Читаем без скачивания Тренер: молодежка. Книга 2 - Валерий Гуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чокнулись. Вообще говорят, что чокаться стаканом компота с рюмкой самогона это не очень правильно, но я поверью вида не придал.
Выпили.
— Бр-р-р… — Якова Кузьмича аж пробрало и он щеками затряс, а потом чихнул несколько раз. — Пфи-пфи-пфи.
Васька молча хлопнул, занюхал краюшкой хлеба. Оксан Вадимовна пить всю стопку не стала, так пригубила для порядка. У меня вообще мысль такая мелькнула, что директриса специально вместо меня ввязалась пить, знала, что колхозники если вцепятся в меня, то я живым из «Бабочки» не уйду. Если так, то молодчага кончено директриса, но оно того не стоило.
Дальше больше, пока языками чесали, Яков Кузьмич и Васька начали хлестать самогон, глаза у них становились соловьиными, сбились в кучу. Сперва игру былую обсудили, а затем ожидаемо разговоры начались за «Спартак», только не «Колосок», а настоящий — из Тарасовки. Стали выведывать какие у команды планы, как я сам думаю двигаться и что буду делать после того, как восстановлюсь. Я, понятное дело, говорить о том, что я уже не восстановлюсь не стал. Если им так комфортней думать, что я на поле еще вернусь — флаг в руки.
После разговор плавно перетек в другое русло:
— Мы, товарищ Иванов, все, что на этом столе есть, в «Бабочке» собственными руками выращиваем, — разоткровенничался поддаты Кузьмич. — Вон сало, это у нас хрюшка Стасик бегал, да набегался. Картошечка молодая под солнцем росла, и вот этими вот руками собрана.
Председатель руки свои показал. Чешет правда, он то собирал — в кабинете своем жопу протирал, пока студенты на картофель съезжались.
В общем, Яков Кузьмич опять начал издалека клонить к тому, что я его с руководством спортивного общества «Спартак» познакомил. Ну и словечко за председателя замолвил, естественно. Я забросил в рот очередную картошечку, пережевал, покивал, хорошо идет. А дальше тему в русло уже нужное мне свернул.
— Яков Кузьмич, уважаемый, вот нам через неделю играть с ребятами по турниру между лагерей, — начал я. — На финал, если я туда команду выведу, сам Николай Петрович подъедет.
— Так, — заинтересовался живо председатель.
— Вот там и поговорите, — пожал плечами я.
— Ну как поговорим, я же просто так к нему не подойду в лоб? Как представлюсь? Мало ли что ли колхозников хочет с директором познакомиться?
— Старост*н у нас всем сердцами за «Спартак» ратует, вот если повод будет поговорить так, что у «Бабочки» тоже любовь к клубу есть, так без проблем сойдетесь.
Яков Кузьмич, хоть и соображал удивительно бойко для выпившего старика, сейчас не сообразил. Макушку почесал.
— Говорю, что вам надо показать, что вам команда спартаковская не безразлична, — пояснил я.
— И что сделать нужно? Чтобы он понял — небезразлична. Может ему рассказать, что я за «Спартак» с молодости болею и даже в школу спартаковскую пытался поступить… не получилось правда.
— Это тоже расскажите, — подтвердил я. — Но представьте, что вы не тогда, а сейчас уже приносите клубу пользу. Вот я перед тем как сюда зайти видел автобус.
Я действительно видел автобус у входа, могу предположить, что на нем колхозников возили по рабочим местам.
— Так? Есть автобус, — подтвердил Кузьмич.
— Нам как раз сейчас не на чем ездить на соревнования играть. Можем, конечно, на рейсовых кататься… но это все не то.
— Почему вам «Спартак» автобус не выделит? — спросил председатель.
— Выделит, попросил, но пока документы подпишут, пока заверят… В общем, неплохо будет, если вы нам свой автобус предоставите для «Спартака-Колоска». И Николаю Петровичу заодно будет. что рассказать, — заключил я.
Яков Кузьмич прежде чем решение принять, бровь приподнял, стопку взял, палец мизинец оттопырил, и хлопнул самогона.
— Ну так и быть, — поставил он стопку на столешницу. — Будет вам автобус.
— Вот это понимаю, разговор, — я руку председателю протянул, пожал.
Домой мы засобирались в тот момент, когда Яков Кузьмич уже со стула сползал, а Вася на столе спал. Все были довольны игрой и поездкой. Оксана Вадимовна (которая схитрила и растягивала свою рюмку до победного) и Елена Анатольевна могли быть довольны уже по тому, что ребята после посещения «Бабочки» вымотались и первое, что сделают по возвращению в лагерь — завалятся спать. Это значит, что никаких ночных поседелок в «Колоске» не предвидится.
