Читаем без скачивания Фронт без окопов - Михаил Александрович Ардашев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всеми этими фактами стали пользоваться разные злонамеренные лица в целях распространения смуты в русских войсках, находящихся во Франции.
К этому времени, определяемому приблизительно серединой апреля 1917 года, при 1-м особом пехотном полку образовался так называемый полковой совет, во главе которого стали младший унтер-офицер названного полка Волков и того же полка солдат Балтайс, пользовавшиеся большим влиянием в солдатских массах».
Далее шло изложение «преступлений», совершенных «злонамеренными лицами».
…Выведенные из боев русские войска располагались в окрестностях замка Бай. Первого мая их решил посетить представитель русского верховного командования генерал Палицын. Перед его приездом генерал Лохвицкий отдал приказание: построить солдат без винтовок, красные флаги в строй не выносить. Солдаты не выполнили приказания — встретили генерала Палицына с революционными флагами, а третий батальон первого полка вышел на построение с винтовками.
Когда командование русских войск во Франции получило приказы Временного правительства об организации комитетов и дисциплинарных судов, создание их во втором особом полку не встретило больших затруднений. Иначе обстояло дело в первом пехотном полку: полковой совет здесь не захотел переименовываться в комитет. Возглавляемый солдатом Балтайсом, унтер-офицером Волковым, ефрейтором Болхаревским, он продолжал действовать под тем же названием.
Совет первого полка организовал выпуск бюллетеней для солдат, в которых призывал их к отказу воевать. В одном из них была помещена «Солдатская памятка Льва Толстого», напоминавшая о заповеди «Не убий». Полковник Котович указал совету на то, что недопустимо печатать заметки явно антивоенного характера. В ответ на это в бюллетенях стали появляться письма с русского фронта, выдержки из газет, в которых высказывались мысли о прекращении войны, о братании солдат.
У казарм и бараков лагеря Ля-Куртин ежедневно проводились солдатские митинги. Ораторы призывали не выходить на занятия, требовать от командования отправки русских бригад в Россию. На дверях полкового совета первого особого полка появился лозунг: «Долой войну!»
В двадцатых числах июня генерал Лохвицкий, ставший начальником первой особой пехотной дивизии, включившей в себя 1-ю и 3-ю бригады, отдал приказ приступить к занятиям. Солдаты первого полка ночью собрались на митинг и условились: на занятия не выходить.
Генерал Занкевич, прибыв в Ля-Куртин вечером 24 июня, издал приказ о выводе из лагеря всех солдат, которые еще верны Временному правительству и подчиняются его требованиям. Офицеры объявили приказ во всех частях. Командир первого пехотного полка полковник Сперанский лично беседовал с солдатами, призывал их идти за ним «во имя долга перед родиной». Но в некоторых ротах приказ генерала был освистан, в некоторых — изорван.
На следующее утро Ля-Куртин покинули только части третьей бригады и офицеры первого и второго полков. Они расположились бивуачным порядком в окрестностях города Фельтен. Первая бригада почти целиком осталась в лагере Ля-Куртин.
С этого момента начинается деление дивизии на «фельтенцев» и «куртинцев».
«С этого же времени, — говорилось далее в обвинительном заключении, — кладется начало и ряду других событий, приведших в результате к весьма печальным последствиям… Все воинские части, оставшиеся в лагере Ля-Куртин, к началу сентября 1917 года пришли как таковые в состояние полнейшей непригодности для выполнения каких-либо задач, возложенных на армию для борьбы с Германией, и сделались не только бесполезными, но и вредными для внутреннего спокойствия Франции…
…По приказанию представителя Временного правительства генерала Занкевича была образована следственная комиссия, коей было поручено с возможной ясностью установить главные причины ненормального брожения, с такой силой охватившего солдатские массы 1-й особой пехотной бригады, и выделить из этих масс тех из руководителей, деятельность которых вела к последствиям вредным и не была направлена в сторону укрепления боевой мощи находившихся на французском фронте русских частей…»
Полковник оторвался от чтения, встал, прошелся вокруг стола. Он еще раз мысленно пробежал то, что прочел, и остался доволен. «Общая обстановка обрисована неплохо, усилия командования восстановить в дивизии порядок показаны довольно выпукло, причины беспорядков обоснованы… Ну, и труды следственной комиссии не забыты. Все, как полагается!»
Размявшись, он присел к столу и вновь склонился над рукописью обвинительного акта:
«К числу таких руководителей комиссия относит 1-го особого пехотного полка: 1) младшего унтер-офицера Михаила Волкова и 2) солдата Яниса Балтайса, деятельность коих начинает быть заметной еще в период нахождения русских войск на боевой линии… Некоторые свидетели, например, солдат Бережной, считают солдата Балтайса исходным пунктом, от которого получило свое развитие все последующее движение солдатских масс 1-й особой пехотной дивизии. Свидетель удостоверяет, что главною мыслью в речах Балтайса всегда являлся лозунг «Долой войну» и «Мир во что бы то ни стало», причем последние мысли Балтайс старался внушить и солдатам других полков дивизии при помощи своих помощников — агитаторов. Из показаний допрошенных свидетелей можно установить, что солдат Балтайс неоднократно высказывал свои симпатии известному агитатору Ленину и заявлял, что война нужна только буржуазии и капиталистам.
…Балтайс, действуя весьма умело и осторожно, всеми силами стремился показать, что он не ведет за собою массы, а наоборот сам только следует за ними, являясь как бы простым выразителем общественного мнения. Но несмотря на всю указанную осторожность, солдат Балтайс не мог в некоторых случаях не выступать активно и произносил речи явно агитационного характера…
Следствием установлено, что солдат Янис Балтайс имел некоторые знакомства в Париже, носившие по всем данным характер знакомств партийных, преследовавших известные политические цели. Об этих знакомствах он сам высказывался в разговорах с солдатами, причем говорил, что у него имеются связи в Париже и Швейцарии.
…По показанию прапорщика Котковского, бывшего начальником команды разведчиков 1-го полка, в коей состоял и Балтайс в январе 1917 года, во время стоянки полка на секторе Мод, к нему приехал в команду тайный агент штаба V французской армии. Агенту было поручено расследовать дело о рядовом Балтайсе, возникшее из переписки его с французскими солдатами, причем агенту было предоставлено право ареста Балтайса. Агент показал прапорщику Котковскому (в то время еще унтер-офицеру) копированные цензурой письма Балтайса и его корреспондентов, причем свидетель убедился, что письма эти, написанные частью на русском, частью на французском языке, носили явно антимилитарный характер… Тогда же у Балтайса был произведен обыск, на коем выяснилось, что Балтайс имел переписку с какой-то женщиной из Парижа, от которой, судя по письмам, он получал деньги. Какими суммами получались эти деньги, а также кто была вышеуказанная женщина — розыску установить не удалось, точно
