Читаем без скачивания Вмерзшие в S-T-I-K-S 2. Клейменые холодом (СИ) - Крам Дмитрий

Гной хлынул как сок из перегнившего помидора. А еще я вдруг осознал, что хирурги носят маску не только в целях соблюдения стерильности, но и чтобы запахи приглушать. Двумя зажимами с тампонами я выдавливал мерзкую жижу. Дара не выдержала, и ее стошнило в коробку.

Мне же, наоборот, полегчало. Из-за возникшего диссонанса между ощущениями и картинкой, удалось немного отстраниться и представить, что это не моя нога. Я промыл рану, не жалея антисептического раствора, под напором подавая струю и вымывая мертвые ткани. Злосчастного осколка не было видно из-за выделений. Пришлось наощупь запускать пинцет в разрез. Инородный фрагмент нашелся почти сразу и вылез без усилий.

Я еще раз безжалостно промыл рану и скрепил его края степлером-раносшивателем. Вообще полезная вещь, надо будет с собой взять.

Дальнейшие подробности мозг слегка смазал, чтоб уберечь мою психику. Предмет, воспалившийся в ноге, был извлечен. Рана вычищена. Дара забинтовала мне ногу.

Я с интересом смотрел на продолговатую капсулу размером всего сантиметра полтора. И что же ты такое? То, что не пуля и не осколок, понятно даже тому, кто ни разу оружие в руках не держал.

- Может, в тебя просто таблетку уронили во время операции, – предположила Дара.

Действительно, объект больше всего напоминал лекарственную ампулу с тем лишь отличием, что был металлического цвета и нерастворим. Я попытался раскрыть ее. Ничего не вышло. «Ну, терять особо нечего», – пронеслась в голове мысль.

Я положил капсулу на бетон и слегка пристукнул ее рукоятью ножа. Безуспешно. Пришлось сменить тактику. Взял ее в зажим и начал пилить скальпелем. Оболочка треснула. Я разжал мед инструмент, и на ладони у меня оказалась хрупкая электронная начинка устройства.

- И что это? – спросила девушка.

- Скорей всего маячок.

- Так. А с этого момента поподробнее, – строго посмотрела она на меня.

И действительно. Я особо не делился с Дарой своей историей. Обычно, если она спрашивала, откуда у меня те или иные познания, обходился общими словами по типу «бывал в передрягах», «участвовал в заварушках» и «понавидался», «поживи с мое, еще побольше знать будешь».

- Это долгая история, – попробовал отмазаться я.

- Ты куда-то торопишься?

Домой. Я очень торопился домой в, Цитадель. Все происходило будто бы во сне, когда ты пытаешься убежать от чего-то ужасного, что преследует тебя, но никак не можешь. Ты одновременно бежишь и топчешься на месте. Пытаешься выбраться из этого кошмара, а он все никак не кончается.

Глава 11. Однорукий

День одиннадцатый

Просторы Стикса

Минус двадцать семь градусов по Цельсию

Рана зажила пугающе быстро. Даже в Цитадельском госпитале на препаратах организм не выказывал такие чудеса регенерации. Я уже самостоятельно передвигался и ставил ногу на полную стопу. Хромал, конечно, и боль терпел, но все же это удивительно даже для меня, а Дара вообще в шоке. У нее все еще подобные вещи в голове не укладываются.

За прошедшее время девушка раздобыла несколько рабочих ноутбуков. Все время я просматривал сотни накопившихся видеозаписей. Увиденное порой, мягко говоря, обескураживало, а иногда просто вгоняло в первобытный ужас.

Вот и сейчас я подключил ноутбук и монтировал видео. Материалы требовалось сохранить. Нести десятки карт памяти не имело смысла. Данные, что здесь хранятся – просто бесценны для местного научного сообщества.

Чем больше смотрел, тем меньше понимал, пока со временем разрозненные факты не начали складываться в общую картину. До меня, наконец, начало доходить, что тут происходит, и волосы на голове встали дыбом. Захотелось позвать Туретта, чтобы он забрал меня в их уютное сектантское логово обучаться чернокнижию, устраивать оргии или любую другую вакханалию, которой они занимаются.

