Читаем без скачивания Камень предтеч (пер. Л. Ткачук) - Андрэ Нортон

– Всего не предусмотришь. Нам остается только быть начеку, – ответил Иит.

И он действительно был начеку, вертелся во все стороны, чем сильно затруднял мое продвижение вперед. Он был весьма тяжелым, и я боялся оступиться. С помощью длинного ножа, найденного на спасательной шлюпке, я прорубал дорогу в окружавших пожарище зарослях, затем мы снова оказались в сумрачном лесу.

Мы петляли из стороны в сторону, обходя переплетения лиан. Я бы сразу заблудился, но Иит, казалось, знал, куда идти. Временами он принюхивался, потом задавал мне направление, и так до тех пор, пока я не наткнулся на четкие следы, обозначавшие звериную тропу. Ею пользовались так часто, что ее поверхность была на ладонь ниже окружающей ее почвы. На ней были видны отпечатки не то лап, не то копыт, и другие, более чем странные следы, перекрывавшие друг друга.

Вскоре мы вышли на прогалину, образовавшуюся при падении дерева. Рухнув на землю несколько месяцев тому назад, оно увлекло за собой молодую поросль, дав место кустарнику, который рос настолько буйно, что покрывал всю прогалину густым ковром. Среди кустов виднелись похожие на цветы растения с широкими лепестками и глубоким зевом. Я заметил, как длинный усик, протянувшийся от этого разверстого зева, вцепился в маленькое крылатое существо, присевшее на лепесток, и утащил свою оказывающую сопротивление жертву в полость между лепестками. Лепестки были ярко зелеными полосками, а все растение издавало такой тошнотворный запах, что мне пришлось отвернуться.

Тропинка не пересекала прогалину, а огибала ее по периметру, описывая почти полный круг, так что мы вышли из него. Как раз перед тем, как снова войти под сумрачный шатер, я приготовился срубить мешавшую мне лиану, но замер, увидев оставленный рядом с тропинкой след, подтверждавший мое предположение о том, что мы были не единственными, кто по ней шел.

Я заметил кустик, состоявший из нескольких голых прутьев. На верхушке каждого из них торчал пучок крошечных темно-красных перистых листьев. Два полых стебля были повреждены так недавно, что из них до сих пор сочился водянистый сок. Я наклонился, чтобы разглядеть их получше, и у меня не осталось никаких сомнений. Они были не сломаны, а срезаны. Желая подтвердить свою догадку, я срезал еще один. Упругий гладкий стебель легко гнулся в руках, из нижней его части брызнула жидкость.

– Идет удить рыбу…

– Что?.. – начал я.

– Молчи! – Иит стал просто невыносим. – Да, идет удить рыбу. Будь осторожен. Я с трудом читаю его мысли. Он находится на очень низкой ступени развития, думает в основном о еде, и его мыслительный процесс весьма примитивен. Он идет к воде, где надеется заняться рыбной ловлей.

– Это тот, с дубинкой?

– Скорее всего, да, – согласился Иит, – если только здесь не развилось два примитивных вида. Правда, вряд ли это тот же самый туземец. Мне кажется, они часто ходят в этом направлении. Он шагает по тропе с уверенностью существа, идущего по знакомой дороге, на которой ему нечего бояться.

Я не разделял уверенности туземца. Неподалеку раздался громоподобный удар. С Иитом на плечах я бросился к ближайшему дереву, прижался к нему спиной и выставил вперед перепачканный соком нож. Обзор был слишком ограничен. Как я не старался разглядеть хоть что-нибудь, почти ничего не видел за стволами деревьев и переплетениями лиан.

Все было спокойно. Судя по звуку, рухнуло одно из гигантских деревьев, чьи корни, казалось, достигали ядра планеты. Рухнуло? Рано или поздно все деревья умирают. А мертвое, начавшее гнить дерево неизбежно падает под тяжестью покрывающих его лиан и рано падает под тяжестью покрывающих его лиан и растений паразитов. Ведь упало же дерево, что образовало прогалину в лесу. А вдруг следующим будет как раз то, к которому я прижимаюсь спиной? Сперва я устремился к нему в поисках укрытия, а теперь так же быстро убежал прочь.

Не знаю, может ли мысль выражать насмешку, но именно такая мысль исходила от Иита. Я решил, что он становится совершенно несносным.

Как назло, я тут же зацепился ботинком за корни лиан и рухнул навзничь, словно мертвое дерево. Я пришел в ярость. Реакция Иита была мгновенной, он спрыгнул на землю и уселся неподалеку, обнажив клыки, всем своим видом выражая недовольство.

– Если ты не можешь ходить нормально, – выпалил он, – то по крайней мере, смотри под ноги. Зачем ты таскаешь на себе эту тяжелую и никому не нужную шкуру?

