Читаем без скачивания 100 великих предсказаний - Станислав Славин

Первый сеанс, в ходе которого был достигнут полный успех, состоялся в 1581 году. В магическом кристалле медиум увидел ангела Уриэля, который объяснил, как создать восковой талисман – печать Эммета, – с помощью которого легко вступать в контакт с запредельным миром. В ходе последующих сеансов связи небесные собеседники объяснили Ди и Келли способ коммуникации с ними и передали алфавит ангельского или иенохейского языка.

Потом, указывая на соответствующие буквы, ангелы, дескать, продиктовали приятелям 19 поэтических текстов, известных ныне под названием «Иенохейских ключей».

Общение, впрочем, не ограничивалось чисто спиритическим уровнем, в ходе которого Ди и Келли, с помощью ангелов, предсказывали будущее тому или иному из заинтересованных заказчиков. Согласно дошедшим записям, ангелы давали своим агентам указание, что говорить монархам в том или ином случае, как планировать свои дальнейшие путешествия, и даже указали на на движение Великой армады, дав возможность англичанам как следует подготовиться к встрече с испанским флотом и разгромить его…

Дональд Тайсон, канадский исследователь наследия Джона Ди, например, полагает, что его герой относился к своим беседам с ангелами, как к своего рода службе. Он получал информацию из конфиденциального источника и передавал ее далее по цепочке. «Хотя многие и полагают, что слова ангелов являются сознательной мистификацией Эдварда Келли, – пишет он, – либо фантазиями, порожденными подсознанием Ди во время сеансов».

Он умер в 1608 году, стылым туманным вечером в Лондоне, в старом обветшалом доме, всеми позабытый и позаброшенный. Свои записи бывший секретный агент спрятал в кедровом сундуке с двойным дном, и они долго переходили из рук в руки, никем не обнаруживаемые. Лишь спустя полвека секрет сундучка случайно открыл некий господин Джонс.

Часть рукописей после этого сгорела, поскольку служанка взялась прокладывать манускриптами противни для выпечки пирогов. Но другая часть попала в руки Эллиоса Эшлона, естествоиспытателя и мистика. Он заинтересовался находкой и стал собирать дневники Джона Ди, разбросанные по архивам всей Европы.

В XVII веке письменное наследие Ди было издано, и весь мир узнал о секретах, которых хранил сундучок с двойным дном. А теперь об их хозяине узнали и вы. И вспоминая рекламный ролик, можете всем поведать, откуда на самом деле взялся агент ангелов 007…

«Чернокнижник» Яков Брюс

Так окрестила его народная молва. Ну а кем он был на самом деле, обрусевший шотландец, верой и правдой служивший российскому престолу? Парадокс, но известно о нем не так уж много… Но и те сведения, что удалось собрать, рисуют нам человека весьма разностороннего.

Яков Брюс

…Говорят, своих гостей, приезжавших к нему по весне в подмосковную усадьбу, расположенную в районе нынешней станции Монино, сей незаурядный человек любил ошеломить таким фокусом.

В мае месяце, как известно, лед на реках и прудах в Подмосковье уж не держится, он тает еще в марте – апреле. Но вот Брюс в сумерках в сопровождении гостей выходил в приусадебный парк, взмахивал белым платочком, и на глазах изумленных гостей его пруд, словно по волшебству, покрывался льдом.

Теперь вы понимаете, почему Якова Брюса звали порой колдуном. Но славен сей муж был вовсе не забавами подобного рода.

Когда юный царь Петр начал собирать свое «потешное войско», под его знамена одними из первых встали два недоросля, братья Роман и Яков Брюсы.

Их дед Яков, потомок шотландских королей, в середине XVII века отправился искать счастья в далекую Московию. Он преданно служил царю и русской земле, командуя псковским полком, и скончался в 1680 году в чине генерал-майора. Его сын Вилим пошел по стопам отца и погиб под Азовом в чине полковника.

Таким образом, Якову Вилимовичу Брюсу, считай от рождения, была уготована судьба человека военного. А поскольку он был на два с лишним года старше царя Петра, то, вступая в «потешное войско», успел уже вполне познать трудности и опасности настоящего ратного дела. Он участвовал в двух крымских походах, организованных фаворитом Софьи В.В. Голицыным.

И когда вернулся в Москву, то нашел столицу затаившейся в ожидании, кто победит: борьба за царскую корону между Софьей и подросшим Петром достигла кульминации. Яков Брюс колебался недолго, и когда Петр уехал из Преображенского в Троице-Сергиеву лавру, собирая вокруг себя всех сторонников, присоединился к нему вместе с другими «потешными».

