Читаем без скачивания Забытые пьесы 1920-1930-х годов - Татьяна Майская

Входит КРУТОЯРОВ.

АДМИРАЛ. Что же делать? Не хочет. Не внемлет разуму истории. Великая голова, и такой же великий упрямец.

КРУТОЯРОВ. Ленин, конечно? (Ходит.) Так, так. Золотой мостик перекинут, стоит только перешагнуть, и блудные сыны вновь в России.

АДМИРАЛ. Есть. И разлюбезное дело. Домой! В Рос-сию-матушку. Пора. Давно пора.

КРУТОЯРОВ. Так-с, адмирал, господин командующий сухопутным флотом и заморской пехотой. Вы — флот, всегда были вольнодумцами. (Ходит.) Так, так, так. (Останавливается.) На службу к Ленину?

АДМИРАЛ. Что ж? Мы долго и покорно плелись в хвосте Антанты, а сами вздыхали о самостоятельной и самодеятельной России и о крепкой власти. Твердая власть есть.

КОКО. Испытанная, можно сказать, с многолетним стажем. Немногие из министерств могут похвастаться этим.

АДМИРАЛ. Поможем России. Это наш долг.

КРУТОЯРОВ. Ленину и его армии золоторотцев? Ха-ха. «Власть!..» Мой Сенька, вчерашний раб, — законодатель, член исполкома. Умора! (Ходит.) Ять уничтожили — почему? Сокращенную китайскую тарабарщину выдумали{37} — почему? Для безграмотных законодателей. (Останавливается.) Умора! (Ходит.) Русские дворяне… Так, так… (Останавливается перед ними.) Не забудьте составить челобитную. «Каемся, мол, в прошлых грехах и заблуждениях… Бьем челом и…»

АДМИРАЛ. Есть. Каемся. Есть у нас грехи пред Россией и народом.

КРУТОЯРОВ (ходит). Перед этими хамами? Узурпаторами, обманно захватившими власть? Перед этими декрето-диктаторами, удушившими Россию, виноваты мы, дворяне? Кайтесь, кайтесь и кланяйтесь. (Останавливается пред ними.) Поклонитесь, не забудьте, и тогда, когда они возьмут вас в железо.

КОКО. Сохранилась только железная воля, во всем остальном — кризис.

КРУТОЯРОВ. Свинца еще достаточно, чтобы всадить его в наши груди. Я предпочитаю au rebours[112].

КОКО. Тоже? Какие, однако, оборотни, наши дворяне. Все «наоборот» предпочитают.

КРУТОЯРОВ. Да, наоборот. Править должны мы.

КОКО. От какого корня вы производите это, князь? «Право» или «правый»? И в какую оправу вы вправите вашу власть?

КРУТОЯРОВ. Право на власть предопределено было богом. Миропомазанник.

[КОКО. И бог записался в «товарищи»: сильно полевел.

КРУТОЯРОВ. Смешно даже.

КОКО. Кому смешно, а кто и взвыл от того.

КРУТОЯРОВ.] Право на власть за привилегированными классами. (Ходит.) И оправить сумеем ее. Оправа, достойная народа. (Останавливается.) Железо!

АДМИРАЛ. Да говорят же вам — кризис.

КРУТОЯРОВ (зловеще смеется). Железо. Железные кандалы для рабочих, железное ярмо для мужиков. Железное законодательство для инородцев.

КОКО. И все это сцементировать изрядным кровопусканием. Иноро… инакомыслящих.

КРУТОЯРОВ. Чужие — по домам! А жидочков окрестим: сгоним со всей России и… в Москва-реке есть такое местечко. Крутой поворот, а там — омут. И в крещенский мороз мы пробьем прорубь крестом.

КОКО. И во имя церкви Христовой Вселенской, так?

КРУТОЯРОВ. Под звон колоколов всех сорока сороков, торжественно (со зловещим смешком) окропим их святой водицей, и пусть поплывут к праотцам.

КОКО. И да здравствует Интернационал «революционно-преображенно-молнийно-белехонький».

КРУТОЯРОВ. И да здравствует Русь. Единая, неделимая, великодержавная!

АДМИРАЛ. И самодержавная? Есть. Все из той же области: че-пу-хис-симус! Старо. Неперебродившие вожделения оставшихся за штатом Рюриковичей. На холеные ручки дворянчики опять натянут жесткие рукавицы царизма? Довольно.

КОКО. Отчего же не помечтать?

КРУТОЯРОВ. Никакой другой политики быть не может!.. Никакого иного примирения быть не должно. Же-ле-зо! Я объявляю конкурс.

Говорит, все загораясь и не слушая других.

Железная клетка.

