Читаем без скачивания Молли - Ненси Джонс

15 августа 1948 года: «Юбилей – один год. Будет ли драгоценный Дик расстроен тем, что его дорогая Молли не так уж чертовски верна ему? Количество парней, с которыми я целовалась в прошлом году: 342. Почти по одному каждый день. Особенно я горжусь молоденькими преступниками, они меня так волнуют! Мне доводилось целоваться с мальчишками, которые угоняли машины, носили оружие, сжигали дома. И я никогда в жизни не забуду одного курчавого испанца, который стащил пару роскошных черных босоножек со штрипками и пару длиннющих, до локтя, перчаток, как у Авы Гарднер в «Убийцах» в обмен на поцелуй под мостками на пляже (было здорово!). Дик ничего не знает! И я из-за этого чертовски задираю нос».

Суббота, 14 февраля 1948 года

Дорогой дневник!

Поздравь меня с днем рождения! Мне сегодня исполняется тринадцать лет. Мнение Дика о том, как надо отметить праздник, – это сам знаешь что. Я бы лучше побежала на свидание к Дракуле.

– Отвяжись, – сказала я, когда он навалился на меня.

– Молли, дорогая, – сказало это громадное волосатое чудовище. – вот так мужчина поздравляет свою возлюбленную. И это самый лучший подарок, какой он может предложить, – и он припечатал меня к кровати.

– Спасибо, – сказала я, отталкивая его, – но я могу обойтись без сантиментов, папа. Не забудь,ведь я твоя дочь, – и я попыталась высвободиться, но он крепко держал меня и взялся опять за свое.

– Сейчас завизжу, – пообещала я. – Сегодня день моего рождения, и я завизжу, если ты сию минуту не прекратишь.

Но он, конечно, не прекратил. Он сказал, что я должна быть ему благодарна, что никто, ни один парень моего возраста никогда не будет так меня обожать, что я должна ценить все, что он для меня сделал. Уж не говоря о его преданности.

И я начала повторять про себя перечень своих похождений en franзais [10]– это мой любимый способ. Кажется, он ничего не замечает.

Сегодня он провалялся со мной все утро, потом долго распевал в ванной и заказал плотный завтрак из бекона и яиц, так что в результате мы опоздали и не смогли купить билетов на обзорную экскурсию. Мы ведь все-таки в Лос-Анджелесе (как он мог забыть о Голливуде, когда из наших окон открывался такой чудесный вид на горы!). В результате, благодаря Дику, когда мы явились, все билеты уже распродали.

Koгда мывышли на улицу, я подбежала к человеку, который ждал автобус, и стала умолять его забрать меня с собой.

– Этот человек похитил меня, – указала я на Дика, – он извращенец.

Но это не сработало.

Конечно, Дик терпеть не может публичных сцен.

– Не обращайте на нее внимания, – сказал он со своим мягким акцентом (и почему все считают, чточеловек, говорящий с английским акцентом, обязательно джентльмен?). – Она склонна к подобным эксцессам. Но я не могу отослать ее, хотя она так и не пришла в себя после смерти матери. Все это весьма трагично, и я страшно сожалею, что мы вас побеспокоили, – и он спокойно обвил рукой мою талию, подхватил меня, как мешок с мукой, и потащил к машине.

– Если ты снова сделаешь что-нибудь подобное, Молли Алиса Лиддел, я отправлю тебя в психушку. Я тебя предупредил, и не думай, что я этого не сделаю.

Многострадальный отец!

Но я же видела, что бедный Дик аж вспотел. А он терпеть не может потеть на публике. Разве что на танцплощадке – но и тогда он обязательно пользуется ароматическими шариками для подмышек.

– Ты не посмеешь, – сказала я. – Ты кончишь свои дни в тюрьме, а я все равно убегу и вернусь прямо сюда, в Голливуд.

Я скрестила ноги и приподняла юбку. Он прямо с ума сходит, когда я так делаю. Честное слово, дневник, он такой раб своих желаний! Я вытащила из сумочки зеркальце и стала приводить в порядок волосы.

– И не смей больше со мной так обращаться, – добавила я. – Я уже выросла и не позволю тебе вести себя со мной, как с ребенком.

Он повел меня мириться в роскошный французский ресторан, где я назло ему заказала только чизбургер.

