Читаем без скачивания Рай. Пионэрэн! Зайд Бэрайд! - Владимир Буров

Эйно сделал несколько шагов и тут увидел своих ребят. Они тихонько вышли из-за дерева и молча смотрели на него. Эйно улыбнулся и сказал:

– Едем. – Они стояли, освещенные звездами и луной, как одинокие странники. – Это я. Ну, разве вы не узнаете меня?

Эйно обнял их, и все двинулись к выходу из парка.

– Куда мы идем? – спросил Ка.

Эйно даже не успел ответить, как Фа тоже спросил:

– Куда мы идем, Эйно. Ведь у тебя уже есть и собака, и кошка.

– Не беспокойтесь, ребята. Вы будете жить… – он задумался не секунду, потом весело сказал: – Вы будете жить в другой комнате.

Они сразу стали весело прыгать. Так что когда дошли до таксиста, тот даже не хотел всех сажать сначала.

– Еще сто пятьдесят, – сказал теоретик. Он думал, что мало предложил, но таксист согласился. Он, в общем-то, не понимал, почему нельзя сразу предложить двести или двести пятьдесят. Тогда бы таксист точно сразу согласился, и беспокоиться заранее не пришлось бы. Но эти Биллы Ге за неделю научили его экономить.

– Это бизнес, – сказал. Один.

– Иначе ничего не получится, – сказал другой.

– Иначе ты никогда не накопишь столько, чтобы заняться благотворительностью.

– Пойми, это большой кайф помочь какому-нибудь непризнанному гению.

Эйно только сейчас понял, что имел в виду тот Билл Ге. Это они заплатили за его лишние две недели пребывания на базе Березовая Роща.

И вот теперь Ка не подпустил Биллов Гейтсов к Гарвардской доске, где было расположено звездное решение. Ка не пошел сегодня на прогулку. Он сторожил решение. Ведь на доске был прямой выход к звездам. Дорога в Там-Там. Дорога зашифрованная еще Пушкиным в Повестях Белкина и Дубровском.

– Р-р-р.

Но эти ребята все-таки успели прочитать:

– 1,3,5,2,4.

Это был код зеркала. Посвященный мог прочитать эту последовательность, как закон отражения. Два Билла Ге могли понять, что это и есть код симметричного перехода в Там-Там.

Здесь не сказано о газовой атаке.

Замечание на полях:

– Может показаться, что эти случаи не имеют отношения к Апокалипсису. Но эти события показывают, что в разные времена люди пытались и имели возможность выйти на Новую Землю, в Рай. Все было известно, как написано в Библии, намного раньше. Они показывают, что в соотношениях времен существует неопределенность, доказанная еще Максом Планком. Замечено, что не всегда можно сказать:

– А когда это было? – Ведь тогда это событие, о котором спрашивается, должно быть определено во времени к какому-то известному событию. Нельзя дать событию координаты, потому что сама система счета, современного счета, отличается от определения временных координат в Библии. И похоже дело не в том, что неизвестен шифр, код, который может определить, как Бомба Черчилля, то, что зашифровала Энигма. Думаю, время в Библии и время в современном его восприятии:

– Не соотносимы.

N.B. Если только не вставить в голову… Кому-нибудь в голову Чип Апокалипсиса.

Глава седьмая

Где я? Со – Сяо и Ла – Ляо на Гражданской войне

– Ой! Где я? – спросил Со.

– А я?

– Здесь.

– Кажется, это наши, – сказал Ла. Со сразу пропел:

– Кхе-кхе. Я… Я комиссар полка. Еще раз: я комиссар по-л-ка-а.

– Хорошо, что сразу понял, где мы, – сказал Ла. И добавил: – А то бы нас могли шлепнуть, пока мы бы тут думали. Кстати, я не знаю, кто я.

– Я тоже не знаю. Щас спросим.

Они стояли на крыше вагона. Кругом бегали люди, ржали лошади. Шла погрузка. Сяо присмотрелся к Ляо.

– Ты че? – спросил Ляо, – съесть меня хочешь?

– Не, ищу знаки различия.

– Ну, нашел?

– Нет. Думаю, это… – Сяо не успел закончить свою мысль. В этом момент какой-то парень в шинели крикнул снизу:

– Мне сказали, что вы запретили обращаться к вам по имени и званию.

– Я? – Сяо прижал ладонь к сердцу.

– Нет.

– Значит я, – сказал негромко Ляо. И добавил громко: – А почему я запретил?

Парень внизу покачал головой. И сказал:

– Это что пароль у вас такой? Ладно. Мне сказали, в целях конспирации. Только белые уже близко. Пока я тут разбираюсь в ваших паролях, не успеете уйти.

– Что делать-то? – шепнул Ла, чтобы не услышал вестовой. – Я не знаю, кем я здесь работаю.

– Да ничего не надо делать, – сказал Со, – бери пакет и все.

– Кидай сюда пакет, вестовой! – крикнул Ляо.

– Я не простой вестовой! – ответил парень. – Надо расписаться. Спускайтесь, пожалуйста, сюда.

