Читаем без скачивания Уничтожить нежить - Алексей Птица
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ять… Сейчас бы пистолет, то есть пистоль, и сразу бахнуть в ту сторону, чтобы в клочья порвать это животное… Леший или кто там ещё. Да наплевать, хоть Бэрримор.
Но пистоля не было. Скрежеща зубами от злости и страха, Вадим пошёл дальше. Дело близилось к вечеру, и пора было искать место для ночлега, но, как назло, вокруг только ёлки. Эти гадские ёлки не давали возможности без проблем на них залезть. Гораздо лучше, если бы это были сосны или дубы, у тех и ветви раскидистые, и лазать по ним намного удобнее.
С каждым часом становилось всё темнее. В конце концов, Вадим плюнул и остановился под огромной елью. В мешке у него был небольшой топор и, срубив несколько молодых елей, он стал готовить себе ночлег. Расчистив землю от хвои, сложил сучья шалашиком, щедро насыпал сверху сухой хвои и поднёс спичку. Вскоре запылал яркий костёр.
В свете огня Вадим ещё долго собирал и таскал топливо на ночь. Он вырубил вокруг почти все тонкие деревья и соорудил из этих стволов пирамиду.
Упарившись, присел отдохнуть. Забулькал кипятком котелок, показав, что пора бы и ужин сготовить. Белозёрцев кинул туда пару горстей перловки и несколько вяленых рыбёшек. Уха будет. Жаль, о картошке здесь не ведали. А то получилось бы вкусно. «В следующий раз, — подумал он, — надо наловить рыбы в ручье». А до темноты нужно шалаш доделать, пока ещё оставалась такая возможность и силы.
Яркий и сильный огонь распугал в округе всю живность. Хвоя горела весело и с треском, раскидывая во все стороны быстро сгорающие угольки. Так можно было и весь лес поджечь, но стояла прохладная погода, почва была влажной, и искры быстро гасли, не принося никакого вреда.
Пока готовилась еда, Вадим обложил пирамиду лапником, не забывая перекрещивать ветки между собой. Часть лапника пошла в костёр, часть на спальник, Получился вполне себе сносный шалаш. Глубокой ночью Вадим поужинал и стал готовиться ко сну. Время медленно приближалось к полуночи, и что-то подсказывало, что ночь опять преподнесёт ему сюрпризы. Днём он полез в свой кошель, проверить золотые монеты, и одной не досчитался.
Кошель был прочный, без дырок, монетка сама вывалиться не могла, количество он помнил абсолютно точно, из этого напрашивался весьма однозначный вывод: сон, что приснился ему ночью, всё же оказался явью. Это нервировало.
Костёр понемногу угасал, и пора бы уже на боковую, когда Вадим заметил какое-то смутное движение. Яркое пламя не давало возможности рассмотреть в темноте, кто это был. Только иногда, то здесь, то там блестели отражённым светом чьи-то глаза. На янтарного цвета глаза лешего они не были похожи, и это успокаивало, но не сильно. Как-то не логично лесному зверю хороводы возле огня водить!
Вадим подкинул в костёр пару больших ветвей лапника, отчего огонь взметнулся высоко вверх, осветив всю вырубку. Зверь или существо не ожидало этого и, подпрыгнув от неожиданности на месте, метнулось в спасительную темноту, исчезнув под ближайшей елью. Было оно некрупное, с мехом рыже-чёрного окраса и пышным хвостом, как у лисы. Рассмотреть получше Вадиму не удалось, но это была не лиса. Пожав плечами, он бросил несколько тонких брёвен в огонь и полез в свой шалаш спать.
* * *
Роса, как называла её бабка, а в действительности Роксолана, улепётывала от огня со всех ног. Отбежав, она быстро обратилась в человека и оглянулась назад. На фоне пламени виднелась худощавая человеческая фигура с длинной железякой в руке.
Роксолана была любопытна. Сегодня она полдня ходила за юношей и осталась даже на ночь, чтобы проследить за ним и заключить договор, но не случилось. Глаза до сих пор болели от яркой вспышки огня. В таком состоянии ей надо было скорее вернуться домой, пока не проснулся хозяин леса или те, новые, что пришли совсем недавно.
Она втянула чумазым носиком воздух. Множество разных запахов и ароматов без труда проникли в него. Этот спектр запахов оказался настолько богатым, что обычному человеческому носу был недоступен.
