Читаем без скачивания Забытое дело - Майкл Коннелли

Смысл сказанного Мюриель сводился к тому, что ее муж растворился в мире еще державшегося на поверхности человеческого мусора. Владелец популярного ресторана для звезд опустился на дно человеческого существования и, потеряв все, обитал на улице. Но при этом у него был дом. Он ушел только потому, что не мог больше оставаться в этом доме после случившегося с дочерью. А жена осталась. Здесь было какое-то противоречие.

– Когда вы развелись? – спросила Райдер.

– Мы так и не развелись. Наверное, я всегда думала, что рано или поздно Роберт опомнится и поймет, что от случившегося не убежать. Я надеялась, что он все осознает и вернется. Но пока…

– Вы знали всех друзей вашей дочери? – спросил Босх.

Мюриель задумалась.

– Мне казалось, что всех. Я думала так до того самого утра, когда она исчезла. Но потом мы стали узнавать кое-что. Оказалось, что у нее были свои тайны, что она не обо всем нам рассказывала. Наверное, именно это больше всего не дает мне покоя. Не то что у нее были секреты от нас, нет, но она не доверяла нам. Я постоянно думаю, что, если бы Бекки рассказала о своих проблемах, все вышло бы по-другому.

– Вы имеете в виду беременность?

Мюриель кивнула.

– Почему вы считаете, что это связано с остальным, с тем, что произошло потом?

– Просто материнский инстинкт. Никаких доказательств у меня нет. Мне лишь кажется, что с этого все и началось.

Босх кивнул. И все же он не мог винить девушку за то, что у нее были секреты. Сам он к семнадцати годам уже остался без настоящих родителей, предоставленный самому себе, а потому имел смутное представление о внутрисемейных взаимоотношениях.

Воспользовавшись паузой, в разговор вступила Райдер:

– Мы разговаривали с коммандером Гарсией. Он упомянул, что несколько лет назад вернул вам дневник дочери. Этот дневник еще у вас?

Мюриель сразу встревожилась.

– Да, у меня. Я читаю его каждый вечер. Понемногу. Вы ведь не заберете его у меня? Это моя Библия!

– Нам придется взять его. Ненадолго. Чтобы сделать копию. Коммандер Гарсия должен был сделать это раньше, но почему-то не сделал.

– Не хочу, чтобы его потеряли.

– Не потеряете, миссис Верлорен, это я вам обещаю. Мы только снимем с него копию и сразу же вернем.

– Хотите взять его сейчас? Он в спальне.

– Да, если вы не против.

Мюриель Верлорен поднялась и, выйдя из комнаты, направилась по коридору в левую часть дома. Босх вопросительно посмотрел на Райдер. Она пожала плечами, предлагая подождать с выводами.

– Моя дочка однажды заявила, что хочет еще одну кошку, – прошептал Босх. – А моя бывшая запретила. Сказала, что ей и одной более чем достаточно. Теперь я понимаю почему.

Райдер еще улыбалась, когда Мюриель вернулась в гостиную с маленькой книжечкой в пестрой обложке с тисненными золотыми буквами словами «Мой дневник». Золото почти все осыпалось – дневник часто брали в руки. Она подала книжечку Райдер, которая приняла ее с необыкновенным почтением.

– Если не возражаете, миссис Верлорен, мы хотели бы осмотреться, – сказал Босх. – Одно дело просто читать книгу, и совсем другое – читать, представляя, о чем идет речь.

– Читать? Что читать? Какую книгу?

– Читать материалы дела. Извините, так говорят у нас, в полиции. Все материалы по делу хранятся в папке, которую мы называем книгой. Так мы можем осмотреть дом? Я хотел бы взглянуть на заднюю дверь. С обеих сторон.

Хозяйка подняла руку, показывая, куда идти. Босх и Райдер поднялись.

– Здесь многое изменилось, – сказала Мюриель. – Раньше там не было никаких домов. Можно было выйти из двери и подняться по склону. Теперь там настроили домов. Миллионы долларов. На месте, где убили мою девочку, стоит особняк. Я его ненавижу.

Что скажешь на такое? Босх только кивнул и проследовал за миссис Верлорен по короткому коридору, который привел их в кухню. Дверь со стеклянным окошечком выходила на задний двор. Мюриель открыла ее, и все вышли. Дорожка, проложенная по крутому склону, вела к эвкалиптовой роще. За деревьями виднелась крытая черепицей крыша большого дома в испанском стиле.

– Раньше там были только деревья, – объяснила Мюриель. – Теперь дома. И ворота. Подняться вверх, как когда-то, я уже не могу. Они считают меня нищенкой или кем-то в этом роде. Наверное, потому, что иногда я прихожу на то место и сижу, вспоминаю Бекки. Устраиваю себе пикник.

