Читаем без скачивания Плацдарм «попаданцев». Десантники времени - Александр Конторович

— Тогда не будем пороть горячку, да и разделять отряд мне совсем не хочется. Вы постоянно забываете, что тут нет никакой воздушной, а тем более космической разведки. Белые сюда долго не забредут, местных индейцев остановит табу в виде тотемного столба, пришлые тоже не частые гости в этих краях. — Котенок умеет выделять главное, что и демонстрирует нам сейчас. — Утром снимаем всю электронику, вполне уместим на вьючных лошадках. Климат тут достаточно сухой, не тропики, самое важное — законсервируем, масло наверняка найдем для этого, дверь закроем. Вряд ли что-то погрызут зверушки, думаю, не такие они глупые, жевать металл и пластик. Съедобного я ничего не заметила, обивки кожаной нет. Так что день на демонтаж кабины и радиоотсека, а послезавтра выступаем. Сюрпризы на случай визита слишком любопытных мы с Андреем все-таки оставим, но это уже из чистой перестраховки. Согласны?

На том и порешили.

С восходом солнца принялись за работу, которая облегчалась модульной конструкцией оборудования кабины пилотов. Отдельные блоки получались вполне компактными, без проблем умещались в нехитрую тару, которая у нас имелась. Отклонения от плана начались неожиданно, как оно всегда и бывает. После полудня прискакал один из нуму, стороживших вход в долину.

— Два телега… Бык… Два мужчина, два женщина, — отрапортовал он Курбаши.

— Тревога! — объявил тот.

Мы похватали оружие и разбежались по заранее присмотренным позициям.

— Не стрелять без команды! — приказал Андрей. — Ждем.

Ждать пришлось недолго. Вот в проходе показалась первая упряжка. Четыре усталых быка из последних сил тащат немаленький и, даже на вид, тяжелый фургон. Правит мужчина лет сорока. Я в оптику разглядел огненно-рыжую шевелюру, такой же масти бороду и ружье на коленях. Рядом парнишка лет четырнадцати, столь же рыжий. Сын, к гадалке не ходи. Тоже с ружьем, приклад между коленей, в ствол вцепился побелевшими пальцами. Во второй повозке женщина и девочка на пару лет младше пацана. Тоже вооружены. К обеим повозкам сзади привязано по лошадке.

Курбаши незаметно переместился ко мне.

— По-моему это переселенцы, семья. Как думаешь?

— Аналогично, — согласился я, — заворачивать поздно. Наших лошадей и самолет они уже видят.

— Тормознем, только аккуратно, чтоб до стрельбы дело не дошло. Посмотри, они все на нервах, вон парнишка ружье как держит. Что-то у них не так. Мы пойдем вдвоем, ты прикрываешь. Если ситуация пойдет вразнос, постарайся не бить наповал, сможешь?

— Постараюсь. Вы там осторожнее!

До передней упряжки оставалось метров пятьдесят, когда на флангах нашей позиции поднялись Белый Бык и Котенок. Оружие в руках, но стволы смотрят в сторону и вниз, на гостей не направлены. Мужчина остановил быков и спрыгнул, держа ружье на сгибе руки. Мальчишка побледнел, дернулся было, но, повинуясь жесту отца, остался на месте.

— Кто вы и что здесь ищете? — громко спрашиваю по-английски, не высовываясь из укрытия.

— Я Ронан О'Доннел, кузнец, со мной жена и дети. Мы ищем убежища.

— Вас кто-то преследует?

— Бандиты. Мы опережаем их на час, может быть, на два.

Черт, ситуация меняется. Курбаши дает знак — отбой. И зовет меня. Мы с Антилопой подходим к ним.

— Что будем делать?

— А что придумаешь, не гнать же ирландцев в лапы бандюгам? Вариантов нет, гасим банду, а им предлагаем присоединиться к нам. Кузнец по-любому лишним не будет.

— Согласен.

Марина, слушавшая молча, вступает в разговор:

— Только не надо устраивать баталии в стиле «Атака фургонов хороших поселенцев плохими бандитами». Загоняйте повозки за самолет, сами устраивайте на виду каменные брустверы, чтобы плохиши вот примерно там себе позиции выбрали. — Она показала рукой на небольшой овражек метрах в двухстах слева от нас. — Как приблизятся, пульните в них из пары мушкетов, чтобы залегли. Дальше просто внимательно следите и не давайте приближаться. Остальное — моя забота.

С этими словами она побежала к своим лошадям. Достала из баула на заводной чехол с ВСС, сверток камуфляжного балахона, который пошила в первые же дни нашего попадалова. Вскочила на коня и поскакала в сторону прохода.

— Нормально придумала, с тыла она их покрошит, не успеют «мяу» сказать. — Это уже Курбаши. — Не спим, готовимся!

Повинуясь моим командам — тут мы решили не напрягать гостей, это для нас Белый Бык такой же коллега, а для белых переселенцев подчиняться краснокожему как-то не с руки — семейство уводит упряжки за самолет. Ирландцы крутят головами, но проявлять любопытство некогда. Быстренько знакомимся. Младшего О'Доннела зовут, что характерно, Патрик, женщину Морна, дочку — Эйрин.

