Читаем без скачивания Эдельвейсы для Евы - Олег Рой

Сквозь какой-то болезненный сон я услышал голос Светки. «Гелман!» – словно бы позвала она. Я резко подскочил на постели и прислушался, но в квартире, конечно, было тихо. Часы показывали пять двадцать три утра.

Я двинулся в ванную и по пути споткнулся обо что-то. Это была сумка Виктории. Да, ведь ко мне приехала сестра! Я вспомнил весь вчерашний день. Сегодня мы с Викторией должны ехать в Киев… А потом в Москву. Я сразу представил себе Басю, как она мне обрадуется, как начнет расспрашивать о Светке… Черт, придется как-то выкручиваться. Хотя тем для разговора у нас будет предостаточно, она ведь еще ничего не знает о завещании, о письме…

Я умылся, побрился и почистил зубы, не переставая размышлять. Мне было о чем подумать. Получалось, что мой дед и отец Берты, моей мамы, вовсе не погиб на фронте, как неохотно призналась мне как-то бабушка. Он прожил еще больше пятидесяти лет после войны, где-то в Зальцбурге… А Бася молчала, как партизан. Впрочем, в этом как раз не было ничего удивительного. Ведь она столько времени не говорила мне о том, что моим отцом был генерал Курнышов. А тут дед – немец… Ну да, ведь и у мамы, и у меня немецкие имена… Вся эта история очень может оказаться правдой.

Я уже одевался, когда услышал, как в гостиной одновременно зазвонил будильник и запиликал незнакомый голос сотового – очевидно, Викиного. А через некоторое время показалась и сама сестра – бледная, растрепанная, с широко раскрытыми невидящими глазами.

– Где у тебя ванная? – механическим, словно у автоответчика, голосом поинтересовалась она.

– Там, – показал я, и она, как сомнамбула, побрела в ту сторону.

– Вика, а кто завел будильник? – спросил я, когда сестра, наконец, вернулась.

– Я, конечно.

– Зачем?

– Как зачем? Ты что, забыл, сколько у нас сегодня дел? Нам нужно ехать в Киев.

– Ты хочешь сказать, что ради меня совершила такой подвиг и встала в шесть утра?

– Да, это было нелегко, – согласилась она. – Не думай, я до сих пор еще сплю. Но я же должна тебе помочь… Слушай, а кофе в этом доме есть? Иначе я так и не проснусь.

– Да-да, конечно! – кинулся я. Я готов был достать для нее не только кофе, но и звезду, да что там звезду, целую луну, целое солнце с неба. За одну ночь Виктория – Вика, сестра! – вдруг сделалась для меня самым близким человеком на свете.

Глава 7

Ну и змея!

Ранний завтрак был прерван телефонным звонком. Мы с Викой так и подскочили – оба были в полной уверенности, что звонят похитители, но это оказалась Юлька.

– Я вас не разбудила? – прокричала она сквозь помехи.

– Меня – нет, а Светка еще спит, – отвечал я.

– Герман, я сегодня улетаю! Самолет через полтора часа! Представляешь, уже вечером я буду на острове! – Даже по телефону я чувствовал, что моего Дельфиненка буквально распирает от радости.

– Как ты там? – глупо спросил я.

– Да великолепно! Только звонить вам уже больше не смогу, это не разрешается. А вы как?

– Уже соскучились.

– И я тоже. Ну ничего, время пролетит быстро. Ждите меня с сокровищами!.. Пока!

И она отключилась.

– Улетела, – сказал я, вешая трубку.

– Оно и к лучшему, братик, – мудро заметила Виктория. – Представляешь, что бы было, если бы она не уехала? А так к ее возвращению Светка уже будет дома. И Юля даже ничего не узнает.

Мы с Викой еще раз пересмотрели кассету и обратили внимание на то, что съемки сделаны очень грамотно. В кадр не попало ни одной лишней детали – ни вида из окна, ни мебели, ни какой-нибудь, самой маленькой, вещицы, которая могла бы хоть как-то намекнуть на то, где именно держали моего ребенка. Только Светка и черный фон – наверное, стену занавесили темной тканью. Виктория сказала, что, по ее мнению, это похоже на бархат, но она может и ошибаться – очень уж размыто изображение. Также ничего не подсказала нам и коробка, в которой лежала кассета, – обыкновенная коробка из-под обуви, таких тысячи, если не миллионы.

– Если бы мы с тобой хотя бы умели снимать отпечатки пальцев, – растерянно проговорила Вика, вертя в руках кассету, в которой тоже не было ничего необычного.

– И что бы это нам дало? – усмехнулся я. – Ты, сестренка, детективов начиталась.

Снова затренькал телефон, и снова это не были вести о Светке. На этот раз звонила Юлькина мать.

– Герман, как вы там? – затараторила она. – Как Светунька, очень ли скучает по мамочке? Мы тут со Славой решили, что ты должен привезти ее к нам на несколько дней. Приезжайте прямо сейчас.

