Читаем без скачивания Близко к сердцу - Одри Хэсли

Эстелл посмотрела на него нахмурившись. В любом случае у нее нет оснований не объяснять ему причин этой необычной, на взгляд Стивена, дружбы. На самом деле в ней не было ничего странного: Роналд до сих пор поддерживал тесные связи со многими из своих бывших студентов.

— У меня был небольшой личный кризис за несколько месяцев до выпускных экзаменов. — Кризис, в котором ты играл не последнюю роль, мрачно добавила она про себя. — Я думала, мне без труда удается скрывать переживания, пока профессор не отозвал меня в сторонку и не спросил, что со мной происходит.

— Я удивлюсь, если в результате его советов вам не стало еще хуже, — прокомментировал Стивен ее откровения. — Мы, Вентворты, не славимся тактичностью и пониманием.

Эстелл непроизвольно улыбнулась.

— Эта мысль пару раз приходила мне в голову, когда я узнала его получше. Но тогда у меня было чувство, что он сам очень уязвим: прошло не так много времени после смерти вашего отца. Я допускаю, что в известном смысле мне отчаянно был нужен отец, хотя к тому времени у меня уже складывались хорошие отношения с отчимом, и Роналд — уверена, к своему большому удивлению, — взял на себя эту роль. Он не давал мне никаких советов или рекомендаций — просто настолько загрузил дополнительной работой, что у меня не оставалось ни одной свободной минутки и… — Она замолчала, недоуменно приподняв плечи.

— И что же, Эстелл?

— Дело в том, что, когда мне плохо, я вспоминаю отца. Я рассказала Роналду о нем. Позже, когда умерла Линдси, я поехала к нему, зная, что ему необходимо будет поговорить о ней с кем-нибудь.

— Кажется, этого не понимает громаднейшее большинство людей, — вздохнул Стивен. — После смерти отца я едва не сошел с ума от стремления окружающих говорить о чем угодно и о ком угодно, только не о нем, словно они боялись, что любое упоминание об отце расстроит тех, кто любил его! — Некоторое время Стивен работал молча. — А как Рональд заманил вас в магазин? — спросил он наконец.

— Мне кажется, вы знаете его лучше, чем я, — ответила Эстелл спокойно. — Я не сразу поняла, что Роналд никогда не предложил бы эту работу, если бы не чувствовал, что мне это нужно больше, чем я нужна магазину…

— И сколько времени прошло с тех пор, как вы перестали нуждаться в этом? — спросил он без всякого подвоха.

— Давайте скажем так, — улыбнулась она, — профессор начал прозрачно намекать, чтобы я подыскивала место, почти год тому назад.

— Значит, он продал магазин, когда вы уже работали в нем? — усмехнулся Стивен.

— О нет! Спустя несколько месяцев после смерти Линдси он начал присматривать покупателя, которого одобрила бы она. Ему хотелось найти человека, который сохранил бы прежний штат и развивал дело в направлении, заданном Линдси.

Они беседовали сравнительно непринужденно, иногда поддразнивая друг друга, иногда серьезно: надолго замолкали, когда этого требовала работа, а потом продолжали с того места, где разговор прервался. Стивен рассказывал о днях своего пребывания в Дан-Лэре, у Линдси и Роналда, об искренней привязанности к обоим.

— Они называли мать и отца влюбленными янки, а те, в свою очередь, их — влюбленными ирландцами. А как у нас обстояло дело с любовью, Эстелл?

— Довольно обычно, — пробормотала она, застигнутая врасплох неожиданным вопросом. Обычно! Она не подпускала к себе мужчин на расстояние вытянутой руки с того момента… После него!

— Что обычно для одних, может показаться безумием для других, — заметил он сухо. — Когда в последний раз вы любили?

— Это нечестно, — воспротивилась она, и сердце ее тревожно забилось. — Никто не задает такого вопроса при первой встрече!

— За исключением нас, Эстелл. — Он поднял голову и беззастенчиво уставился на нее. — Помнишь нашу общую ошибку? — Он вновь вернулся к работе, а потом тихо промолвил: — Итак, когда это было?

— Так давно, что я уже не помню! — дерзко ответила она.

— Боже мой, Эстелл, вам только двадцать три года! — воскликнул он с нескрываемым скептицизмом.

— Стивен, вы заметили, что алкалоиды в этой партии…

— Что я действительно заметил, так это то, что вы уходите от ответа! — прервал он мягко. — Означает ли это, что вы никогда не любили?

— Разумеется, любила! — воскликнула Эстелл и сразу же подумала, почему она так ответила? В конце концов, это не преступление, если ты никого никогда не любил!

— Нет никакого закона, говорящего о том, что ты должна кого-то любить, — тихо пробормотал Стивен, повторяя ее собственную запоздалую мысль.

— Но я действительно была влюблена… однажды.

— Мы могли бы начать и эту партию, — негромко сказал он, выпрямляясь. — Вы уже закончили?

— Дайте мне еще несколько секунд, — попросила она, едва удерживаясь от вздоха облегчения, когда он направился в дальний конец лаборатории.

— Только однажды? — донесся до нее его назойливый вопрос, заданный в характерной медлительной манере.

— Стивен, позвольте же мне закончить, прошу вас, — тяжело вздохнула она, сгорбившись, словно целиком поглощенная работой.

Даже если бы ее отношения с Алексом не окончились так ужасно, они все равно рано или поздно сошли бы на нет, ведь она никогда в действительности не любила его… Более всего ее понятию о любви соответствовали чувства, испытанные в объятиях совершенно незнакомого человека.

— Ну вот и все, — сообщила она спокойным, почти бесстрастным тоном. — Может быть, записать для вас некоторые результаты?

— Нет, не нужно. А вот против кофе я бы не возражал!.. Сколько же сейчас времени? — воскликнул он, глядя на часы. — Эстелл, вы опять не напомнили о ленче, а теперь для него уже слишком поздно!

— Видите ли, это входит в число тех неприятных моментов, о которых вы советовали мне забыть, — пояснила Эстелл, вставая, чтобы приготовить кофе.

Она действительно потеряла счет времени; голова ее гудела, словно улей, от роившихся в ней мыслей. Несмотря на тревожащий, почти постыдный характер воспоминаний о единственной ночи, проведенной со Стивеном, некоторые вещи она никогда не пыталась отрицать или забыть. Она пришла к нему, не только не зная истинных радостей любви, но измученная и униженная первым жестоким опытом в этих утехах. Она невольно вздрогнула, представив степень риска, на который шла… Но несмотря на все это, она почувствовала высшее блаженство в его объятиях и признавала это.

— Вы все еще любите этого человека, Эстелл? — спросил он, когда она принесла кофе.

— Когда же и у меня появится возможность задать вам несколько вопросов? — спросила она, удивляясь веселому негодованию, прозвучавшему в ее словах, в то время как сердце ее замерло оттого, что он, как собака-ищейка, опять вернулся к интересовавшей его теме.