На позициях за камнями устраиваемся минут через сорок. Из вновь прибывших с нами только старший О'Доннел. Мальчишку озадачили охраной семейного имущества и женщин, чтобы не напортачил чего в порыве юношеского задора. Нам герои ни к чему, нужна чистая победа. Даже пленные, по большому счету, лишняя обуза.

Еще минут через пятнадцать прискакал последний наблюдатель из ущелья, пока там пост не нужен, и так диспозиция уже определилась. Нуму занимает место в наших рядах, сообщив, что чужие идут рысью, отстали от его километра на три. Ждем.

Ага, вот они. Поднимаю к глазам бинокль.

Раз, два… шесть человек. Вооружены. По ружью и минимум по одному пистолету у всех, у предводителя точно два. Каждый ведет за собой еще одну лошадь, заводную либо вьючную, не понять. А за двумя замыкающими аж по три лошадки — это О'Доннелы постарались, устроили засаду, свалили двоих, за счет чего и смогли ненадолго оторваться. А шайка серьезная, крепкая, больше даже не на банду смахивает, а на отряд наемников. Толкаю локтем Ронана.

— Они? — шепчу.

— Они, — также шепотом отвечает ирландец, — Том Крэбб, и его люди.

Четыреста метров, триста…

— Сын Медведя, Быстрый Олень — огонь!

Нуму с видимым удовольствием выполняют команду, хотя дистанция для прицельной стрельбы — запредельная.

Бах… Ба-бах… Второй стрелок слегка переборщил с зарядом, зато фонтанчик пыли взвился прямо под ногами лошади скакавшего впереди бандита.

Волки стреляные, без паники и ненужной пальбы, «плохие» дружно рванули вперед, к уже замеченному ими овражку. Очень быстро скрываются в нем, укладывая и лошадей, скрывая их от нашего возможного огня.

Вот кто-то из них высунулся. Моя пуля ударяет по камню рядом с его шляпой, но он успевает выстрелить в ответ. Да не один раз. Блин, как он перезаряжаться успевает? Штуцер же заряжать медленнее, чем ружье, особенно лежа.

— «Фергюсон», — подсказывает Ронан.

Оба-на, какую редкость бандит раздобыл.

Напоминаю всем:

— Без моей команды не стрелять!

Дальнейшее совсем не напоминало сцену из вестерна. Минут через десять за спинами противника на совершенно пустом, казалось бы, месте поднялась знакомая фигурка в бесформенном камке. Приблизилась, замерла на краю промоины, разрешающе махнула нам. Теперь уже Курбаши командует:

— Антилопа, за мной, остальные держат позицию.

Удерживаю дернувшегося было ирландца.

— Не суетись, нечего там смотреть. Все плохие умерли, а если кто и жив пока, то не надо ему завидовать.

Сбор трофеев не занял много времени, все равно отъезд мы планировали на завтра. Кроме оружия, нехитрого личного имущества и денег, аж две сотни золотых у предводителя и до десятка у остальных, мы стали обладателями целых шестнадцати неплохих лошадей. Горсточку золота сразу реквизировала Марина, сказав, что придумала ему применение, запрет долину не хуже тотема. Ладно, она уже не раз доказала, что знает, о чем говорит.

Меня заинтересовал фергюсоновский карабин. Увы, он был поврежден — пуля из снайперки вскользь попала в приклад, расщепив его и вырвав кусок древесины. Впрочем, ничего не поправимого, просто надо делать новую ложу. Ствол, затвор и УСМ целы. Любопытный трофей.

На предложение Ронана похоронить банду ответила Котенок:

— У тебя даже для тех, кто хотел убить семью и завладеть твоим имуществом, найдется пара слов над могилкой?

— Не забывайся, женщина! Тут только мужчины имеют право иметь свое мнение.

Это зря… Киндер, кирхен, кюхен… Проходили, и в гораздо худшем варианте, чем ты привык. А получать в лоб от девчонки, чуть не вдвое ниже тебя ростом, и потом смотреть снизу вверх в дула четырех мушкетов, направленных прямо в глаза — нравится?

— Ты вот что, горячий ирландский парень, — говорю примирительно, — слегка остынь, и заучи одну хорошую поговорку: «В чужой монастырь со своим уставом не суйся»! Мы тебя сюда не звали, и твои разборки нас не касались, так ведь?

Рыжий угрюмо молчит, сверкая на окружающих злыми глазами.

— Помогли тебе, выручили в трудный момент, слова плохого не сказали, а от тебя даже «спасибо» пока не услышали. Вместо этого какие-то дешевые наезды на одного из нас. Заруби себе на носу, если хочешь и дальше жить среди людей, а не скрываться всю оставшуюся жизнь по медвежьим углам. У нас свои порядки, мы их никому не навязываем, но и плясать под чужую дудку не собираемся. Так уж получилось, что сейчас выбора у тебя нет. Оставить вас здесь мы не можем, это не обсуждается. Отпустить на все четыре стороны — тоже, и дело даже не в том, что индейцы только обрадуются такому бесхозному подарку, но и по другим причинам. Которые пока тебе неинтересны, но они есть. Поедете с нами, защиту, работу, жилье и питание — обеспечим, а через год, не раньше, уже сможешь выбирать. Останешься у нас, или будешь искать другое теплое место, дело твое. Только одно могу обещать, так интересно, как с нами, нигде не будет.