– Нет, Инна Константиновна, не могу! – стал отнекиваться я.

Вика раздобыла где-то листок и быстро написала на нем: «Кто это?» – «Теща», – отвечал я тем же способом. «Она знает?» – появилось на листке. Я отрицательно замотал головой.

– Что значит – не можешь? – удивлялась тем временем моя телефонная собеседница. – Я тебя не понимаю… Герман?

«Скажи, что сию минуту уезжаешь в Москву!» – написала Вика, и я радостно ухватился за эту подсказку.

– Инна Константиновна, мы в Москву едем. Бабушку мою навестить. Она же еще никогда не видела правнучку, – вдохновенно сымпровизировал я.

– Да что ты? Так неожиданно…

– Да, так получилось… За мной сестра заехала, вот мы и собрались. Они со Светкой уже в машине сидят, а я вещи отношу, вы меня от двери вернули… – продолжал врать я.

– Герман, но как же это так? Хоть бы предупредил! Мы даже не попрощались с ребенком!.. Может, вы заедете к нам по дороге?

– Нет, Инна Константиновна, никак не получится, мы уже опаздываем… До свидания! Мы обязательно позвоним из Москвы.

И торопливо опустил трубку на рычаг. Ну, слава тебе, Господи, еще одной заботой стало меньше.

День прошел в хлопотах, а ночь мы с Викой встретили уже в поезде, мчащем нас в Киев. В столице незалежной Украины меня ждало очень важное дело – мне предстояло посетить немецкое посольство, получить разрешение на поездку в Германию и оформить визу.

Вика и здесь позаботилась обо мне. В Киеве у нее обнаружилась давняя приятельница, бывшая сокурсница по консерватории, которая в связи с теплой весной уже перебралась жить на свою дачу, недавно выстроенную на самом берегу Днепра, и милостиво разрешила нам остановиться на ее квартире в одном из переулков, выходящем на Андреевский спуск. Впрочем, воспользоваться ее гостеприимством нам почти не пришлось. Сразу с поезда, кое-как приведя себя в порядок прямо в купе, я отправился в посольство, постоял в очереди, потолкался среди людей, все разузнал, уточнил, какие документы мне необходимо подготовить, и записался на прием так скоро, как только было возможно – через три дня.

Совместив военный совет с обедом в симпатичном летнем кафе на улице Олеся Гончара, мы с Викой разработали дальнейший план действий. Было решено, что я вернусь на эти три дня домой и закончу все необходимые дела, а сестра, которой нет смысла ехать со мной, отправится в Москву и будет ждать меня там.

Очередной поезд примчал меня во Львов около трех часов пополудни. Я вышел из здания одного из самых красивых в мире вокзалов, поправил на плече ремень спортивной сумки… и ноги как-то сами собой понесли меня на Двирцеву площадь, к дому с высокой аркой, во двор, затененный кроной старого каштана. Я шагнул в прохладу подъезда, поднялся на тот самый последний этаж по тем самым лестницам, по которым совсем недавно бережно нес подбитую мной птицу. А вот и та самая дверь с медной табличкой: «Профессор Збигнев Бартошинский». Я позвонил, но, как и в прошлый раз, в квартире стояла тишина. Мне это не понравилось, и я еще сильнее надавил на кнопку звонка.

Внезапно послышался шум совсем не с той стороны, откуда я его ожидал, – за спиной открылась дверь квартиры напротив. На площадку вышла пожилая женщина и, подслеповато щурясь в полутьме лестничной площадки, поинтересовалась:

– Пан хочет снять квартиру? Сейчас, минуточку, я принесу ключи и покажу ее вам.

– Снять квартиру? – удивился я. – Но разве профессор и его внучка, – я указал на табличку, – здесь больше не живут?

– Пан что-то путает! – отвечала моя собеседница. – Збышек, царствие ему небесное, скончался в девяносто первом году. А внуков, как и детей, у него никогда и не было, он так и не женился, – она тяжело вздохнула. – Квартира досталась племяннику, он уже лет семь как ее сдает. Будете смотреть?

– Да, конечно! – согласился я, сам не зная, зачем.

– Только простите ради Христа, тут еще не прибрано, – засуетилась соседка, отпирая дверь. – Прежние жильцы съехали несколько дней назад, но я еще не успела навести порядок, все хвораю… Ноги очень болят. Врачи говорят – артроз, но я же чувствую, что это не артроз, а самый настоящий артрит…

Я едва слушал ее, так был удивлен. Выходило, что рыженькая Регина вовсе не была внучкой профессора, она только снимала здесь квартиру. В принципе в самом этом факте не было ничего особенного – ну захотела девочка поинтересничать, немного набить себе цену, как сейчас принято говорить у молодежи, попонтоваться. Но вот то, что сразу после встречи со мной она тут же исчезла – как выяснилось, съехала с квартиры (с больной ногой, между прочим!), уже выглядело странно.