Читаем без скачивания Амазония - Джеймс Роллинс

Натан вдруг понял, с кем говорит.

– Падре Батиста?

Так звали главу местной миссии – именно он обнаружил агента Кларка.

Рослый бразилец кивнул.

– Да простит меня Бог.

Нат повел Гарсия Луиса Батисту из почерневших развалин деревни через нетронутые огнем зеленые поля в сторону церкви. По дороге он кратко представился. Поравнявшись с одним из рейнджеров, покрытым сажей и потом, Натан попросил его направить к ним О'Брайенов. Рейнджер откозырял и удалился.

Нат помог падре взойти по деревянным ступенькам и проводил его внутрь через двустворчатые двери. В церкви было темно и прохладно. Ряды полированных скамей окаймляли центральный проход к алтарю с огромным распятием красного дерева. Зал был почти пуст за исключением нескольких изможденных индейцев, расположившихся на полу и скамьях. Нат пропустил падре вперед и усадил в первом ряду. Гарсия тяжело опустился, не сводя глаз с распятия.

– Все из-за меня.

Он уронил голову и воздел руки в молитве.

Нат сидел тихо, не смея прервать уединения миссионера. Затем двери храма распахнулись, и в проеме показались Келли и Фрэнк в компании профессора Коуве. Все трое были с головы до ног покрыты сажей и пеплом. Нат помахал им рукой.

Приближение незнакомцев отвлекло падре Батисту от молитв. Натан представил священника остальным. Когда все познакомились, он сел возле падре и попросил:

– Объясните нам, что здесь произошло. Как начался пожар?

Гарсия оглядел всех по очереди, тяжко вздохнул и уставился на носки башмаков.

– Всему виной мое легкомыслие.

Келли села по другую руку от священника.

– Что вы хотите сказать? – осторожно спросила она. После секундной паузы падре снова заговорил:

– В ту ночь, когда бедняга вышел из леса, шаман яномамо клял меня за то, что я привел его в деревню. Он предупреждал, что тело должно быть сожжено. – Падре посмотрел Нату в глаза. – Как я мог сделать такое? Наверняка этот Кларк был человек семейный. Возможно, даже христианин.

Натан похлопал его по руке.

– Разумеется.

– И все-таки рано я сбросил со счетов предрассудки индейцев. Я обманулся, сочтя их готовыми принять католичество, многих даже крестил. – Падре качал головой.

– Не стоит себя винить, – подбодрил его Нат. – Просто некоторые верования так сильны, что с ними невозможно расстаться сразу, даже приняв крещение.

Батиста поник головой.

– Поначалу все шло хорошо. Шаман позлился на меня за отказ кремировать тело, но затем немного остыл, узнав, что его вывезут из деревни. По крайней мере, выглядел довольным.

– А что было потом?

– Неделю спустя у двоих детей началась лихорадка. Ничего особенного в том не было – такие вещи случаются каждый день. Но шаман рассудил, что болезнь была вызвана проклятием, которое принес с собой мертвец.

Натан кивнул. Он собственными ушами слышал подобные измышления. В понятии многих индейцев болезни вызываются не столько травмами или заразой, сколько колдовством шамана из соседней деревни. На этой почве нередко вспыхивали войны.

– Я ничем не смог переубедить их. Через несколько дней заболело еще трое, в том числе ребенок яномамо. У индейцев стали сдавать нервы. Несколько семей даже снялись и уехали. Распевы шаманов и бубны гудели всю ночь напролет.

Гарсия закрыл глаза.

– Я радировал о медицинской помощи, а когда через четыре дня приехал доктор из Джанты, никто из индейцев не позволил ему осмотреть детей. Шаман яномамо их всех подговорил. Я ходил к ним, просил, но они наотрез отказались лечиться. Отдали детвору этому шарлатану.

Нат хмыкнул, услышав острое слово. Он переглянулся с профессором Коуве – тот слегка тряхнул головой, призывая сохранять молчание.

Падре продолжил:

– В одну из ночей умер первый ребенок. Его оплакивала вся деревня. Чтобы скрыть неудачу, шаман объявил место проклятым и призывал срочно покинуть его. Я, как мог, старался остановить панику, но все шли на поводу у шамана. На заре он и его сподручные подожгли свое шабоно и сбежали в джунгли.

Гарсия плакал, не скрывая слез.

– Этот… этот ирод оставил детей там. Он сжег их всех заживо!

Падре закрыл лицо ладонями.

– Тушить огонь было почти некому, вот он и перекинулся на соседние хижины. Если бы вы не подоспели, сгорело бы все. И церковь моя, и паства.

Натан тронул его за плечо.

– Не отчаивайтесь. Мы поможем вам отстроиться заново.

Он оглянулся на Келли с братом, чтобы те подтвердили.

Фрэнк прочистил горло.

– Разумеется. Группа рейнджеров и ученых останется здесь после того, как мы уйдем в джунгли. Так что ваши гости и наши коллеги с радостью согласятся доставить сюда материалы и поработать на восстановление деревни.

Эти слова, видимо, ободрили священника.

– Благослови вас Господь.

Он промокнул глаза и высморкался.

– Сделаем все, что в наших силах, падре, – заверила его Келли. – Но у вас свои сроки, а у нас – свои. Мы надеемся отследить путь покойного прежде, чем пойдут дожди.

– Конечно, конечно, – устало произнес Гарсия и встал. – Расскажу все, что знаю.

Впрочем, рассказ не занял много времени – падре все объяснил по дороге в людские помещения церкви. Столовая превратилась в лазарет для пострадавших от дыма, но тяжелораненых там не было. Гарсия поведал о том, как он убедил нескольких индейцев отправиться по следу покойного на случай, если тот пришел не один. Тропа привела их к реке – притоку Журуа. Лодки на берегу не было, однако дорожка следов уходила в сторону – на запад, в самую чащу тропического леса. Индейцы-следопыты побоялись продолжить путь и вернулись обратно.

Келли прислонилась к окну с видом на сад.

– Кто-нибудь может показать нам этот приток?

Гарсия кивнул. Он только что умылся и, похоже, собрался с чувствами. Первоначальное потрясение сгладилось, и теперь в его голосе и действиях чувствовался металл.

– Я могу позвать Хенаове, моего помощника. Он вас проводит.

Падре указал на низкорослого человечка.

Нат удивился, признав в нем яномамо.

– Он единственный, кто не покинул деревни, – пояснил Гарсия со вздохом. – Остается порадоваться, что милостью Господней хотя бы один из них спасся.

Падре махнул ассистенту и быстро что-то произнес на языке яномамо. Его беглый выговор приятно поразил Ната.

Хенаове кивнул, но в глазах его Нат прочел страх. Что бы ни говорили, индеец все еще оставался во власти вековых предрассудков.

Компания вышла на улицу, где душное марево тотчас окутало их влажным шерстяным одеялом. Они обогнули вертолетную площадку и встретили рейнджеров за работой. В пыли перед десантниками выстроилась цепочка рюкзаков, набитых доверху. У каждого стояло по человеку.