С этого момента его судьба оказалась тесно связанной с русским царем. Вместе с Петром Брюс воевал под Азовом. Когда Петр в составе Великого посольства отправился за границу, Яков в 1697 году прибыл к нему в Амстердам и привез составленную им карту земель от Москвы до Малой Азии для печатания.

Об отношении к нему Петра в тот момент красноречиво говорит такой факт. Перед отъездом из Москвы Брюс получил сильный ожог руки в доме князя-кесаря Ф.Ю. Ромодановского. Петр во время длительных отлучек из Москвы передавал князю-кесарю бразды правления, относился к нему с подчеркнутым уважением и в письмах смиренно подписывался: «Всегдашний раб пресветлейшего вашего величества бомбардир Петр».

Но узнав о печальном происшествии, Петр в гневе забыл об этикете. «Зверь! Долго ли тебе людей жечь? И сюды раненые от вас приехали», – написал он Ромодановскому. А зная о пристрастии князя к крепким напиткам, на аллегорическом языке именуемым Ивашкой Хмельницким, еще и добавил: «Перестань знатца с Ивашкою, быть от него роже драной».

Правда, грозный глава Тайного приказа угроз не побоялся, ответил с невозмутимым достоинством: «В твоем же письме написано ко мне, будто я знаюся с Ивашкою Хмельницким: и то, господине, неправда… Неколи мне с Ивашкою знатца, всегда в кровях омываемся; ваше то дело на досуге стало знакомство держать с Ивашкою, а нам недосуг. А что Яков Брюс донес, будто от меня руку обжег, и то сделалось пьянством его, а не от меня».

Петр сбавил тон и предпочел шуткой заключить мировую: «Писано, что Яков Брюс с пьянства своего то сделал; и то правда, только на чьем дворе и при ком? А что в кровях, и от того, чаю, и больше пьете для страху. А нам подлинно нельзя, потому что непрестанно в ученье».

Петр, ценивший разносторонние научные познания Брюса, в 1706 оду передал в его ведение Московскую гражданскую типографию. Отсюда вышел первый календарь, получивший в народе название «Брюсова календаря». На самом деле составителем календаря был В.А. Киприанов, а Брюс только курировал его работу.

Житель московской ремесленной слободы Кадаши, торговец, поставлявший в Оружейную палату свечной товар, Киприанов в то же время увлекался математикой, изучил навигацию, владел иностранными языками, освоил искусство гравирования, интересовался астрологией. Он-то и подал Петру идею выпустить общедоступный календарь. По его гадательным таблицам можно было получить предсказание на любой день любого года, что обеспечило календарю большую популярность не только в XVIII столетии, но и в XIX.

Сам же Брюс по указанию царя в 1711 году отправился в Берлин «для найму мастеровых людей знатных художеств, которые у нас потребны». Занимался Яков Вилимович и покупкой инструментов для научных и мореходных целей. Приобретал художественные произведения и редкости для царского собрания. Во время таких поездок он познакомился с немецким ученым Г. Лейбницем и потом вел с ним переписку.

Учредив Сенат, Петр назначил в него и Брюса, сделав его в 1717 году президентом Берг– и Мануфактур-коллегий. Теперь в ведении Брюса было развитие горнодобывающей промышленности и заводского дела в России. Однако в это же время он продолжал совершенствовать русскую артиллерию, пообещав царю, что сможет добиться большей скорострельности орудий.

Обрадованный Петр отвечал: «Ежели сие сыщете, то великое дело будет, за которую вашу прилежность зело благодарствую».

В том же 1717 году Брюсу пришлось стать дипломатом, на которого Петр возложил ответственную миссию. Вместе с А.И. Остерманом он отправился на Аландский конгресс для выработки условий заключения мира со Швецией.

Смерть шведского короля Карла XII прервала переговоры. Но в 1721 году они возобновились. Тонкая изворотливость Остермана и непоколебимая твердость Брюса удачно дополняли друг друга. Они с честью выполнили возложенное на них поручение. По условиям Ништадтского мира к России отошли Лифляндия, Эстляндия, Ингерманландия, часть Карелии и Моонзундские острова.

Петр, получив известие о таком окончании переговоров, был весьма доволен, сказав, что «николи наша Россия такого полезного мира не получала».

Брюс был не только верным исполнителем державных замыслов Петра, но и принимал участие в его семейных делах. Петр поручил Якову Вилимовичу регулярно посещать царевича Алексея, очевидно, надеясь, что беседы умного и широко образованного человека повлияют на непутевого наследника. При дворе царевича состояла и супруга Брюса Мария Андреевна (Маргарита Мантейфель). В 1724 году во время коронации Екатерины Брюс нес перед ней императорскую корону, а супруга его была в числе пяти статс-дам, поддерживавших шлейф Екатерины.