АДМИРАЛ (показывая пальцем на лоб). Чудак этакий. Да говорят же вам русским языком (кричит): кри-зис.

КРУТОЯРОВ. Железную клетку… чтобы пуля не взяла его. И чтобы она была ажурная…

КОКО. Игрушечка.

КРУТОЯРОВ (машинально, занятый своими мыслями). Игрушечка. На колесах. И вся изнутри обитая…

КОКО. Не бархатом, очевидно.

КРУТОЯРОВ. …острыми гвоздями. И как только мы вернем Россию русским, мы закуем в нее Ленина и Троцкого{38}… и впряжем в нее Совнарком{39}, и Совнархоз{40}, и ВЦИК{41}, и ЦИК{42}… и… и… це-ка… и че-ка… и черта, и дьявола, и весь ныне царствующий дом, и его верноподданных, антихристово племя. И повезем их по городам и селам. А по улицам зажжем факелы, по-праздничному. Живые факелы. И под барабанный бой. И с музыкой, чтобы весело было.

КОКО. У всякого барона своя манера веселиться.

КРУТОЯРОВ. И чтобы ни воды и ни хлеба… пусть грызут друг друга… Пусть сосут кровь друг друга.

АДМИРАЛ. Э-ге-ге, батенька, загнули.

КОКО. Недурная инсценировочка. А исполнители? Не разойдутся роли. Ни наши, ни иностранные миролюбцы не возьмутся за эту постановку. За исполнителями есть ведь и зрители — мировой пролетариат.

КРУТОЯРОВ. Так мы в его честь и возжжем факел «всемирной социалистической революции» — на каждом фонаре по коммунисту. Да. (Останавливается.) Исполнители кто? Мы — Россия!

АДМИРАЛ. Проснулись, батенька. Отошла та Россия.

КОКО. А заснули вы, князенька, да-авно. Над одной из страниц древней истории. Приятных сновидений и дальше.

Идет к левой кулисе.

Спокойной ночи и… новых вдохновений.

ГАРСОН в сопровождении maotre d’hotel’a[113] внес ужин, ставит на стол.

КРУТОЯРОВ (уходя). До свидания ТАМ.

КОКО (показывая на небо). ТАМ?

Под церковный напев.

И упокой, господи, душу воинствующего раба твоего.

ГАРСОН. Monsieur, c’est servi[114].

Уходит.

АДМИРАЛ (в тон Коко). И не вводи его в такие искушения.

КОКО. Аминь!.. А, Лолот… Скорей…

АДМИРАЛ (раскланивается). Мадам.

Прощается с Коко и удаляется.

ЛОЛОТ. Раздражает меня этот князь и адмирал «не у дел».

Садится на диван у окна.

КОКО. У дел бы он был много несноснее. (Подает ей кушанья.) Тысяча первый спаситель «гибнущей родины». А князь… Брр… Жутко. Матери, берегите своих младенцев: Чеберяки и Чеберячки не дремлют{43}. (Наливает вина.) Чего ты такая грустная? Не хандри. (Пьет.) Э-эх, пропадай моя телега, все четыре колеса. Пропиваем последнее содержание души. Что же ты не ешь, Лолот? Тут все твои любимые блюда. Во-первых, раки…

ЛОЛОТ. Ой, как вкусно. Мерси.

КОКО. «Sterleta à la russe», «Chauffroid à la большевик»[115]… Раньше было: «Без бога ни до порога», а теперь без большевика никуда. Ничего не поделаешь, надо просить пардону и ехать домой… Пора.

ЛОЛОТ (рассеянно). Что? Куда — домой?.. Опять не пришел.

КОКО. Кто?

ЛОЛОТ (придя в себя). Ну, ах… папа. Кого мне еще поджидать? Кому я нужна?

КОКО. Pauv’ petite, vas[116]. Подкидыш. (Хочет чокнуться.)

ЛОЛОТ. Я просила вас перестать. (Отворачивается.)

КОКО. На вы так на вы. Опять изобразим идеальных супругов. Он скажет слово, придирается она.

ЛОЛОТ. Она не успеет отвернуться, как он идет к другой.

КОКО. Если эта, другая, так красива, как та, что здесь была (показывает на соседний стол), то не только пойдешь, побежишь. Выпьем хоть за нее.

ЛОЛОТ (берет бокал). К счастью для семейного счастья, эта участь постигнет редкую из жен, потому что эта женщина действительно редкая краса…

Входит ЖОРЖ об руку с НАНЕТ ДЕ ЛАНКЛО.

красива… (Побледнела, бокал задрожал в руках.)

КОКО. Что с тобой? Почему ты побледнела?

Смотрит по направлению, куда устремлен взор ЛОЛОТ.