Босх кивнул и невольно представил мать, устраивающую пикник на том месте, где убили ее дочь. Ему стало не по себе. Постаравшись выбросить из головы неприятные мысли, он оглядел склон. В заключении о вскрытии указывалось, что Бекки Верлорен весила девяносто шесть фунтов. И все равно нести ее по такому крутому склону было бы трудно. А если убийца действовал не один? Вдруг вспомнилось, что Бейли Сейбл употребила слово «они».

Миссис Верлорен стояла молча, неподвижно, с закрытыми глазами. Она слегка запрокинула голову, чтобы лучи предвечернего солнца согревали лицо. Может быть, таким образом мать общалась с дочерью. Словно ощутив на себе их взгляды, миссис Верлорен заговорила, не открывая глаз:

– Я люблю это место. И никогда отсюда не уеду.

– Вы позволите посмотреть на спальню вашей дочери? – спросил Босх.

Мюриель открыла глаза.

– Только вытрите ноги перед тем, как войти.

Напарники проследовали за ней в обратном направлении, через кухню, по коридору. Лестница начиналась у другой двери, которая вела к гаражу. Дверь была приоткрыта, и Босх, проходя, успел разглядеть побитый мини-вэн в окружении коробок и ящичков, которые Мюриель Верлорен, вероятно, собирала, когда поднималась на гору. Он также обратил внимание на то, как близко к лестнице находится дверь в гараж. Имело это какое-либо значение или нет – судить пока было рано. Но в отчете выдвигалось предположение, что убийца прятался где-то в доме, ожидая, пока семья уснет. Гараж был для этого подходящим местом.

Лестница оказалась узкой из-за расставленных вдоль стены коробок с купленными на распродажах вещами. Райдер поднималась первой. Мюриель кивнула Босху, предлагая идти за ней, а когда он проходил мимо, шепнула:

– У вас есть дети?

Он кивнул, уже зная, что ответ причинит боль.

– Дочь.

– Никогда не выпускайте ее из виду.

Босх не стал объяснять, что дочь живет с матерью далеко отсюда. Он лишь наклонил голову и двинулся вверх по лестнице.

На втором этаже помещались две спальни с ванной между ними. Комната Бекки была крайней, ее окна выходили на склон горы.

Дверь оказалась закрытой, и Мюриель достала ключ. Перешагнув порог, они словно перенеслись в прошлое. За семнадцать лет здесь совершенно ничего не изменилось, все осталось точь-в-точь как на имеющейся в деле фотографии. Если другие помещения были захламлены обломками рассыпавшейся жизни, то комната Бекки, где она спала, разговаривала по телефону и поверяла свои тайны дневнику в пестрой обложке, выглядела нетронутой.

Пройдя дальше, Босх остановился посреди спальни и молча огляделся. Похоже, сюда не вторгался даже кот – воздух был чист и свеж.

– Здесь все так, как в то утро, когда она ушла, – сказала Мюриель. – Я только застелила постель.

Босх посмотрел на кровать. Покрывало с котятами лежало ровно, его края свисали до самого пола, но не касались его.

– Если я правильно понял, вы с мужем спали на другой стороне? – спросил Босх.

– Да. Ребекка была в том возрасте, когда девушке нужно уединение. Внизу тоже две спальни, с другой стороны дома, и ее первая была там. Но когда ей исполнилось четырнадцать, она перебралась сюда.

Прежде чем задать следующий вопрос, Босх еще раз обвел взглядом всю комнату.

– Вы, наверное, часто сюда приходите? – спросила Райдер.

– Каждый день. Ни одного не пропускаю. Иногда, когда не могу уснуть – а такое случается часто, – я поднимаюсь сюда и ложусь на кровать. Покрывало я никогда не снимаю. Хочу, чтобы комната оставалась ее, Бекки.

Босх поймал себя на том, что снова кивает, как будто то, что говорила эта одинокая несчастная женщина, имело значение и для него. Он шагнул к туалетному столику. Под рамку зеркала кто-то засунул несколько фотографий. На одной из них Босх узнал юную Бейли Сейбл. Была здесь и фотография самой Бекки в черном берете. Девушка стояла на фоне Эйфелевой башни одна, без одноклассников.

На другом снимке рядом с ней стоял парень. Босх не смог определить, где они сфотографировались, в Диснейленде или на пирсе в Санта-Монике.

– Кто это? – спросил он.

Мюриель подошла к нему.

– Этот мальчик? Дэнни Котчоф. Ее первый бойфренд.

Босх кивнул. Парень, уехавший с родителями на Гавайи.

– Когда он уехал, она так переживала, – добавила Мюриель.

– А когда это произошло? Вы можете вспомнить точнее?

– Тоже летом. Только годом раньше. Он был на год старше Бекки.

– Вы не знаете, почему его семья переехала туда?

– Отец Дэнни работал в агентстве по аренде автомобилей. Компания открывала свое представительство на Мауи, и его перевели туда. С повышением.