Ла пожал плечами и хотел спуститься вниз по обычной лестнице, с краю вагона.

– Не туда, – схватил его раз рукав Со, – здесь спуск прямо в вагон! – И шепнул: че-то мне не нравится этот вестовой.

Тем не менее, Ляо спустился вниз, потом вышел из вагона.

– Где подписаться? – спросил он.

– Вот здесь, – вестовой протянул какой-то журнал.

Ла хоть и обладал приличным умом, все-таки задумался: как расписываться. Ведь в военное время за неправильную роспись могут и шлепнуть. Сяо, видя, что Ляо задумался, не знает, как подписаться, тоже спустился. Он подошел и шепнул на ухо Ляо:

– Пиши Гайд. Он был командиром полка в Гражданскую.

– Да ты что?! – прошипел Ляо, – я же потом всю жизнь не отмоюсь.

– Ну, если у тебя есть, какие-то другие предложения, пиши их.

Ла тяжело вздохнул и расписался:

– Гайд. – Вестовой глянул и раскрыл рот. Маузер, который он уже наполовину вынул из деревяшки, застыл на полпути.

К сожалению, Со не понял: то ли вестовой хотел вынуть маузер, потому что увидел не ту фамилию, но может быть, именно поэтому он вытащил маузер не до конца. Тут думать некогда. Но такого же маузера, как у вестового, у себя не обнаружил. Наверное, остался в вагоне.

Вестовой опустил маузер обратно в деревяшку, почесал репу, ухмыльнулся, и вдруг быстрым движением, как Клинт Ист, выхватил оружие и два раза подряд выстрелил. Первый попал Ляо в голову, второй в руку. Этот парень не зря был обладателем трезубца и сети: от второго выстрела он успел закрыться рукой.

Вестовой побежал к своей лошади. Сяо вспомнил про свой легендарный меч хотел догнать этого киллера, но тот быстро сел на лошадь и ускакал.

– Во попали! – крикнул Со. Он поднял Ляо и заорал: – Доктора!

К ним уже бежали со всех сторон. И доктор, и охрана, и командиры взводов, батальонов и рот.

Ляо был жив. Все только ахали и удивлялись.

– Как это киллер мог промазать с метра или двух? – спрашивал всех вокруг доктор. – Понять не могу.

– А знаешь, док, почему ты не можешь понять таких простых вещей? – спросил Со, когда все ушли из вагона.

– Почему?

– Потому что это не твое дело! И знаешь, иди, мы здесь сами разберемся.

Док свалил, а Со взял баян, пробежался по клавишам и запел у кровати умирающего:

– Голова обвязана, кровь на рукаве. След кровавый стелется. По сырой траве. – Он еще раз повторил эти слова. Потом поставил баян и сказал:

– А слышь, ты, Щорс, не умирай, а? Я буду твоим личным поэтом и композитором. Он опять поднял аккордеон и опять спел: – Шел отряд по бережку, шел издалека. Шел под красным знаменем. – Он сделал проигрыш. – Командир полка. Э-э-эх, командир полка.

Потом Со снял ремень инструмента, взял со стола рюмку водки, выпил, крякнул и сказал:

– Во попали.

Мы сыны батрацкие, мы за новый мир. Щорс идет под знаменем. Красный командир.

– Ну, что ты тут распелся, как на похоронах? – Ляо поднялся и попросил поднести ему рюмку водки.

– Так ты еще не умер, друг?

– Весь я не умру, – ответил Ла. И добавил: – Щорс умер, но я-то ведь не Щорс.

Они еще выпили и Сяо сказал:

– Но они этого не знают.

– Что будем делать?

– Знаешь что, надо найти наших.

– Это каких еще наших? Мы работаем вдвоем.

– Ты прав. – Они опять выпили. – Знаешь, мне неохота, если в меня опять будут стрелять. Кто бы это мог быть?

– Кто тебя заказал? Давай, расследуем это дело. Но думаю, это были не наши.

– Ну какие еще наши, я не пойму?

– Я имею в виду тех, кто должен был преодолеть временной переход. Ты помнишь, как мы уходили?

Последняя ночь Апокалипсиса

Здесь сразу стоит пометка на полях. А именно: написано, что в романе используются две системы названия маленьких глав, два способа расшифровки содержания. Одна – это система Пушкина Александра Сергеевича, примененная им в Путешествии в Арзрум, например:

– Переход через Саган-лу. Перестрелка. Лагерная жизнь. Язиды. Сражение с серасиром арзрумским. Взорванная сакля.

Другая система применяется Эрнестом Хемингуэем в романе Праздник, который всегда с тобой. Например:

– Мисс Стайн поучает.

Или:

– Приличное кафе на площади Сен-Мишель.

Далее с совсем маленькими буковками притаилось послесловие:

– Слово:

– Славно, – здесь не применяется. Как неуважительное по отношению к собеседнику, который вместо того, чтобы разговаривать, просто бросает, как Шелленберг, или какой-нибудь другой древний демон, сквозь зубы: