Читаем без скачивания Авиатор: назад в СССР 5 - Михаил Дорин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, Ольга Онуфриевна, — крикнула уже из модуля медсестра.
— Родин, торопитесь. Или вас что-то смущает? — спросила Оля.
Ответить я ей не успел. Тишину царившую на территории Баграмского отдельного медсанбата разорвал гул пролетевшего Ми-8. Вертолёт, с большим скольжением, делая поправку на ветер, заходил на площадку в паре сотнях метров от первой линии модулей медчасти.
— Санитарный рейс! — крикнула одна из медсестёр, бросая недокуренную сигарету в ведро рядом со входом.
— Светка, опять не затушила. Завоняет! — кричала на неё коллега, снимая с себя куртку и направляясь к площадке.
Ольги в этот момент и след простыл. Как и всех медсестричек, бежавших к вертолёту.
Задачи этого борта я знал очень хорошо. У него расширенные топливные баки вместо дополнительных в грузовой кабине, специальное оборудование внутри и ещё пара примочек, которыми он и отличается от остальных на нашей базе. Это санитарный борт, который сейчас заканчивает выполнение своей задачи по доставке тяжело раненных.
За спиной послышались тяжёлые шаги солдат с носилками, а также усталый мужской голос.
— Ольга, операционные готовь. Будешь ассистировать, — сказал врач, вышедший на крыльцо в одном только белом халате с закатанными рукавами. На ногах обычные резиновые сапоги, а в руках сложенные чёрные госпитальные тапки.
— Поняла, — ответила ему Вещевая, стоявшая рядом с ним уже без маски. После его слов она тут же отправилась ко второй линии строений госпиталя.
Там находился и операционный тройник, модуль с рентгеном, отделением интенсивной терапии и хирургией.
— Вы кто, молодой человек? — спокойно спросил доктор.
— Лейтенант Родин.
— Ааа, самый «весёлый» лётчик из эскадрильи «весёлых», — буднично сказал он.
«Весёлыми» называли МиГ-21 на военном жаргоне. Так, я и не понял почему. Наверняка за скорость и лёгкость в выполнении задач.
— Он самый. Откуда знаете обо мне?
— Слышал на подведении итогов о ваших подвигах. Ставят вас в пример. Я врио командира батальона майор Говоров Пётр Михайлович, — поздоровался врач со мной за руку. — Что-то со здоровьем?
— Простудился. Замполит отправил к вам.
Мимо пронесли несколько раненых, закутанных в окровавленные бушлаты. Стоны, рыдания, а один постоянно прощался.
— Потерпи, мальчик, потерпи, — приговаривала медсестра, шедшая рядом с ним.
— Не отп…пускайте… не отпускайте, — шептал другой парнишка, лицо которого сильно обгорело, державшийся за руку той самой брюнетки Тамары.
Следом вели ещё двоих ребят, которых поддерживали медсёстры и солдаты.
— Есть сигаретка, люди добрые? — крикнул один из раненных, у которого отсутствовала нога.
Я машинально полазил по карманам и достал дежурную пачку «Космоса». Из старой жизни на войне всегда таскал с собой сигареты, как лекарство от нервов. Не всегда помогало, но для самоуспокоения вполне подходит. Да и вообще, как может помогать то, что вредно здоровью?
— Держи, браток, — дал я ему.
Посмотрев на него, обнаружил, что у него сильно кровит плечо и сползла повязка с головы. Спокойно поправил её, чтобы она не закрывала обзор, и аккуратно поправил бушлат, который спал с его прострелянного плеча.
— Так лучше? — спросил я.
— Да, спасибо мил человек.
Вот она! Война, о которой многие забывают. Романтика заканчивается в тот момент, когда ты видишь кровь, слышишь крики и чувствуешь запах горелой плоти. Начал я об этом забывать, и не рад, что вспомнил.
— Приходилось бывать в бою? — спросил Говоров, подойдя сзади и предлагая мне сигарету, на что я отказался.
— Спасибо не курю.
— А пачка, как и у многих дежурная, да?
— Вроде того, товарищ майор. В бою не был, но в войне кое-что понимаю.
— Хм, и что именно?
— Что это ни разу не весёлое приключение. Это болезнь. Страшная болезнь. К сожалению, с последствиями этой болезни вам и приходится справляться, доктор.
— Что правда, то правда. Ты зайди в приёмное, пускай тебя запишут. Если есть температура, то лучше жди, пока кто-то освободится и тебя примет, — сказал майор и пошёл в направлении второй линии госпиталя. — Раненых очень много, Родин, а заболевших ещё больше. Эпидемий нам не надо, так что будем и тебя лечить, лётчик. Ожидай.
Сидел я так в приёмном отделении, ну или санитарном пропускнике очень долго. Девчата и чаем меня напоить успели, и со столовой покушать принесли. Сразу чувствуется разница в пище, которую готовят для пехоты и для лётного состава. «Первое» кушать не стал. Сделал вид, что наелся и так. Щи, которые мне принесли, были как раз из той самой нецензурной поговорки, в которых что-то прополоскали. А вот от картошки с мясом воротить нос не стал, хоть она явно была консервированной несколько раз.
В Афгане я вообще заметил, что с картофелем очень большие проблемы. Его, в принципе, не было. Основу рациона составляли каши.
Шло время, а я всё сидел и ждал, пока меня куда-нибудь определят. Ответ был со стороны медсестёр один — дежурный врач в хирургии, там завал, подожди тут.
Само собой, я никуда не спешил, понимая, что не до моей простуды сейчас. Да только можно было бы меня в инфекцию отправить, и я там занялся самым «полезным» делом — «таскал» на спине кровать, не меняя горизонтального положения.
За размышлениями о предстоящей госпитализации я и не заметил, как уснул, прямо на кушетке. И сон мне такой хороший приснился.
Вновь бескрайняя водная гладь, лёгкий ветер и яркое солнце. Перед глазами опускается тёмный щиток светофильтра, а правая рука переводит рычаг управления двигателем в нужное положение.
— Взлёт! Форсаж! — произношу я и начинаю раскачиваться из стороны в сторону.
Потом понимаю, что качает меня чья-то рука. А голос такой тихий и усталый.
— Сергей, проснитесь, — услышал я знакомый шёпот.
Открыв глаза, я обнаружил над собой улыбающееся лицо Вещевой. Выглядела она уставшей и еле стояла на ногах.
— Я тут… зааадремал, — широко зевнул я и сел на кушетку.
Постовая медсестра спала на своём рабочем месте. В тесном проходе, ведущем к ординаторской и смотровым было темно.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Ольга, чьи глаза слипались от недостатка сна.
— Я в порядке. Может, я пойду?
— Куда?! — воскликнула она, но я шикнул на неё, чтобы она не будила свою коллегу. — Вы больны. Вам положен постельный режим, обильное питьё, лечение, а и освобождение от полётов…
Вот это уже точно наш Вещий Олег, начмед 23бго Осмонского полка! Вещает и вещает! Половину и не запомнил того, что мне положено при заболевании простудой.
— Слушай, Оль, а вот если бы я ветрянкой заболел, ты меня в Союз тогда отправила в госпиталь Бурденко?
Тут у неё глаза раскрылись от удивления, будто я ей предложил переспать прямо сейчас.
— Можешь не начинать. Веди меня в смотровую и осматривай там, — смиренно сказал я, протянув вперёд руки, словно для закрепления наручников.
Свет в смотровой включили только
