Читаем без скачивания Замок на скале - Симона Вилар

Нелепая страсть! Бог весть что возникло в воображении Анны. Она попыталась вырваться из обнимавших ее рук, но Филип не позволил. Тогда она запальчиво спросила:

– Это правда, что, если бы я не стала твоей женой, ты ввел бы хозяйкой в Гнездо Бурого Орла Урсулу Додд? Филип изумленно воззрился на нее:

– Думаю, Всевышний оградил бы меня от столь неразумного шага.

– Но вы же друзья с ее отцом, и Урсула хороша собой. Она стала бы достойной спутницей в твоих диких набегах. Филип на мгновение задумался.

– Кажется, я припоминаю, что ходили слухи о том, что я собираюсь посвататься к Королеве Мидл Марч, но, по-моему, эти слухи распускал сам Мердок Додд. Рыжему псу наверняка этого хотелось, чего нельзя сказать обо мне.

Анна переспросила:

– Королева Мидл Марч?

– Да. Так в шутку прозвали Урсулу оттого, что она красивая девка, ничего не боится и порой в одиночку пересекает границу.

Анна саркастически усмехнулась.

– Ты говоришь – красивая девка. О! К тому же и Королева Мидл Марч. Помнится, ты всегда предпочитал королев.

Филип вдруг уткнулся ей в волосы и засмеялся прямо в ухо. Анне стало нестерпимо щекотно, она начала вырываться, однако муж не отпускал ее до тех пор, пока не доказал, что любит ее и только ее.

Эти три дня, пока шумные Додды гостили в Нейуорте, стали для Анны подлинной пыткой. Ее преследовали взгляды Урсулы, раздражали байки ее отца о том, как Филип любил играть с бойкой Урсулой, когда та еще была девчонкой – подростком.

– Бьюсь об заклад, ты еще тогда завладел ее сердцем! – хохоча, твердил Додд. – Но что поделаешь, ты всегда был любителем южанок. Я ведь помню, как ты ухлестывал за Элизабет Грэй. Еще в прошлом году я был уверен, что твое сердце где-то на другом конце Англии, хотя всегда считал, что лучшей жены, чем моя девочка, тебе не отыскать.

Когда они наконец удалились восвояси, Анна осенила себя крестным знамением. Однако облегчения после этого не испытала. Урсула Додд стала постоянной гостьей Нейуорта. То она являлась с поручениями от отца, то приезжала сама по себе, выдумав причину – что у нее лошадь расковалась, что она натерла ногу стременем и не в состоянии ехать домой. Из уважения к ее отцу и законам гостеприимства Филип принимал Урсулу, оставаясь в рамках обычной учтивости. Анна же так нервничала, что Молли однажды сказала барону Майсгрейву:

– Мой господин, вы хороший друг Мердоку Додду, но вы беспощадны к вашей жене.

Филип попытался успокоить Анну, но разве она сама не видела, что в этой девушке есть какое-то дикое очарование и даже ратники в Нейуорте закатывают глаза и стонут, когда она, гибко и невесомо, как молодая кобылица, проплывает мимо них?

Однако вскоре Урсула неожиданно исчезла. Анна не знала причины, но стала спокойней спать и чаще улыбаться. О том, что случилось с девушкой, она узнала лишь спустя пару месяцев, когда к ним заглянул собственной персоной Мердок Додд. На этот раз он был до странности угрюм и мрачен. На Анну глядел сурово, и она, чтобы не раздражать соседа, поднялась в девичью. В этот час там было пусто, и Анна села у прялки, пытаясь чем-то занять себя, но нитка рвалась в ее пальцах, и она задумалась, глядя в окно, пока не услышала рядом, в соседней сокольничьей, голоса мужа и его гостя.

– Мое сердце разбито, барон, – басил сэр Мердок. – Она ушла из дому, к шотландцам, и теперь живет у Скоттов из Тьюшилоу, что на берегах Ярроу. Люди рассказывают, что вместе с ними она совершает набеги на англичан. Я могу поверить в это. Урсула, когда она в ярости, готова сотворить все что угодно. Но… – Додд замялся. – Говорят еще, что причина этому – ты.

Какое-то время было тихо. Потом Филип сказал:

– Возможно, Мердок, я был несколько резок с Урсулой, но, клянусь небом, она сама вынудила меня к этому. Я запретил ей появляться в Гнезде Орла, ибо это беспокоило леди Анну, а моя супруга в тягости. Тогда она стала искать встреч со мной за пределами замка и, прости мне откровенность, вела себя иной раз не лучше шлюхи.

Однако Додда это не взволновало.

– Ну и что с того, Майсгрейв! Если бы ты хоть раз приголубил ее, она, быть может, и угомонилась бы.

– Не думаю. Да и по правде сказать – этим я мог оскорбить и тебя.

– Ошибаешься. Я не слеп и вижу, что из Урсулы получилась настоящая дьяволица, но если бы она родила от тебя…

Филип долго молчал. Доносились лишь возня соколов да хлопанье крыльев. Анна почувствовала, как гулко бьется сердце. Ее обдало жаром.

– Я люблю свою жену, Мердок, – сказал наконец Филип. – А Урсула, выкажи я к ней хоть малейшую склонность, может наделать много бед.

– Пусть меня повесят, как вора, Майсгрейв, если она без того не доставит тебе множество хлопот. Я слышал, она поклялась мстить, а моя дочь редко бросает слова на ветер. К тому же она теперь со Скоттами, которые как никто умеют нападать неожиданно. Так что послушайся совета, мой мальчик, и удвой стражу на своих границах и на стенах замка.

Филип не преминул внять совету отца отвергнутой дикой красавицы. Теперь он редко бывал в замке, большую часть времени проводя вблизи границы, однако долгое время все оставалось спокойно. И хотя набеги со стороны Шотландии не прекращались, земли Майсгрейва пока оставляли в покое.

Но Урсула Додд действительно не бросала слов на ветер. В начале октября, когда установилась солнечная и сухая погода, Анна отправилась с несколькими служанками в ближний лес, чтобы собрать грибов, а заодно и навестить живущего на опушке дряхлого приходского священника, отца Гудвина. Этот добродушный и разговорчивый старик венчал их с Филипом, когда они прибыли в Нейуорт, и таким образом невольно был посвящен в тайну Анны Невиль. Для пущей безопасности барон запугал отца Гудвина так, что Анна невольно прониклась к нему сочувствием и порой навещала старика. Тот был простым невежественным священнослужителем, и ему льстило внимание бывшей принцессы из рода Ланкастеров.

Едва Анна, оставив Молли, служанок и нескольких стражников собирать грибы на опушке, поднялась в дом отца Гудвина, ее в ту же минуту схватили. Священник, связанный, с кляпом во рту, валялся на полу своей хижины и глухо мычал, глядя, как четверо наемников, оглушив баронессу ударом по голове, вяжут ее по рукам и ногам и засовывают в мешок.

Когда спутники хватились Анны, похитители были уже далеко. Плачущий отец Гудвин рассказал, что молодую леди увезли разбойники-шотландцы. Кроме того, старику показалось, что один из этих головорезов был женщиной.

Филип Майсгрейв, узнав о похищении, словно обезумел. В мгновение ока он.собрал своих людей и повел их через границу.

– Я знаю, кто это был, – твердил он. – Скотты с Ярроу!