Читаем без скачивания Налог на недвижимость - Керен Певзнер

– Ты с ума сошла, час ночи, куда ты звонить собираешься? Лежали эти документы семьдесят лет, полежат до утра. А завтра звони на здоровье. Только не выпаливай все сразу, она не поймет. Лучше спроси сначала, как звали ее дедушку, где он жил, чем занимался…

Признав правоту Дениса, я неохотно стала собирать бумаги обратно в папку. Он поднялся, протянул руки ко мне и сказал:

– А не пойти ли нам баиньки?..

На следующий день, в субботу, я никуда не звонила. Мы поздно проснулись, позавтракали и пошли в парк. Пройдя древнеримские колонны, остановились под большой аркой, нависавшей над морем. Дашка несла огромный зонтик, который немедленно воткнула в песок, и побежала купаться. Денис достал из пластиковой сумки-холодильника ледяную колу и растянулся на песке. Я сидела рядом и размазывала по ногам защитный крем.

– Дай мне, – сказал он и отобрал у меня тюбик. – Повернись, я помажу тебе спинку.

Мне было хорошо. Ленивое спокойствие охватило меня. Я немного не выспалась, но это было приятное ощущение легкой усталости. Денис водил ладонью по спине, и ему это занятие нравилось не меньше, чем мне.

– У тебя такая белая кожа, – промурлыкал он, круговыми движениями втирая крем. – Невозможно поверить, что ты натуральная брюнетка.

– А тебе больше нравятся блондинки? – разнежившись, сказала я, не подумав.

Денис убрал руку.

– Ну зачем ты так…

– Ладно, не расстраивайся. Я сказала без всякого умысла.

– Лера, каждый день я прокручиваю в голове: почему ее убили, кто это сделал? И не могу понять. Кому Татьяна мешала?

– Дениска, ты говорил, что она срочно тебя позвала. Что такого срочного она тебе сообщила?

– Я и сам пытаюсь это понять. Запой, в котором я ее застал, пьяные слезы – все это было так на нее не похоже! И еще Малявин, который зашел без стука, как к себе домой. Словно она рабыня какая-то…

– А ведь я знакома с твоим Малявиным. Совершенно бандитская физиономия.

– Как? Откуда ты его знаешь?

– Разговорились в гостинице «Дан-Панорама». Я там была на лекции. Кстати, с ним был еще один.

– Круглов? – спросил Денис.

– Нет, какой-то Аркадий, похожий на тракториста из старых фильмов.

– Я такого не знаю, – покачал он головой.

– А еще там был Гарри, говорят, что его приставили переводить вместо тебя.

– Это наш инженер. Хороший парень, недавно приехал из России.

– А кто такой Круглов? Ты рассказывал, что он их главный программист. Но почему тогда на всех презентациях, встречах с прессой появляется Малявин, а о Круглове никто не знает?

– Зачем? – удивился Денис. – У каждого своя работа. Алексей, Круглов то есть, работяга, щелкает программы как семечки.

– Сколько ему лет? – спросила я.

– Около сорока, а что?

– Ничего, просто подумала, если он такой умный, то почему Малявин всем заправляет?

– Я приглядывался к их отношениям и понял, что Малявин Круглова даже побаивается. Есть у Алексея авторитет. Малявин что? Выскочка, новый русский. А Круглов – гениальная голова. Это сразу видно.

– Где была эта гениальная голова, когда убили Татьяну?

– Дай подумать… Вспомнил, за день до убийства Круглов улетел в Москву. Мы с ним предыдущим вечером разговаривали и он сказал, что ночью летит в Россию… Знаешь что, давай закругляться. У тебя дочка из воды не вылезает, уже синяя, как баклажанина, а мамаша шпиенов ловит. Пошли!

Узнав, что Марина бывает дома лишь по утрам, я отправилась к ней в девять часов, прихватив кулек фисташек. Она встретила меня какая-то взъерошенная.

– О! Валерия, заходи. Очень кстати.

– Да? – удивилась я, протягивая кулек. – Случилось что-нибудь?

– Учу ивритские глаголы. Учительница назадавала – за неделю не справлюсь. Это просто ужас! Ужас!

– Ну ужас, – согласилась я, – но не ужас, ужас!

– Что? – переспросила Марина.

– Так, цитата из анекдота.

– Ой, расскажи, а то совсем шарики за ролики заходят.

– Приходит мужик в публичный дом. Выбрал девушку, зашел к ней в комнату. Через полминуты она выскакивает из комнаты с криком: «Ужас! Ужас!» Мадам движением брови посылает к нему другую. И та то же самое – выбегает и кричит: «Ужас! Ужас!» Ничего не поделаешь, надо спасать честь заведения, и мадам сама входит в комнату. Ее нет полчаса, час. Наконец через два часа она спокойно выходит из комнаты и равнодушно пожимает плечами: «Ну ужас, но не ужас, ужас!»