– Не кисни, Дик, – подбодрила я его, потягивая через соломинку кока-колу. – Я не люблю лишних расходов. И ты должен быть мне за это благодарен: другая девочка заказала бы себе филе миньон! – Ясняла туфельку и погладила его ступней по ноге. – Ты что, Дик? Расстроен?

Просто смешно, как мало мужчины собой владеют. Все, что от вас требуется, – это опустить пониже вырез платья, или раскрыть губы, или тряхнуть локонами – и они уже неспособны поддерживать умную беседу.

Я заказала gateau аи chocolat avec des frambois [11] и ела очень медленно, постоянно облизывая ложку, чтобы позлить Дика.

Пока он ходил в туалет, я договорилась с официантом Томом – актер, ужасно похож на Грегори Пека! – что завтра мы с ним пойдем на обзорную экскурсию. У него выходной, и он готовится к прослушиванию – для кино! Он уже сыграл небольшую роль в одном фильме и работал с Баргес Мередит! Я едва могу дождаться; Том сказал, что если встретит кого-нибудь из знакомых, то представит меня им.

– Тебе надо ловить удачу, – сказал Том. – Ты могла бы стать актрисой. Ширли Темпа и Джуди Гарланд тебе и в подметки не годятся.

Подумать только! Может быть, я встречу какого-нибудь режиссера, который пригласит меня на главную роль в своем фильме, и тогда я смогу навеки распрощаться с Диком. Впрочем, я и так это сделаю в один прекрасный день – неважно, как.

Сегодня вечером я буду его Молли-Долли. Мы идем на огромный праздник в Беверли Хиллз, и Дик ради такого события купил мне на Родео Драйв роскошное атласное вечернее платье от КристианаДиора. Я в этом вижу хорошую возможность отполировать имеющиеся у меня навыки – сегодня короткий фарс, а на следующей неделе, возможно, – комедия ошибок.

Утром я позволю Дику делать со мной все, что он захочет и сколько он захочет, а потом, когда он будет приходить в себя, отправлюсь как будто бы плавать в бассейне гостиницы. Скромница Мэри Алиса. Мы с Томом встречаемся в вестибюле в половине одиннадцатого, он обещал научить меня искусству артикуляции, которую используют актеры, разогреваясь перед выходом на сцену или съемками. Сначала надо проговорить вслух все гласные и согласные, потом их комбинации – так быстро, как только вы можете. А-а. Ба-а. В-в-в. Г-у-у. Ба-бэ-би-бо-бу. Том сказал, что это очень хорошее упражнение для речи.

Вот и я, Голливуд!

Среда, 23 июня 1948 года

Сегодня в новостях передали, что в октябре прошлого года, в Калифорнии, пилот военно-воздушных сил Чак Нгер преодолел звуковой барьер. Его самолет ужасно грохотал, прямо как гром над полями у нас в Чарльстоне. Мы с Бетси всегда считали секунды между молнией и громом. Семь секунд равняются одной миле.

Игер летает даже быстрее – 662 мили в час. Так говорилось в сообщении. За самый короткий промежуток времени вы можете добраться куда угодно еще прежде, чем кто-нибудь вообще сообразит, что вы собираетесь улететь. Дик, конечно, высмеян все это.

– Смотреть на мир надо из лодки или из машины. Как это делаем мы, – и он добавил, что люди вроде Игера всегда слишком много бахвалятся. – Плебей, необразованный, что он знает о Петрарке или По? А во время войны не мог придумать ничего лучше, чем назвать свой самолет в честь жены. И этим все сказано, я полагаю.

– По крайней мере, он в достаточной степени мужчина, чтобы полюбить взрослую женщину, а не околачиваться вокруг тринадцатилетней девчонки, – парировала я.

На это Дику ответить было нечего.

– Если хочешь, Молли Алиса, – в конце концов заявил он, – я с удовольствием передам тебя в руки психиатров. Я уверен, что в лечебнице ты найдешь куда более интересные занятия, чем находишь сейчас.

– Нахожу, в твоих мерзких фантазиях. Нет ничего удивительного в том, что сюжеты твоих романов так убоги. Ты ничего не знаешь о реальности, ты отталкиваешь ее.

Когда мы вернулись в свою комнату, он навалился на меня и стал снимать пальто.