Читаем без скачивания Капкан для бабочки - Карина Тихонова

– Если можно, расскажите все подробно: где стояла машина, во сколько, и все в таком духе! – потребовала она.

– Мы разве не едем в банк?

– Едем, едем, но только после того, как вы мне все расскажете!

– А что рассказывать? Я ждала племянницу, она немного опаздывала. Выглядывала в окно, вот и наткнулась взглядом на знакомую машину.

– Где стояла машина?

– Метрах в двадцати от подъезда, недалеко от мусорных бачков…

– Там, где сломанный фонарь?

– Да, да, в том темном углу двора.

– Как же вы заметили разбитую фару и мышонка на лобовом стекле? Ведь было уже темно.

– По дороге кто-то проехал, я в свете фар заметила.

– Вы уверены, что это был именно «опель» Стаса?

– Марку я не знаю, я вообще в этом не разбираюсь, но зато у меня очень хорошая зрительная память, – с достоинством ответила мадам Уварова.

– Приблизительно время можете сказать?

– Племянница должна была приехать в восемь. А поскольку она никогда не опаздывает, я заволновалась минут через десять.

– А почему вы ничего не рассказали об этом милиции?

Мадам Уварова ярко покраснела и застенчиво сложила руки на коленях.

– Я не посчитала это важным.

– Но ведь вас просили вспомнить все, что показалось вам подозрительным?

– Да, но Стаса я ни в чем плохом не подозреваю! – с вызовом ответила она.

Все ясно. Ради большой и чистой любви несовершеннолетней племянницы мадам Уварова готова была даже пойти на лжесвидетельство.

Остаток поездки Кики действовала почти на автопилоте. В голове напуганной птицей билась единственная мысль: в вечер убийства Стас был где-то поблизости от ее дома. Что он там делал? Что?

Глава 9

Остаток дня она упорно пыталась дозвониться до Стаса, но безуспешно. Он не брал трубку. В офисе ей сказали, что Станислав Валерьевич уехал на встречу с клиентом в район Сокола. Мобильник был отключен. Вечером Кики стала звонить на домашний телефон, но Стас или не брал трубку, или его попросту не было дома.

Кики не знала, что делать. Она слонялась по дому, беспрестанно курила и литрами вливала в себя крепкий, как деготь, кофе.

В мыслях творился полный сумбур, и она уже потеряла надежду привести их в порядок. Ключи… Жанна… двойник в рыжем парике… Стас… фотография Матвеева… на которой изображен вовсе не тот Матвеев…

Секундочку! Что, если с Матвеевым она ошиблась? Вполне возможно, что тот Матвеев, которого убили, прописан где-то в другом месте, а на Кавказском бульваре живет его однофамилец? Полный тезка?

Что с того, что программа выдала только один адрес? Возможно, квартира убитого Матвеева была зарегистрирована на какую-нибудь двоюродную бабку…

Кики подвинула к себе телефон и решительно набрала номер Раменского, сверяясь с бумажкой. Трубку долго не брали, и она уже подумала, что ей на сегодня капитально не везет, как вдруг послышался знакомый, страшно усталый голос.

– Добрый вечер, Всеволод Андреевич. Вкалываете сверхурочно?

– Госпожа Арсеньева, рад слышать, – произнес Раменский гораздо более живо.

– О, вы меня узнали? Можно задать вам один вопрос?

– Слушаю вас.

– Вы не могли бы сказать мне адрес Матвеева?

– Кира Сергеевна, вам скучно? Нечем заняться? Зачем вам его адрес?

– Хочу съездить в гости, – ответила она раздраженно.

– Делать вам нечего, – фамильярно буркнул майор.

– Можно сказать и так. Я не прошу вас раскрывать тайну следствия, просто ответьте: да или нет.

И она продиктовала Раменскому адрес, по которому ездила сегодня. Наступившая в трубке тишина подсказала Кики, что она не ошиблась.

– Ну так что? Я права?

– Откуда вы узнали адрес?

– Нашла в Интернете. Так, значит, я права? Очень хорошо, спасибо за помощь.

И она повесила трубку, прежде чем Раменский успел произнести хоть слово. Через секунду телефон зазвонил. Наверняка это он, жаждет вправить ей мозги. Пусть звонит – когда-нибудь ему это надоест.

Кики проигнорировала телефон и ушла в кухню – надо было подкрепиться. А то из зеркала на нее вот уже несколько дней смотрит уставшая девушка с темными полукружиями около глаз и впалыми щеками.

Пока она готовила бутерброды, телефон умолк. Вот и хорошо – общаться с Раменским у Кики не было желания. Слишком много сомнений было у нее насчет всей этой истории.