– Так что давай сюда твои несчастные глаголы, – предложила я, – сейчас мы с тобой разберемся, какой это ужас.

Марина, отхохотавшись, протянула мне тетрадку. С заданием мы справились за полчаса, и я спросила:

– Как звали твоего деда?

– Лева, а что? Опять что-нибудь проверяют?

– Он Лева был по паспорту? – спросила я с надеждой. Уж очень жалко было бы, если бы рухнула такая красивая догадка.

– Нет, по паспорту он был Лейба. Просто папу моего все зовут Исаак Львович.

– А чем он занимался, твой дед?

– Папа рассказывал, что он сидел в своем магазинчике и торговал всякими вкусными штуками, вроде сливочных тянучек. Он никогда в жизни не ел таких вкусных конфет, как у деда в лавке.

– Все сходится! – заволновалась я и полезла в сумку за ксероксом купчей Лейбы Левина. Я предусмотрительно сделала копии всех документов и заперла папку на работе в сейф. – Смотри сюда, видишь этот документ? Это купчая, которую твой дед подписал в двадцать четвертом году в Ковно. Он купил здесь землю, и если ты докажешь свои права на наследование, то станешь миллионершей. Поняла?

– Дай посмотреть, – она выхватила у меня листок и начала всматриваться в строчки. Потом разочарованно вернула мне бумагу. – Я ничего не понимаю… На каком языке это написано? А может быть, это все липа или ты меня разыгрываешь?

– Очень надо, – я презрительно хмыкнула. – Теперь ты понимаешь, что произошло с твоими метриками? Почему их украли?

– Нет, какая связь?

– Вот дубина стоеросовая, – рассердилась я. – Если ты представишь свидетельство о рождении и докажешь, что ты и есть внучка Лейбы Левина, тебе полагается солидный куш. А если эту метрику предъявит кто-то другой? И будет бить кулаком в грудь, крича: «Я – внучка дедушки Лейбы»? Что ты тогда скажешь? Что метрики в синагоге украли? Что документы у тебя девяносто шестого года?

– А как вообще эта бумага попала к тебе?

– Долгая история. Когда-нибудь расскажу. Теперь понятно, что делает твой Толик Бондаренко около этих мафиози из Москвы. И утопленница…

– Какая еще утопленница? – испугалась Марина.

– Не хотела рассказывать. В общем, та женщина, которая приехала по твоим документам в Израиль, пропала, а через несколько дней из Кинерета выловили неопознанную утопленницу.

– Не нравится мне все это! – твердо заключила Марина. – Жила я спокойно без всяких там бумажек, надеюсь и дальше прожить. А ты втягиваешь меня в дурную аферу, мафиози какие-то, утопленники…

– Это я втягиваю?! – я чуть не задохнулась от гнева. – А кто пришел ко мне и просил разыскать другую Марину Левину? Нашла я тебе аферистку. А тебе, видите ли, не нравится, что она утопленница! Я, что ли, ее утопила? Не хочешь – не надо! Я больше не занимаюсь твоим делом! Прощай!

Не помня себя, я выскочила за дверь и побежала вниз по лестнице. Наверху хлопнула дверь, и я услышала крик: «Валерия, подожди! Куда ты? Стой!»

Не замедляя бега, я спустилась вниз и прошла через темный вестибюль. Вдруг из-за угла метнулась тень, меня обхватили крепкие руки, и, вдохнув какую-то сладкую гадость, я провалилась в небытие.

Голова разламывалась. Перед глазами бегали какие-то разводы, во рту стояла великая сушь. По-моему, я где-то лежала. С трудом разлепив глаза, я осмотрелась по сторонам.

Действительно, я лежала на диване в маленькой спальне. Всю обстановку составляли шкаф и маленький столик. Пошатываясь, я подошла к окну и выглянула.

Буйная растительность практически залезала в окно. Кроме деревьев я усмотрела кусок высокого каменного забора и ворота. Около ворот скучал охранник. Послышался гул – небо пересек самолет, и снова стало тихо.

Может, я не в Израиле? У нас страна маленькая, всюду соседи, дети орут. А здесь такая тишь да гладь…

Подойдя к двери, я стала стучать в нее кулаком. Дверь открылась, и в комнату вошел здоровый детина.

– Чего шумишь? – спросил он по-русски.

– Хочу пить, – сказала я на иврите и показала жестами, будто открываю бутылку.

Детина буркнул «Пошли», и мы вышли из комнаты.

Для одной семьи этот дом был слишком большим и не производил впечатления, что здесь живут. Скорее он был похож на маленькую частную школу, опустевшую после того, как ученики разъехались на каникулы.

Мы прошли длинный коридор, спустились на пару этажей вниз и вошли в просторный кабинет.

– Вот привел, – мрачно сказал детина. – Она проснулась и в дверь стучала.