Читаем без скачивания Единственно верный - Лариса Петровичева

Измученных в пыточных ведьм провозили по городу в назидание прочим любителям травить ближнего своего. Под вопли горожан на площади шеф-инквизитор подробно разъяснял вину каждой; затем ведьм секли кнутом и отправляли в тюрьму на несколько лет. Раньше за привороты либо сжигали, либо побивали камнями, но Шани оказался человеком прогрессивных взглядов и, проанализировав статистику, заявил, что при столь массовом использовании макуши в низшей любовной магии Аальхарн через десять лет может остаться вообще без женщин. Наверно это был первый случай в истории страны, когда за колдовство были даны определенные послабления…

Итак, дел у шеф-инквизитора всеаальхарнского было немало, о храме он почти не думал, и очень удивился, когда на приеме в честь именин государя увидел архитекторшу — разнаряженную в пух и прах, с увитой жемчугами прической и сияющими бриллиантами на шее. Девушка выглядела невероятно довольной жизнью: видимо, уже начала отделять от строительства долю малую в свой карман. Ничего другого Шани и не ожидал — на хлебном месте все кормятся — и занялся философским диспутом со своим соседом по небогато накрытому столу — придворным лекарником Олеком, который прекрасно помнил о судьбе своего предшественника и держался довольно натянуто. Впрочем, вино перевело беседу в более неформальную плоскость, и Олек осмелился поинтересоваться:

— Что же, святая инквизиция может… — он хихикнул: — найти подход к любому?

— Абсолютно, — серьезно ответил Шани. — Впрочем, истинным сынам Заступника волноваться не о чем. Мы не имеем привычки терзать невинных.

Олек улыбнулся, жалко и криво. Со всех сторон государю закричали многая лета; Шани тоже поднял свой бокал. Вино было, разумеется, не из государевых кладовых, а подаренное горожанами купеческого происхождения, и потому очень хорошее.

— Что же, — продолжал Олек, когда здравицы стихли, — вы можете потащить человека в ваши пыточные за самые простые слова? Например, «я верую в Заступника»?

Шани печально усмехнулся, разглядывая розовые блестки в глубине своего бокала. Видимо со стороны он действительно выглядит чудовищем, этаким повелителем боли и мучений. Особенно грустно то, что таким его считают самые, по большому счету, образованные люди Аальхарна.

— И прямо сейчас я поведу вас в инквизицию как еретика, который не верует в Силы Небесные, — строго сказал Шани. Олек не то, что побледнел — посерел, словно жизнь покинула его. Казалось, он вот-вот упадет в обморок. «Я действительно монстр», — подумал Шани и произнес:

— Ну разумеется, нет. Олек, вы же взрослый человек, должны понимать…

Олек подобострастно усмехнулся, но дрожать не перестал.

— Не шутите так больше, ваша бдительность, — попросил он. — У меня больное сердце, могу и не оправиться.

— Простите меня, — искренне сказал Шани. — Действительно некрасиво получилось.

Олек кивнул. Он прекрасно помнил, как прежний шеф-инквизитор Тафф, недавно, кстати, причисленный к лику святых и при жизни печально известный явными садистскими наклонностями, за такие разговоры легким движением руки отправлял на дыбу, и решил сменить тему.

— У вас интересный выговор, ваша бдительность. Родились на севере?

Саша Торнвальд родился в Испанской федеральной земле, когда его родители занимались изучением и реставрацией великолепного Sagrada Familia, и, после русского, испанский стал его вторым родным языком. С тех пор прошло немало лет, но Шани до сих пор смягчал «л» в конце слова по старой привычке.

— Воспитывался в монастыре Шаавхази, — улыбнулся Шани. В тех краях в самом деле был похожий на испанский по фонетике диалект. — Дальний Север, деревянное зодчество и кружевные наличники даже на окнах бедняков. Когда приехал в столицу, то даже занимался с речевиком — говор был просто ужасный…

— А сейчас все просто прекрасно, — сказали сзади. Шани обернулся и увидел Дину, которая небрежно обмахивалась дорогим веером из белоснежных пышных перьев. Да, подумал он, если раньше это была тихая скромница, то теперь — придворная дама. К тому же очень дорогая. Не каждому по карману.

— Девица Сур, — Шани слегка наклонил голову в приветствии и обвел архитекторшу кругом Заступника, — добрый вечер.

Олек деликатно поклонился даме и удалился в сторону кравчих, разливавших наливки. Дина очаровательно улыбнулась и присела рядом с Шани; тонкий запах ее дорогих духов стал уловимым только теперь.

— Как поживаете, ваша бдительность? — поинтересовалась она. Шани заметил, как государь скользнул взглядом по залу в поисках девушки и, увидев ее рядом с шеф-инквизитором, чему-то довольно кивнул.

— Прекрасно, девица Сур, — ответил он. — Кстати, памятуя о добродетели скромности, столь почитаемой государем нашим Лушем, я бы не рекомендовал вам так наглядно демонстрировать ваше благосостояние.

Дина опустила глаза. На ее набеленных по моде щеках проступил очаровательный румянец. Шани вдруг пришло в голову, что не будь она рыжей, то он бы непременно в нее влюбился. И увел бы у самого государя… История бы вышла достойной авантюрного романа, которые в Аальхарне любят все слои общества от мала до велика.

Однако, девушка была рыжей. И это все меняло.

— Разумеется, ваша бдительность. Однако мои украшения — это подарки государя, и было бы просто невежливо их не надеть.

— А, ну раз так, — промолвил Шани, — тогда вы поступаете очень благоразумно.

— Спасибо, — улыбнулась Дина и протянула ему невесть откуда взявшийся бокал шипучего южноудельского вина. — Выпьете со мной?

Шани принял бокал и скептически посмотрел на девушку.

— Ваш покровитель не будет против?

Дина нахмурилась.

— Я не фаворитка государя, если вы об этом, — Шани криво усмехнулся, и она добавила: — И не шлюха.

— Вы очень часто это повторяете, — заметил Шани. — Будем здоровы.

И они осушили свои бокалы. Видимо, поторопившись, Дина поперхнулась и закашлялась, да так, что из глаз брызнули слезы. Шани участливо коснулся ее руки, подумав, не задать ли ей хорошего леща между лопаток, по старой земной традиции.

— Вам плохо? — спросил он.

— Ничего страшного, простудилась на строительстве, — сказала Дина, стирая слезинку. — Там очень холодно…

— Попросите у государя меховой плащ, — посоветовал Шани. — Думаю, он пойдет вам навстречу.

Дина хотела было ответить, но только кивнула и отошла в сторону. Служки завершили перемену блюд — по причине поста еда предлагалась очень маленькими порциями и весьма заурядная; впрочем Луш не стал бы раскошеливаться и в мясоед: тем паче, что гости пришли поздравлять государя с праздником, а не набивать брюхо за счет казны. Шани протянул руку к бокалу, в котором кравчие уже обновили вино, успел удивиться, почему так дрожат пальцы, а потом стало темно и холодно.