С бутербродом в одной руке и чашкой кофе в другой Кики уселась на высокий табурет за стойкой и принялась меланхолично размышлять. Никакой стройной системы в этих мыслях не было – она просто перебирала в голове все произошедшие события.

И вдруг… Ее осенило, и с чашкой кофе в руке Кики выбежала в прихожую.

Черт, и как она не подумала об этом раньше?! Она распахнула шкаф и внимательно изучила полки. Статуэтка, послужившая орудием убийства, хранилась в глубине шкафа, погребенная под грудой разного хлама. Казалось невероятным, что преступник мог случайно наткнуться на нее: для этого нужно быть либо телепатом, либо…

Либо знать, где она лежит и что она вообще существует!

Если убийца готовился заранее, было бы логичнее принести орудие убийства с собой, а не полагаться на судьбу. Но он воспользовался Кикиной статуэткой, да еще и так виртуозно вычислил, где она находится…

Этот кусочек и был недостающим в головоломке. Стоило поставить его на свое место, как картинка обрела цельность и законченность.

Убийца хорошо ориентировался в доме. Знал, во сколько Кики прилетает из Калининграда. Знал, как она будет одета, какого цвета ее чемодан… Имел ключи от ее квартиры, знал о том, что она практически не общается с соседями. Он знал о ней практически все. Он бывал у нее в доме…

От этой мысли Кики выпала в осадок. Схватила сигареты, трясущейся рукой поднесла зажигалку, но прикурить не смогла.

Она никогда не приглашала в дом посторонних людей, соседей, коллег по работе, сокурсников… Только самые близкие друзья заходили к ней – и больше никто. Некоторым это могло показаться угрюмостью или негостеприимностью, но Кики просто физически не переносила больших скоплений людей в доме. Ей становилось плохо, начинала болеть голова… Да и вообще она предпочитала уединение и молчаливую сосредоточенность – наверное, ей следовало бы родиться кошкой…

Ее родители вот уже три года в Великобритании. Остаются только – она загнула пальцы – четверо. Четверо близких людей.

Стас. Жанна. Лиза. И Вадим – не слишком близкий, но, как муж любимой подруги, тоже имевший доступ в ее квартиру.

И больше никого.

Получается, что только кто-то из четверых мог придумать этот план и осуществить его. Один из друзей оказался предателем!

Снова зазвонил телефон – Кики не отреагировала.

Стас? Жанна? Кто-то из них?

От осознания того, что один из близких людей мог убить человека, а потом заметать следы, подстраивать, чтобы подозрение в убийстве пало именно на нее, Кики замутило. Руки затряслись, и кофе выплеснулся на стол.

«Попытайся успокоиться и рассуждать здраво», – высунулся внутренний голос. Совет был глуп. Кики запустила стаканом в стену, брызнули осколки, и внутренний голос умолк.

Она все-таки выкурила сигарету, мелкими глотками выпила кофе – соленый от слез. На душе было черным-черно, словно там бушевал опустошающий огонь.

«Пепелище, – подумала Кики отстраненно, словно речь шла о незнакомом человеке. – Я осталась на пепелище. Как мне быть дальше?»

Воображение упорно подсовывало ей картинки – одна страшнее другой, но у Кики не было сил бороться с ним. Она вяло и равнодушно сидела в кухне, безостановочно курила, а в голове не осталось ни одной мысли.

Если бы сейчас ее увидел кто-то из друзей, они не узнали бы свою Кики: вечно рассеянную, безалаберную, временами сильную и даже жесткую, а иногда женственную и очаровательно слабую.

Прежней Кики уже не было. И вряд ли она когда-нибудь вернется.

В двенадцать ночи она поняла, что уснуть ей сегодня не удастся. В тихой пустой квартире было жутковато, а еще Кики некстати вспомнила, что так и не поменяла замки.

Впрочем, никакие замки убийце не помеха. Если он – или она – зайдет в гости, ничто не помешает ему (или ей) ударить Кики по голове так же, как ударили Матвеева.

Телефон был отключен, за окнами беззвучно летел снег, пачка сигарет давно опустела. Мерно тикали настенные часы, отсчитывая секунды. Одна, вторая, третья…

Больше всего на свете Кира Арсеньева не любила страдать и бездействовать. Может быть, кому-то нравится сидеть в одиночестве и жалеть себя, но Кики была не из таких. Она чувствовала, что за одну лишь бессонную ночь, проведенную наедине с тяжелыми мыслями, можно сдвинуться с катушек, а такая перспектива ее не радовала.

Поэтому она открыла шкаф, выбрала самый стильный свитерок, джинсы со стразами, сапожки на высоченной шпильке. Умылась, накрасилась, стянула волосы в высокий хвост, отчего лицо стало утонченным и выразительным.

Она решила поехать в клуб: там люди, там веселье и драйв, там она хотя бы не будет одна.