Нос Белозёрцева не мог обонять и половину того, что ощущала Роксолана. Запах влажного перегноя и свежесрубленных елей, грибной плесени и медведя, который прошёл здесь ещё вчера. Запах мышиного помёта и самих мышей, насекомых, дождевых червей, коры и леса, всё распознавал нос Росы.
Но не эти запахи её интересовали, её интересовал запах золота. Запах до того здесь редкий, но столь нужный сейчас. От незнакомца ощутимо им веяло. Было у него и серебро, но хозяину нужно было именно золото. И чужим тоже. У пришлого человека было золото, а у Роксоланы и её бабки не было. Леший уже выкупил себе жизнь за то, что посидел одну ночь с незнакомцем.
Да, он выполнил свой уговор, а потом завёл обратно человека, наслав на него медведя. Дальше всё было просто. Закружив ему ноги, леший дал возможность и остальным заключить договор с человеком и откупиться, а то и натравить на новых жителей старого леса. Все они боялись неведомого и тех странных мертвяков, что притащил с собой новый друг хозяина старого леса.
Она не завидовала человеку. Да, он смог дойти до них и остаться невредимым, но теперь ему нужно было ещё и выйти отсюда, и выйти живым. Внезапно её обоняние донесло свежие запахи. Это явилась свора новых жителей старого леса, а привёл их мертвяк. Больше ей делать здесь было нечего. Жить человеку осталось совсем недолго, и она ничего не могла с этим поделать. Эх, а золота жаль!
Фыркнув рассерженной кошкой, в самых расстроенных чувствах Роксолана подпрыгнула на месте, ударилась об пень и, обернувшись животным, помчалась вперёд. Вскоре полурысь-полулисица скрылась из глаз. Бежала она быстро и примерно через час выбежала на небольшую уютную полянку, сбоку которой притулилась избушка, сделанная на обрубке высокого дерева.
Когда-то это был огромный дуб, но время и нечеловеческие руки сделали из него основу дома, что и насел на него со всех сторон, обняв, как родного брата. Больше всего изба, а это была именно изба, походила на охотничий лабаз, только ног у него было не четыре, а одна, но зато дубовая.
Роса добежала до дерева и рысью взлетела к избе. Ударившись об дверь, она обернулась девушкой и, накинув на себя соскочившую с неё роскошную шубу, взялась за ручку, и та, послушно открывшись, впустила её в дом. Сидевший на соседнем дереве старый ворон захлопал крыльями и каркнул во всё горло, выразив своё несогласие с поздним возвращением девушки, но та его не слышала.
— Принесла? — не глядя спросила старуха, которая в это время возилась в избе с травами, ягодами и собранными сегодня орехами. Сама изба не имела ни печки, ни очага. А зачем он нелюдям, что не пользовались огнём? Вместо этого у них были полки, шкафы и столы, где они сушили и собирали запасы на зиму. А тепло им давала пища и собственные шкуры, или чужие шкуры…
— Нет, — ответила ей девушка. Старуха круто обернулась, прищурив глаза с вертикальными, как у кошки, зрачками. Зрачки сначала резко расширились, а потом также резко сузились.
— Что так?
— Не успела, — пожала плечами девушка, зябко кутаясь в шкуру. Неуютно ей стало под пристальным взглядом старухи, отдалённо похожей на бабу-ягу. Однако в отличие от сказочного образа у этой старухи все зубы были при ней и весьма крепкие. От злости она даже клацнула ими, угрожающе оттопырив губу.
— Как так «не успела»⁈ Тебя не было весь день. Ты могла привлечь его внимание и заключить договор. Нам нужно золото!
— Я знаю! Я не успела! Я хотела сделать это ночью, без свидетелей.
— И?
— Явились чужие, я не успела. Их было много.
— Дура, — припечатала едким словом старуха и отвернулась. Девушка на секунду расслабилась и отвлеклась, чем и воспользовалась старуха. Щёлкнув пальцами и пробормотав арию на незнакомом языке, она сорвала с девушки шкуру. Та, испуганно взвизгнула, оставшись посреди избы полностью голой.
Старуха кинула рысью шкуру на полку и посмотрела девушку. По мановению бабкиных пальцев под потолком вспыхнул магический огонёк, всё осветив. Руки
