Читаем без скачивания Плавающий город - Жюль Верн

— Безумная! Безумная! Разве не так? — пробормотал Фабиан.

Да, это была безумная. Но Фабиан не спрашивал об этом нас.

Он разговаривал сам с собою.

Тут бедное создание подошло поближе. Я заметил, как блестели под вуалью ее глаза, устремленные на Фабиана. Она двинулась по направлению к нему. Фабиан выпрямился, как наэлектризованный. Женщина под вуалью приложила руку к сердцу, точно желая сосчитать пульс… И тут же скрылась, растворившись в задней части надстройки.

Фабиан нагнулся, почти опустился на колени и протянул вперед руку.

— Она! — прошептал он.

А потом тряхнул головой и произнес:

— Какие галлюцинации!

Капитан Корсикэн взял его за руку.

— Пойдем, Фабиан, пойдем отсюда! — позвал он и повел за собой несчастного друга.

Глава XX

Ни у меня, ни у Корсикэна не было сомнений, что это была Эллен, бывшая возлюбленная Фабиана и ныне жена Гарри Дрейка. Судьба свела всех троих на борту одного судна. Фабиан ее почему-то не узнал, хотя, быть может, был прав, воскликнув: «Безумная!» Эллен превратилась в безумную, и, без сомнения, скорбь, отчаяние, убитая любовь, общение с недостойным человеком, отнявшим у нее Фабиана, разрушение личности, стыд — все это разбило ей душу. Ее, эту несчастную, взял с собой на Американский континент Гарри Дрейк, чтобы прочно втянуть в свою беспутную жизнь авантюриста.

Утром следующего дня мы долго говорили с капитаном Корсикэном. Лицо капитана осветилось мрачным огнем, я ощущал биение собственного сердца. Что мы можем сделать против него, мужа, главы семьи? Ничего. Мы только можем попытаться предотвратить новую встречу Фабиана и Эллен, так как Фабиан в конце концов сможет узнать невесту, и это лишь спровоцирует беду, которую мы стремились отвести. Несчастная Эллен в дневное время не появлялась нигде — ни в салонах, ни на палубах. И лишь по ночам в одиночестве выходила вдохнуть морской воздух и взять у ветра немного душевного спокойствия. Самое позднее через четыре дня «Грейт-Истерн» подойдет к причалам Нью-Йорка. Оставалось лишь надеяться, что случай не помешает нам бдительно следить за Фабианом, который не должен узнать о присутствии Эллен на борту. И все же судьба обхитрила нас.

Ночью курс незначительно изменился. Несколько раз, попадая в зону, где температура составляла двадцать семь градусов по Фаренгейту[140], иными словами, три градуса ниже нуля по шкале Цельсия, судно отклонялось на юг — нельзя было допустить появления в непосредственной близости от корабля плавающих ледяных гор. В течение всего утра небо приобрело особый оттенок, в северной части горизонта возникли яркие сполохи, а это верный признак присутствия плавающих масс льда. Задул колючий ветер, и в десять часов маленькое легкое облачко вдруг плотной белой пеленой окутало судно. Поднялся туман, посреди которого наш пароход беспрерывно подавал гудки, обозначая свое местонахождение; этот оглушительный шум распугивал чаек, устроившихся на реях.

В половине одиннадцатого, когда туман несколько рассеялся, по правому борту на горизонте был замечен винтовой пароход. Белая полоса на трубе обозначала его принадлежность компании «Инман». Мы разглядели название судна. Это был «Сити оф Лимерик» водоизмещением в тысячу пятьсот тридцать тонн, с мощностью машины в двести пятьдесят шесть лошадиных сил. Накануне корабль отплыл из Нью-Йорка и направился в Ливерпуль.

Перед ленчем несколько пассажиров заключили так называемое пари «на лоцмана», в котором не преминули принять участие любители азартных игр и споров на деньги. Оно выражалось в следующем: когда судно войдет в зону порта, нельзя упустить момент прибытия на борт лоцмана. Для этого надо поделить двадцать четыре часа суток на сорок восемь получасовых отрезков или девяносто шесть по четверти часа, в зависимости от числа участников пари. Каждый из них делает ставку в размере одного доллара, выбирая наугад любой из получасовых или четвертьчасовых промежутков. Тот, кто угадает, в какой отрезок времени лоцман ступит на борт, получит соответственно сорок восемь или девяносто шесть долларов. На первый взгляд, условия довольно сложные: здесь вам не ставки на скачках, это ставки на четверти часа.

Руководить этим предприятием взялся достопочтенный Мак-Олпайн. Ему легко удалось собрать девяносто шесть участников пари, среди которых было несколько женщин и немало заядлых картежников. Я «поплыл по течению» и тоже поставил доллар. Мне досталась шестьдесят четвертая четверть часа. Номер был явно неудачный, и на выигрыш рассчитывать не приходилось. Дело в том, что расчет времени велся от полудня до полудня. Значит, имелись четвертьчасовые отрезки дневного и ночного времени. Последние не в счет, ибо в редчайших случаях морские суда рискуют подходить к причалу в темное время суток, и, следовательно, шансы принять на борт лоцмана в ночные часы практически ничтожны. Я легко утешился.

В тот же день стало известно, что на вечер намечена лекция. Миссионер из штата Юта познакомит собравшихся с мормонизмом. Прекрасный случай проникнуть в тайны Города Всех Святых!

К тому же говорили, что этот мормонский старейшина мистер Хэтч — настоящий оратор, способный убеждать, и лучше его выступление не пропускать. Тема была достойной, и пассажиры вполне благожелательно встретили уведомление о собрании.

В объявлении у двери появились новые данные:

42°32' с.ш.

51°50' з.д.

Пройдено по курсу: 254 мили

В три часа пополудни рулевые дали знать о приближении крупного четырехмачтового стимера[141]. Это судно слегка изменило курс, чтобы подойти к «Грейт-Истерну» поближе. Со своей стороны, наш капитан сделал небольшой поворот, так что и мы узнали название встречного корабля. Это оказалась «Атланта», одно из судов, плавающих по маршруту Лондон — Нью-Йорк, с заходом в Брест. Корабль отсалютовал нам, и мы отдали салют. Пройдя контркурсом, он вскоре исчез из виду.

В эту минуту Дин Питфердж не без огорчения сообщил мне, что лекция мистера Хэтча запрещена. Пуританки на борту не могли позволить своим мужьям приобщиться таинствам мормонизма!

Глава XXI

В четыре часа небо, еще недавно затянутое тучами, начало очищаться. Море успокоилось, и корабль больше не качало. Можно было подумать, что мы находимся на твердой земле. Эта кажущаяся неподвижность «Грейт-Истерна» подала пассажирам идею организовать бега. Даже Эпсомская трасса вряд ли превосходила корабельную, а что касается лошадей, то, за исключением Гладиатора и Бидона, их вполне могли заменить чистокровные шотландцы, которые ценятся весьма высоко. Новость быстро распространилась. Чтобы поглазеть на собравшихся спортсменов, зрители покинули салоны и каюты. Один англичанин, достопочтенный Мак-Карти, был назначен спортивным комиссаром, и тут же выстроились соперники, полудюжина матросов, своего рода кентавры[142], жокеи и лошади одновременно. Всем им предстояло состязаться за Большой приз «Грейт-Истерна».