Читаем без скачивания Огненная лилия - Кэндис Кэмп

— Да, я вижу. Уверена, что мистер Конвей будет доволен. Почему бы вам не поставить их в конюшню?

Хантер подошел ближе, остановившись на ступеньку ниже Линетт.

— А вы не хотите проверить товар?

— Это покупка моего мужа, а не моя.

На его лице что-то промелькнуло и тут же исчезло. Линетт не успела понять, что это было. Он молчал, продолжая смотреть с жестким и даже вызывающим выражением лица. Невольно Линетт начала спускаться вниз по ступенькам.

— Хорошо. Я посмотрю их.

Она попыталась заглянуть ему прямо в глаза, просто, чтобы дать понять, что не боится его. Но сердце ее болезненно сжалось, и она вынуждена была отвести взгляд. «Разве может быть так больно после стольких лет?» — говорила она себе. Но ничего не помогало.

Линетт обошла его и приблизилась к лошадям, поглаживая морды, спины коней, просто делала вид, что осматривает их. На самом деле она ничего не соображала. Присутствие рядом Хантера слишком отвлекало ее.

— Почему бы вам не показать мне, мэм, куда их поставить в конюшне? — это обращение Хантера прозвучало оскорбительно-насмешливо.

— Уверена, что вы найдете там свободные стойла, — ответила Линетт так же с издевкой.

— О! Но, я могу поставить их не в те стойла. Я не привык к таким богатым громадным дворам.

— Прекрати строить из себя дурака, — Hе выдержала она. Линетт бросила негодующий взгляд.

— Я не знаю, как это, — не быть дураком, — ответил Хантер, не отводя взгляда. — Именно им я всегда для тебя и был, не так ли?

Линетт резко повернулась и зашагала к дворовым постройкам. По новой моде верх платья плотно облегал фигуру, поэтому она со стыдом подумала, что в таком наряде, гневно вышагивая, выглядит очень глупо.

Однако Хантер, идущий следом, нашел ее походку скорее соблазнительной. Бедра слегка покачивались в такт шагам, она была привлекательна. «Я был идиотом, — подумал он. — Зачем попросил позвать ее?» Он знал это с самого начала, поэтому хотел оставить лошадей конюху или привязать их во дворе. Но потом, вопреки своему желанию, он понял, что уже стучится в дверь и говорит поварихе, что хотел бы видеть миссис Конвей. Хантер проклинал себя за эту неисправимую глупость, но сейчас уже не мог оторвать глаз от покачивающихся бедер Линетт.

Его сжигало стремление отомстить, уничтожить эту женщину пламенем своего гнева. Но вновь, увидев ее, он убедился, что когда она рядом, именно он испытывает страшные муки. И поэтому желание причинить ей такую же боль, какая раздирала его, усиливалось.

Линетт открыла дверь конюшни и вошла в темное помещение. Хантер последовал за ней. Она обернулась, указывая рукой на пустые стойла.

— Эти два свободны, — напряженно сказала она.

— Ох, спасибо вам, мэм, — ответил Хантер с издевательской вежливостью, снимая перед ней шляпу и заводя лошадей. Привязывая их, он не переставал разговаривать, подражая произношению необразованного оборванца, беседующего с принцессой.

— Клянусь, я не имел понятия, куда такие богатые господа, как вы, ставят лошадей. Будь я проклят, но я бы поставил их не туда, куда надо.

— Неужели ты не прекратишь это? — выкрикнула Линетт.

— Прекратить что? — глаза Хантера невинно округлились.

— Говорить со мной так! Будто ты всегда был бродягой!

— Простите, мэм. Я просто бедный парень, работающий на ферме. Мы же оба знаем это, верно? И мы оба знаем, как много для вас значат деньги, и на что вы пойдете, чтобы жить богато, — его слова были полны скрытого смысла, а в голосе чувствовалось презрение.

— Ты ничего не знаешь обо мне, — сказала оскорбленная Линетт. — И никогда не знал.

— Клянусь, вот это правда, — зло ухмыльнувшись, ответил Хантер. — Когда-то я считал тебя ангелом.

— О, Бог мой! Ты никогда не считал меня ангелом. Да и я не считала тебя святым! С самого начала мы спорили, насколько я помню, ты заявил при знакомстве, что я притворяюсь, играю в игры.

— Я имел право так говорить. — Глаза Хантера потемнели. — Тогда я не понимал, насколько серьезны были твои забавы, как далеко они тебя заведут!

— Я никогда не играла с тобой, — вскипела Линетт.

Никто не умел разозлить ее быстрее, чем Хантер, даже во времена их дружбы и страстной любви. Но сейчас она испытывала лишь сильный гнев.

Она приблизилась к нему. Лицо горело, а синие глаза зло сверкали. В этот момент она выглядела такой красивой, что все внутри Хантера сжалось. Он с трудом сдерживался чтобы не обнять ее за плечи и не прижать к себе.

— Никогда? — голос его стал тише и более хриплым. Он подался вперед, и теперь его лицо находилось в нескольких сантиметрах от нее. Линетт уперла кулаки в бока и не двигалась с места. — А как же те сладкие слова, которые ты говорила мне? Как насчет тех лживых поцелуев?

— Они никогда не были лживыми! — Внезапно Линетт почувствовала, что ей нечем дышать. Глаза Хантера горели подобно зеленому пламени, а такое знакомое лицо исказилось от боли и ненависти.

— Я уже не тот наивный идиот, моя дорогая девочка. У меня было много времени обдумать все. Когда я вернулся и узнал, что ты замужем за Бентоном, то не мог понять, почему ты это сделала. Потом стало ясно. Женщина никогда не любила мужчину, если через месяц после вести о его гибели выходит замуж за другого!

— Нет, не правда! Я пыталась объясниться с тобой! Я хотела это сделать! Но ты не дал мне такой возможности. В тот день, встретив тебя на улице, я окликнула тебя, но ты прошел мимо, не остановившись. Ты не захотел выслушать меня.

— Объяснить! О, уверен, ты приготовила медовые, слащавые словечки о том, что твое бедное сердечко было разбито, верно? Но я не такой глупец, чтобы дважды пойматься на одну и ту же удочку!

В конце концов я понял, что ты с самого начала не любила меня. Ты просто принимала мои ухаживания, чтобы вызвать ревность Конвея. Возможно, он еще не заговаривал о женитьбе. Разве это было не так? И тут ты встречаешь глупого влюбленного юнца и обводишь его вокруг пальца.

— Может быть, ты и стал старше, но никак не поумнел, — бросила Линетт Хантеру. — У меня никогда не было необходимости специально вызывать ревность Бентона Конвея. Он предлагал жениться на мне задолго до того, как на горизонте появился ты. Но я предпочла тебя! Это должно быть очевидно даже такому слепцу и глупцу, как ты! Я отдалась тебе. Какая женщина пойдет на это, чтобы только вызвать ревность другого? Ты сам знаешь, что стал моим первым мужчиной.

— Но уверен, что далеко не последним, верно?

Линетт отвесила Хантеру пощечину со всей силы, в гневе даже не понимая, что делает. Она отсту-пила назад, зло глядя на него. В том месте, где приложилась ее ладонь, щека Хантера стала малиновой. Глаза его холодно блестели. Выкрикнув что-то нечленораздельное, выражающее злость, разочарование и боль одновременно, Линетт круто повернулась к выходу. Но Хантер схватил ее за руку и повернул лицом к себе.