобы служить пищей растениям, которые, в свою очередь, являются единственным источником дыхания для людей. Казалось, они гораздо больше знают о драгоценной молекуле кислорода, необходимой для всего живого, чем подавляющее большинство моих американских знакомых.

Племя Истинных Людей обладает невероятным зрением. Пигмент рутин, найденный в некоторых растениях, которые аборигены употребляют в пищу, является химическим веществом, используемым в офтальмологии для лечения тончайших кровеносных сосудов глаза. За тысячи лет жизни в Австралии они досконально изучили, как пища влияет на тело.

Одна из проблем в питании дикорастущими растениями состоит в том, что многие из них ядовиты. Аборигены тут же распознают неподходящие растения. Они знают, как удалять ядовитые части, но в то же время с сожалением поведали мне, что некоторые из рассеянных по Австралии племен, обратившись к агрессивному поведению, стали применять яд против своих врагов.

Пропутешествовав со мной довольно долго, они стали воспринимать мои вопросы как явно необходимые. Я коснулась проблемы каннибализма. Я читала о нем в исторических сочинениях и слышала, как австралийские друзья отпускали шутки насчет людоедства среди аборигенов, которые якобы поедают даже своих собственных детей. Я спросила, правда ли это?

Да. С давних времен человечество экспериментирует с множеством вещей. Даже на этом континенте было невозможно удержать людей от поедания себе подобных. У одних австралийских племен существовала власть царя, в других правили женщины, некоторые похищали иноплеменников, а некоторые питались человеческим мясом. Искаженные убивают и уходят, оставляя тело для захоронения. Каннибалы убивали и использовали тело для пропитания. Цель одной группы людей не лучше и не хуже, чем цель другой. Убийство человека, будь то для защиты, мести, удобства или пищи, по сути одно и то же. Не убивать себе подобных — в этом отличие Истинных Людей от подвергшихся Искажению человеческих особей.

— В войне нет нравственности, — говорили они. — Но каннибалы никогда не убивали в день больше того, что могли съесть. В ваших войнах люди гибнут тысячами в считанные минуты. Может, будет лучше, если лидеры обоих враждующих сторон в ваших войнах договорятся вести сражение на протяжении пяти минут, не более. После этого разрешить всем родителям прийти на поле брани, отыскать останки своих детей, забрать их домой, оплакать и похоронить. А после окончания этой процедуры вновь договориться, стоит ли повоевать еще пять минут. Трудно извлечь смысл из бессмысленности.

В эту ночь, когда я лежала на тонкой подстилке, отделявшей мое лицо от песка, я думала о том, как далеко в столь многих направлениях ушло человечество и как далеко люди разошлись между собой в столь многих отношениях.

12. Похороненная заживо

Общаться было непросто. Особенно сложно произносить слова их языка. В большинстве своем они очень длинные. Например, они говорили о племенах под названиями Питьянтьятьяра и Янкунтьятьяра. Многие слова казались одинаковыми, пока я не научилась внимательно вслушиваться. Я понимаю, что репортеры разных стран расходятся в том, как следует правильно передавать слова аборигенов. Некоторые используют буквы Б, Д, Дж и Г, а другие — П, Т, Ть и К для одних и тех же слов. Суть в том, что правых и неправых тут нет, поскольку аборигены вообще не пользуются алфавитом. Это безвыходная ситуация для желающих дискутировать по данному вопросу. Моя проблема состояла в том, что народ, с которым я странствовала, использовал носовые звуки, которые для меня очень трудны. Чтобы произнести «най», я училась прижимать язык к коренным зубам. Вы поймете, что я имею в виду, если попробуете произнести таким образом слово «индеец». Есть еще один звук, образующийся, когда вы поднимаете язык и быстро щелкаете им, выбрасывая вперед. Когда они поют, звуки чаще всего мягкие и мелодичные, но порой резко сменяются усиленным шумом.

Для обозначения песка они используют около двадцати различных слов, которые описывают структуру, типы и характеристики почвы в пустыне. Некоторые слова легкие — например, «купи» (вода). Им нравилось учить мои слова, и им легче удавались английские звуки, чем их звуки мне. Поскольку они были хозяевами, я стремилась, чтобы им было со мной максимально удобно. В исторических книгах, которыми снабдил меня Джефф, я прочитала, что когда первая британская колония была образована на территории Австралии, здесь насчитывалось около двухсот различных местных наречий и шесть сотен диалектов. В книгах не говорилось об общении при помощи мыслей или жестов. Я прибегала к языку жестов в его примитивной форме. В дневное время это был наиболее удобный способ поговорить: аборигены обменивались мыслями и рассказывали друг другу истории посредством телепатии, и было бы невежливо влезать в их разговор, используя слова. Мы использовали универсальный жест пальцами, чтобы сказать «подойди сюда», подымание ладони вверх означало «стоп», а пальцы, прижатые к губам, — «молчание». В первые недели пути мне часто приказывали молчать, и, в конце концов, я научилась задавать поменьше вопросов и ждать, пока меня не приобщат к знанию.

Однажды я вызвала взрыв смеха среди моих спутников. Я почесалась, когда меня укусило насекомое. Они захохотали с комическим выражением на лицах, передразнивая мое движение. Оказалось, я применила особый жест, означающий, что я заметила крокодила. А мы были по меньшей мере в двухстах милях от ближайшего водоема.