В городе помимо нас с Дарой были и другие иммунные. Я крепко сомневался, что свежаки могли догадаться добывать спораны сами. Скорей всего им подсказал какой-нибудь залетный рейдер, который, наверное, как и ваш покорный слуга сейчас в шоке от всего происходящего. Ну а с другой стороны, первому в Улье иммунному никто не подсказывал. Хотя, черт его знает, как оно там было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Иммунные эти оказались не самыми везучими ребятами. Хитрый однорукий элитник положил мертвого рубера прям посреди улицы, а сам спрятался в темном переулке. Свежаки наткнулись на труп, обрадовались такой находке и тут же побежали потрошить подарочную упаковку на затылке. В итоге тварь выпотрошила парочку людей. Возможно, теперь иммунных кроме нас и вправду больше не осталось.

На камеры попался только один элитник. Занимался он ничем иным как самообучением. Ставил десятки ловушек. Те, что не срабатывали, зараженный больше не повторял, а вот рабочие варианты он прокручивал несколько раз. Видимо, чтобы окончательно убедиться в их эффективности.

Уже встреченная нами девушка, которой, якобы, придавило ноги столбом, похоже, была заложницей монстра. Он использовал ее еще по крайней мере дважды. Будь у меня больше камер, может, и цифры вышли бы другие. Каждый раз находились какие-то бедолаги, готовые помочь. Понятно, что рыцарей среди них мало, скорей всего, их мотивы куда более низменны, но, в итоге, конец у всех один.

Элитник верховодил хорошо организованной стаей зараженных, которая контролировала весь город. Периодически какой-нибудь мутант взбирался на самые высокие здания в городе и потом рассказывал об увиденном своим собратьям. А иначе я не знаю, как это назвать. Доводилось слышать теории, что зараженные общаются между собой телепатически, но мои наблюдения совершенно точно это подтверждают.

Зараженные, не являющиеся членами стаи Однорукого, сразу же убивались и съедались. Люди по большей части окончательно сошли с ума. В их действиях с каждым днем наблюдалось все меньше осмысленности. По всем законам они уже должны были обратиться, но, видимо, сказывалось то, что кластер медленный. Возможно – это из-за низкого содержания спор или еще какой-нибудь дребедени. Я не специалист, судить не могу.

Если принесу эти записи в Институт, меня сразу сделают каким-нибудь профессором или как минимум памятник поставят и будут отправлять ко мне на паломничество всех молодых аспиранток. Что-то я отвлекся.

Получалась ужасающая картина. Весь долбанный кластер всего лишь песочница для этой кровожадной машины смерти. Я смотрел на мониторы словно завороженный мальчишка с горящими глазами, кидающий букашек в муравейник. Мне захотелось даже остаться здесь до конца цикла перезагрузки, чтоб увидеть все самому, но имеющихся данных уже хватает, чтобы экстраполировать их, и узнать все, что нужно.

Предполагаю, что стая заранее окружила город. Как только случилась перезагрузка, они убили всех конкурентов, стремящихся полакомиться заветной человеченкой. Кластер долгий, и потому мясцо будет оставаться свежим, если его не выпускать.

То есть, вместо того, чтобы быстро влететь и в конкурентной борьбе захапать как можно больше мяса, твари методично употребляют лишь созревшие плоды, собирая сливки. Город для них как ферма. Днем они подъедают трупы и не дают никому сбежать, не считая нескольких зараженных, встреченных мной в лабиринте, которые, впрочем, могли попасть туда и с прошлой перезагрузки, а ночью только патрулируют территорию.

Думаю, чем быстрее начнут обращаться люди, тем чаще будут нападения мутантов. Ведь мы для них гораздо вкуснее зараженных. А когда уже весь город обратится, стая устроит большую охоту и примется уничтожать пустышей и бегунов, не позволяя им отъесться. И после того, как только появятся первые признаки перезагрузки, оставшиеся выжившие побегут из города в лапы всё тех же тварей, которые перебьют их и будут поедать до следующего обновления кластера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Таким образом, получается, что одна стая съедает почти весь город. Это поразительно и парадоксально. Есть мнение, что интеллект элитника может равняться интеллекту шести-восьмилетнего ребенка. Но если взять известное исследование, где детям предлагают одну конфету сейчас или две, но через десять минут, девяносто процентов детей выбирают здесь и сейчас.