Читаем без скачивания Влюбись в меня под музыку - Тори Майрон

И в следующий миг я натуральным образом обалдеваю. Так, как никогда в жизни этого не делал. Но отнюдь не от улётного кайфа, как вы могли подумать, а от простреливающей всё тело боли. Аж глаза из орбит выкатываются, а вместо стона из моего горла вылетает вой. Сдавленный. Протяжный. Жалобный. Как у раненого животного.

– Думаю, так тебе тоже должно нравиться, – цедит невинный «ангелочек», со всей силы сдавливая мои яйца в ладони.

Я ничего сказать не могу, подвигаться — тоже. Агония охватывает не только всю область паха, но и все конечности.

– Я же сказала: со мной так нельзя, Эндрюз! Я не такая, как все твои девушки.

Да уж, конечно, не такая. Вообще без базара. Так мои яйца ещё никто не обижал.

– Но, наверное, тебе нужно остыть, чтобы до тебя наконец дошёл смысл моих слов, – выдаёт она не столько со злостью, сколько с порицанием, будто строгая мамашка, отчитывающая непослушного сына. Только вот методами воспитания Мили совсем не мамскими пользуется.

Напоследок ещё сильнее сдавив моих бедолаг, Мили наконец дарует им свободу. Пользуясь моментом моих мучений, сильно толкает меня в грудь и врубает душ, обрушая на мою голову ледяной шквал воды.

Начинаю выть и материться не только от адской боли, но теперь ещё и от холода, и реально, словно подстреленный лось, заваливаюсь боком на стену и скатываюсь по ней, наблюдая, как дохлая сучка со всех ног улепётывает из предбанника.

Злюсь ли я?

А вы как думаете?

Я, сука, в гневе! И это слабо сказано. Ещё никто никогда меня так не обламывал и не удивлял, отчего, помимо злости, я испытываю, удовлетворение. По истечению первой самой адовой минуты боли оно поднимается к горлу и вырывается наружу в виде смеха. Громкого, раскатистого, отскакивающего эхом от кафельной плитки на стенах.

Да-да. Я валяюсь на мокром полу, прижимаю ладонь к пострадавшим яйцам и ржу во весь голос. Та ещё картина. Но как есть, так есть.

Кто бы мог подумать, что такой внешне невинный божий одуванчик способен постоять за свою честь таким жестоким способом. Я уже молчу о том, что дрочила Мили если не на пятёрку, то на четвёрку с плюсом точно. Как будто для неё это было далеко не в первый раз. И это наводит меня на мысль, что я мог ошибаться насчёт её неопытности. Эта девчонка не такая невинная, какой показалась мне на первый взгляд. И это всё меняет. Кардинально.

Придя в себя от боли и уняв смех, я поднимаюсь на ноги и выхожу из предбанника как раз в тот момент, когда туда порываются войти Коул и Джаред. Они впиваются в моё лицо взглядами и спустя пару секунд одновременно разражаются хохотом.

– Что ржёте, придурки? – недоумённо хмурюсь, а когда поворачиваюсь к зеркалу, на левой щеке замечаю насыщенный красный отпечаток Милиной ладони.

Пи*дец обхохотаться можно. Знали бы парни, какого цвета у меня яйца, точно от смеха подохли бы.

– Я же говорил, что с ней Марку ничего не светит. С тебя сотка, Коул, – сквозь хохот выдавливает Джаред, ощутимо выбешивая меня.

Мало того, что эти дебилы за моей спиной поспорили, так ещё и Мили становится известно об этом споре.

Я понимаю это сразу же, как перевожу на неё взгляд. Насупившаяся милашка сидит на диване вместе с Кэт всего в паре метров от нас и смотрит на меня влажными глазами. Теперь в них нет ни злости, ни осуждения, а только одна эмоция отчётливо мерцает, которую я видел в своей жизни неоднократно…

Разочарование.

Но, прости, детка, это лишь твои проблемы – невербально транслирую ей свои мысли.

Я не виноват в том, что Мили, как и многие другие девушки, нарисовала в своей голове мой идеальный образ, которого в действительности не существует. Я не виноват, что не оправдал её девчачьи надежды. И пусть я понятия не имел о том, что друганы решат поспорить, я не собираюсь в этом убеждать Мили. И уж тем более оправдываться перед ней. Какой-то тупой мальчишеский спор — это пустяк, на который вообще не стоит обижаться. Я могу задеть и похуже. Гораздо-гораздо хуже. И непременно сделаю это. Иначе я не умею.

Остаток вечера проходит спокойно. Решив дать Мили время остыть и, как следует, пожаловаться на меня подружке, я зависаю с пацанами, ещё три раза захожу в баню, а после окатываю себя ледяным душем, надеясь хоть немного унять физическое напряжение, но ничего не выходит. Пока Мили маячит перед глазами, соблазняя своими большими сиськами, расслабиться не получается. Особенно, когда то и дело замечаю, что на её пышные формы залипают и другие парни. Даже, бля*ь, Анри пару раз залип на них, пока Кэт этого не видела. Один только Лукас кремень. До конца наших посиделок полностью игнорировал присутствие Мили. Молодец. Со второго раза-таки поверил моим угрозам.

После окончания бани заваливаюсь в предоставленную мне спальню и принимаю нормальный душ. Подрочить хочется жутко, но я сдерживаюсь, ибо у меня сегодня на ночь более грандиозные планы.

Не думали же вы, что я так просто спущу Мили с рук её выкрутас. Мои яйца даже спустя несколько часов начинают болезненно ныть, стоит только вспомнить, как эта милаха их сжала. Брр… Нельзя же так. С этими нежными ранимыми созданиями нужно обращаться аккуратно, с трепетом и любовью. Целовать, поглаживать, язычком полировать, но точно не сдавливать. И сегодня я настроен дать Мили это понять.

Закончив с душем, вытираюсь и натягиваю спортивки. Заранее предполагая, что крошка закроется в своей спальне, я сначала топаю к Анри, чтобы попросить запасной ключ.

– Может, не надо, Марк? – неодобрительно качает головой друг.

– Надо, Анри, надо.

– Кэт и так на тебя волком смотрит из-за Эми. Не хочу, чтобы она и мне начала мозг проедать после того, как ты херь какую-то с её подругой сделаешь.

– Расслабься. Никакой хери не будет.

– Ага. Ты кому об этом заливаешь?

– Ключ дай, – настаиваю я.

Анри с неохотой соглашается, но по пути до кухни, где у них находятся ключи от всех помещений, всё ещё пытается отговорить меня от затеи вламываться в комнату девчонки, но куда уж там… Если мне что-то взбрело в голову, ничто не способно меня переубедить.

Именно поэтому уже через пять минут я стою возле двери, за которой скрывается мой беспощадный глазастый ангелочек, и пытаюсь тормознуть реакции, а то