Поднялся вопрос кто теперь нас домой с колхоза повезет. Вызвался Валерка Канатов, он по случайности в столовую зашел, что-то там хотел у Кузьмича спросить. Но увидев председателя в негляже, только рукой махнул. Я когда с Канатовым проблемой поделился, он заявил:
— Тю, так я ж как раз водитель автобуса! Раз Кузьмич разрешил, значит — повезу.
До «Колоска» доехали быстро. Че там ехать, это сейчас пробки жуткие, даже не всегда поздно вечером нормально доедешь. А тогда — загляденье. Пустые дороги, практически никакого трафика нет. Пока добирались, я услышал историю Канатова о том, как он вместо того, чтобы в футбол играть, в колхоз попал. Сам спросил. А он рассказал охотно — мол, дурак был молодой, в молодые годы с барышней одной геологом встречался. У нее экспедиция в Сибирь была, и Валерка от любви большой следом поехал, из клуба отчислился.
— Хотя к мячу тянет до сих пор, — вздохнул он. — Вот с мужиками и гоняю по полю мяч, хоть как-то отпускает.
Я Валерке удачи пожелал, про себя подумав, какой же он дурак, что с футболом завязал. Мог бы и командам в первой лиге приходится. Может и не «Спартаку» московскому и не «Динамо» киевскому, но вот «Зениту» из Ленинграда или «СКА» из Ростова-на-Дону, вполне бы пришелся ко двору.
Когда уезжал, Валерка телефон своего гаража оставил — мол звоните, когда понадоблюсь. Вышли из автобуса. Директриса, Ленка и пацаны в административное здание направились. Ну а я остался ворота закрыть, когда автобус выехал. Валерка, выезжая, вдруг посигналил. Я поначалу думал — прощается. Но нет, стало ясно, что он кому-то на дороге сигналит. Кому? Через несколько секунд я увидел подъехавшие к воротам лагеря две «девятки». Одну из них узнал сразу — вишневая, которая принадлежала хахалю Ленки Пупса.
Глава 11
А вот это уже куда более интересно события развиваются. «Девятки» сбавили ход, притормаживая, из окна машины, где сидел хахаль Ленки, довольно громко качала музыка:
Он не любит тебя нисколечко
У него таких сколько хочешь
Отчего же ты твердишь, девчоночка
Он хороший, он хороший…
Прям в тему этот козел композицию выбрал.
Машины остановились. Дело происходило ближе к полуночи, поэтому у ворот «Колоска», где не имелось наружного освещения, царила темнота, хоть глаз выколи. В таких условиях, я не видел ни водителя ни пассажиров и не мог назвать точное число визитеров. Но готов биться о заклад, что у навязчивого поклонника Ленки случилась нетепрячка. Хорошо хоть заявление не стал в ментовку писать, как на Пашку Ануфриева (я отчего-то был уверен, что майор с предъявой — дело рук этого негодяя), а решил разобраться по мужски. Правда не совсем по мужски, если честно говоря, я у ворот стоял один, а их вполне возможно десять.
Ясно одно — обиженный и уязвленный хахаль после отказа прихватил «реальных пацанов» и приехал в «Колосок». Решился таки выполнить те угрозы, которые ранее озвучивал. Понял падлюка, что один на один меня не вывозит… Похвальное стремление, кстати. Лучше мужиков лупасить, чем баб. Хотя тут надо понимать, что в ответ может неприятно прилететь, если ты на мужика руку подымаешь. Драка называется.
Я понимал, что мне одному с подъехавшими мстителями явно не справиться. Лукавить не буду, я, конечно, самую малость напрягся. Но торпедировать от ворот «Колоска» — не стал. Не в моих привычках бежать поджав хвост и сверкая пятками от опасности. Да и никто меня не тянул за язык, когда я говорил, что этот дурачок может в «Колосок» в любое время подъезжать, а я его такого хорошего здесь встречу.
Вот и подъехал.
Вместо того, чтобы дать деру, я перестал закрывать ворота. Тяжело вздохнул, за пределы лагеря вышел. Прежде обернулся на своих парней, чешущих к административному зданию. Может, по-хорошему, следовало пацанов попросить в этом деле, скажем так, поучаствовать. Чтобы проще было диалог установить. Народ то в команде у меня бывалый подобрался, во всяких заварушках парням приходилось участвовать, считай на улице росли, пусть и в стенах
