Читаем без скачивания И приходит ночь - Эллисон Сафт

Но магия по своей сути была не чем иным, как рецессивным признаком, который позволял манипулировать энергией, протекающей через фолу, – энергией, которая связывалась с рецепторами в клетках тела. Некоторые теории утверждали, что магия целительства была древнейшим видом, который давал ее практикующим способность вызывать клеточную регенерацию и аутолиз. Со временем она превратилась в более разнообразные, специализированные отрасли, которые варьировались от семьи к семье. Магия, подобная магии Байерса, которая утолщала кости. И магия как у Хэла Кавендиша.

Магия весрианцев работала так же, как и магия данийцев, хотя столетия суеверий рисовали их как нечто потустороннее и злое. Их магические родословные были древними и могущественными. Они заключали браки, чтобы сохранить их – во всяком случае, так хорошо, как могли. Кавендиши почти вымерли, и Хэл был первым, в ком проявилась магия за два поколения. Никто точно не знал, как работают его способности, – вскрытия жертв показали только разрушенный мозг, как будто всего один его взгляд был нейротоксичным. Рен содрогнулась при воспоминании о нем: его глаза были черными, а фолы на висках светились серебром, как шрамы.

Она положила несколько флаконов обратно в сумку и осмотрела остальную часть комнаты. Она была простой, но удобной: полы из цельного дерева, пуховый матрас, занавешенное окно с видом на зубчатый голубой хребет гор Драмлах. Там был даже шкаф, набитый одеждой для маленького мальчика. Ранее, когда пришел хозяин, чтобы принести ей чайник чая и кусочек пряного торта, Рен спросила, есть ли у него сын.

Сначала он был совершенно озадачен, услышав акцент Рен. А после того как она повторила вопрос, стал выглядеть напуганным.

– Нет. Здесь только я и мой близкий человек.

Гостиница в самом деле была совершенно пуста. Тишина нервировала ее, как будто буря собиралась над всем миром. Ранее она бродила по коридору и останавливалась перед каждой дверью. Не было слышно ни звука. И все же казалось, что за ней наблюдают.

Даже сейчас.

Когда ощущение мурашек стало невыносимым, она поднялась с кресла и вышла в коридор. Плотно завернувшись в дорожную накидку, Рен выскользнула через заднюю дверь на улицу. Клены с белой корой и крепкие вечнозеленые растения цеплялись за скалы, а вокруг нее, насколько она могла видеть, высились бледные горы.

Короткая прогулка по территории привела ее к огороженному саду, наполовину занесенному снегом. Владельцы, должно быть, были амбициозными садовниками, потому что он был более странным и красивым, чем все, которые она видела до этого. Яркие цветы росли в железных клетках, словно плененные зяблики. С деревянной вывески у ворот на нее уставился череп.

Его значение было ясным: не входить, опасно. Но Рен не смогла удержаться, чтобы не зайти внутрь. Порыскать в ядовитом саду керносцев было слишком хорошей возможностью, и любой целитель не мог ее упустить. Недостаток Керноса в магии компенсировался суровым ландшафтом и еще более суровой флорой.

Рен толкнула ворота, холодный жесткий металл обжег ладони. Она прошлась по аккуратным садовым рядам, каждый из которых был отмечен табличкой. Там были смертоносный паслен и осенний крокус, чистотел и китайская ягода, золотарник и жимолость, болиголов и тис. А в центре росла кровь Богини, пробивающаяся сквозь тонкий слой снега. Рен присела рядом на корточки и полюбовалась перепончатыми сине-фиолетовыми лепестками, благоговейно склоняющимися над стеблями.

Кровь Богини занимала видное место в данийских мифах. Говорили, что Богиня влюбилась в мужчину. Однажды ночью, пока она спала, он отрубил одну из трех ее голов. Однако он не знал, что она не могла умереть от раны. Кровь Богини проросла из лужи ее крови, становясь смертоносной из-за горечи и печали от предательства этого мужчины. Однако в Керносе это растение означало совершенно другое. Предупреждение всему остальному миру.

Несколько месяцев назад Рен прочитала в газете статью о всемирной выставке искусств и наук. Кернос продемонстрировал газ, пропитанный эссенцией крови Богини. Хотя Кернос никогда не видел войны из-за непроходимых гор и тщательно соблюдал нейтралитет, Рен могла понять необходимость принятия мер предосторожности. Ее сердце сжалось, когда она вспомнила рассказ о лабораторных крысах, умерших в течение нескольких секунд от этого газа. Людям, скорее всего, понадобится минута или две. Если только кто-нибудь не разработал противоядие.

Кровь Богини росла только в суровом горном воздухе, настолько необычном и странном для Дану, что волнение от ее изучения заглушило угрызения совести Рен. Конечно, никто не возразит, если она возьмет образец. Она поставила медицинскую сумку на землю и натянула перчатки. Она выдернула цветок из полузамерзшей грязи. С клубня, похожего на толстую вену, капала свернувшаяся земля. Как только она положила образец в сумку, на нее упала тень.

Рен обернулась и прищурилась, вглядываясь в безжалостно белое небо. Как только ее глаза привыкли к свету, очертания хозяина гостиницы обрели четкость. Он был круглым добрым мужчиной, но то, как он смотрел на нее… Он выглядел испуганным.

– Что вы здесь делаете?

– Ничего! Я просто… – Лицо Рен вспыхнуло от смущения. Хотя она и не ожидала, что ее поймают, ей следовало сначала спросить разрешения. Сейчас она не представляла родину в плохом свете. «Вот такая дипломатия получилась».

– Я целительница. Я изучаю яды.

– Вы не можете изучать их здесь, – рыкнул он. – Это моя собственность, а не учебный класс.

– Простите. Я… – Рен пыталась подобрать слова. – Я могу заплатить за образец.

– Нет-нет. – Мужчина потер переносицу. – Все нормально. Вы не знали. Просто идите внутрь, прежде чем накличете здесь на себя смерть.

Рен приказывала ногам двигаться, но они словно приросли к месту. Почему он выращивал все это? Какая польза простым людям от самого смертоносного яда в мире? Вопросы крутились на языке, когда она поймала его взгляд, направленный мимо нее, вниз, на пятно крови Богини.

– Пожалуйста. Идите внутрь. – Его голос был таким тихим, что Рен почти не расслышала слов. Однако выражение его лица запечатлелось в ее сознании. Его глаза остекленели, кожа стала призрачно-бледной, как будто он замерз до смерти прямо перед ней. – Идите.

Рен побежала обратно в гостиницу. Ей казалось, что тысячи глаз наблюдают из тени. Она подумала, что чем скорее они доберутся до поместья Лоури, тем будет лучше.

8

В полдень они продолжили свой извилистый путь в гору. Поскольку за окном не было ничего, кроме темноты и шквалистого ветра, Рен оставалось только гадать, каким человеком будет ее пациент. Она привыкла иметь дело с трудными подопечными – солдаты не хотели подпускать кого-либо, особенно