Действительно зачем? Я так вспотел под скафандром, что комбинезон прилипал к телу. Кожа зудела, особенно там, где я не мог почесаться, было очевидно, что мне придется не один день мокнуть в ванне, чтобы избавиться от преследовавшего меня собственного запаха. И все же я цеплялся за скафандр, как тарк цепляется за свой панцирь, защищающий его от неизвестности.

Для космоса он больше не годился. Осмотрев его, я обнаружил, что порвал его при спуске с дерева. Тяжелые ботинки камнем висели на ногах и тонули в перегное. Пояс, в кармашках которого лежали все наши нехитрые пожитки, можно приспособить поверх комбинезона, а сам скафандр… Иит прав. Он только мешает. И все же я еле двигал пальцами, расстегивая многочисленные застежки и пряжки, мне ни за что не хотелось расставаться со своим панцирем.

Однако сбросив его и почувствовав прохладу, я вздохнул с облегчением. Когда мы двинулись дальше, у меня был лишь маленький сверток за спиной, руки оставались свободными, и я мог орудовать ножом, идти стало намного легче. Прочные трикотажные вкладыши, которые я вытащил из космических ботинок, не только предохраняли ноги от соприкосновения с почвой, но и обладали тем преимуществом, что не скользили по перегною. Найти бы теперь пруд или ручей, окунуть в него свое распаренное тело и вымыться по-настоящему, правда, в незнакомом мире подобное мероприятие было совершеннейшим безрассудством, разве только я сперва убедился бы в том, что в воде нет никаких обитателей, которые могли оказать сопротивление при моем вторжении.

– Вода… – объявил Иит. Его голова покачалась из стороны в сторону.

– Вода… много воды… неизвестные животные…

В воздухе витали разнообразные, незнакомые запахи. Я поверил Ииту и пошел медленнее. Почва под ногами стала влажной, на ней оставались более глубокие и четкие следы. Я выделил один, отпечатавшийся поверх других. Клиновидный, с зубцами, четко выделявшимися там, где выступал за края тропы, он был намного больше тех, что оставлял я сам.

Я не следопыт и никогда не охотился на животных. Правда, я бывал в колониях переселенцев и на первобытных планетах, но не видел там ничего, кроме деревень и факторий. Я не имел никаких навыков жизни среди дикой природы.

Но все же понял, что существо, оставившее такие четкие и глубокие следы, было большим и тяжелым, и, скорее всего, передвигалось нерешительно.

– Вода, – повторил Иит.

Я уже и сам догадался об этом. На залитой жидкой грязью тропе больше не оставалось четких отпечатков следов. Кое-где земля была более твердой, и я прыгал с кочки на кочку. Очень скоро тропа скрылась под тонким слоем воды, из которой поднимались деревья и кусты. Попадались кучи мусора, застрявшие в переплетениях лиан на высоте моего роста. Создавалось впечатление, что здесь недавно произошло наводнение, и теперь земля медленно просыхала.

Между деревьями в ямах показались лужи, пахнущие гнилью и окруженные полосами желтого ила. Мы прошли мимо груды костей, застрявших среди лиан; узкий череп скалил на нас свои зубы.

Лужи превратились в небольшие озера, озера, соединяясь вместе образовывали огромные пространства покрытые стоячей водой. Подмытые деревья угрожающе клонились в разные стороны. Те, что поменьше, были вырваны с корнем и торчали комлем вверх.

– Осторожно!

И снова предупреждение Иита запоздало. Возможно, из-за зловония его обоняние утратило свою остроту, но он унюхал туземца лишь после того, как я его заметил.

На склонившимся над прудом стволе дерева притаилось существо, хорошо видное при дневном свете. Это был гуманоид, однако жесткие волосы росли у него не только щетинистой копной на голове, но и двумя густыми полосами вдоль наружной стороны рук и ног, а также тремя круглыми мохнатыми пятнами на груди и животе.

Вокруг его чресел болталась коротенькая бахромчатая юбочка, а с толстой шеи свисал ремешок с нанизанными на него тускло-зелеными шариками вперемежку с красными цилиндрами. Тяжелая дубинка лежала на суку, а ее владелец с головой ушел в работу.

Прут – я узнал в нем тонкий стебель, срезанный с того куста, мимо которого мы проходили, – был согнут в кольцо, один из концов образовывал ручку. Туземец крепко зажал его в огромных когтях задних лап. В передних он держал раздвоенную палку, на которую была насажена извивающаяся черная тварь, она так яростно билась и дергалась, что я не мог ее разглядеть.

Борьба была совершенно напрасной, туземец водил палкой через обруч, сперва из стороны в сторону, затем сверху вниз. Нить, тянувшаяся из извивающегося тела, зацеплялась за края обруча и, соединяясь с соседними, образовывала сеть. Еще раз пропустив своего пленника через обруч, туземец остался доволен результатом. Резко взмахнув рукой, он бросил палку с насаженным на нее существом в пруд. На месте падения образовался водоворот, в котором исчезли и тварь, и палка и больше уже не появлялись на поверхности.