Читаем без скачивания Венгрия-1956: другой взгляд - Артем Кирпиченок

Момент истины — резня в горкоме партии

Правительство признавало революционные комитеты, но признавали ли революционные комитеты правительство и ВПТ? В тот же день, 30 октября 1956 года, боевики захватили будапештский горком партии и типографию газеты «Сабад Неп». Как уже отмечалось, последняя была органом партийных либералов и сторонников политической линии Надя. Еще более важным и драматичным событием того дня стал штурм горкома, закончившийся убийством первого секретаря Имре Мезе и резней защитников здания.

Следует отметить, что Мезе отнюдь не являлся сталинистом. Он родился в бедной еврейской семье. В 1927 году эмигрировал в Бельгию, где вступил в коммунистическую партию. Оттуда молодой коммунист уехал воевать в Испанию, где был дважды ранен. Биография этого незаурядного человека включала в себя создание ячеек компартии в Сирии и Ливане, работу над экономической историей Испании и участие во французском сопротивлении, включая знаменитое августовское восстание в Париже 1944 года. В 1945 году Имре Мезе вернулся на родину. В 1950-е годы он активно выступал за скорейшую реабилитацию жертв репрессий и был сторонником Имре Надя.

Вместе с тем с началом октябрьских событий Мезе понял, что речь идет не о «национально-демократической революции», а о правом перевороте. Стремясь переломить ситуацию, он наладил печать листовок и газет, которые развозились по городу на бронетранспортерах.

27 октября горком обсудил возможность перехода на нелегальное положение. После дискуссии было принято решение остаться в здании, а в случае невозможности сопротивления перейти в нелегальный центр на заводе «Икарус»90.

28 октября Мезе начал формирование рабочей милиции для сопротивления мятежникам. Собрав районных секретарей, он потребовал раздать рабочим оружие. Дезориентированные деятельностью группы Надя партийцы спросили: «Мы должны вести переговоры или стрелять?» Мезе ответил: «Если в ваших руках сила, то используйте ее! Стреляйте! Это контрреволюция!»91

Венгерские источники утверждают, что рабочие батальоны, призванные защитить республику, были сформированы на Чепеле и в 12-м районе Будапешта. 28 октября в Уйпеште (южном пригороде Пешта) рабочая милиция освободила занятые мятежниками райсовет, почту и полицейское управление92. Но ситуация хаоса и разложение партийного и государственного аппарата не способствовали их деятельности. В это же самое время Имре Надь заявил о начале формирования Национальной гвардии, и вопрос о создании милиции завис в воздухе93, 94. Вожаки мятежников понимали, что будапештский горком партии является одним из центров сопротивления перевороту. Среди боевиков и горожан распространялись слухи, что в подвале здания находится подземная тюрьма. Особо восприимчивые натуры даже «слышали» крики замученных, доносящиеся из подземелья95. Осада горкома началась утром 30 октября. Боевики заняли расположенный по соседству городской театр и в 10 часов утра начали обстрел партийного штаба из ручных и станковых пулеметов. Защитников здания было немного. К их числу относилось 30–40 партийных работников, два взвода солдат госбезопасности и небольшая группа военных под командованием полковника Ференца Тота96. С начала перестрелки Мезе подбадривал защитников: «Это продлится не больше двух часов! Центральный комитет не стерпит подобного нападения». Но он не знал, что Надь уже бросил его на произвол судьбы. Телефонные звонки в аппарат «дядюшки Имре» остались без ответа. Мезе сообщили, что премьер-министр находится на совещании и не может взять трубку97.

После пятичасового боя на помощь осаждающим прибыло шесть танков 33-го танкового полка, которые открыли огонь по зданию. После этого положение защитников стало безнадежным. В сопровождении двух офицеров, Йозефа Паппа и Яноша Асталоша, Имре Мезе под белым флагом вышел из здания горкома и почти сразу был застрелен в спину. «Повстанцы» убили и двух других парламентеров, причем мятежница Янко Пироска, по некоторым данным, пыталась вырезать у Йозефа Паппа сердце. После этого началась расправа над защитниками. Некоторых жертв выбрасывали из окон, а солдат АВХ вывели на улицу и перебили прямо на глазах у иностранных журналистов. Разумеется, расстрелянные перед объективами телекамер солдаты не были профессиональными палачами госбезопасности, а являлись призывниками — рабочими и крестьянами, лишь недавно направленными в армию.

В последующие дни города Венгрии были охвачены погромами и убийствами. Толпа охотилась за партийцами, евреями, «авошами» (сотрудниками АВХ) и советскими солдатами. Методы казни жертв, садизм «повстанцев» вызывали четкие ассоциации с белым террором 1919 года и салашистским владычеством 1944 года. Речь шла об одной и той же политической культуре. К ней можно отнести и традицию убийства парламентеров, если мы вспомним судьбу советских офицеров, направленных с предложением о капитуляции в блокированный Будапешт в декабре 1944 года и, по одной из версий, убитых на обратном пути салашистскими минометчиками.

Следует отметить, что начавшийся 30 октября 1956 года белый террор доставил определенное неудобство адвокатам «революции». Некоторые пытаются его замолчать до сих пор. Валентин Алексеев описывал резню следующим образом: «Корреспонденты западных агентств и органов печати устремлялись к каждой жертве, фотографируя трупы с разных сторон и в разных ракурсах. Эти фотографии производили тяжелое впечатление на мировое общественное мнение, ослабляя солидарность с повстанцами со стороны тех, кто им сочувствовал, и цинично использовались теми, кто был повинен в еще более чудовищных преступлениях и был готов на все, чтобы подавить восстание». Активно продвигалась версия, что Имре Мезе был убит в спину самими защитниками здания98. Но сегодня этот информационный вброс, призванный обелить «повстанцев», уже не рассматривается всерьез из-за его очевидной нелепости99.

Резня в будапештском горкоме сыграла роковую роль в истории «Революции» 1956 года. До последнего момента советское руководство максимально сдержанно реагировало на проводимые в Венгрии реформы. Хрущев и его министры понимали, что старая политика жесткого контроля над восточноевропейскими странами бесперспективна. Удивительно, но зловещая «бюрократия» не имела ничего против демократизации политической жизни Венгрии и максимального участия рабочих в управлении производством. Красной чертой для руководства