Читаем без скачивания Хамелеон и Бабочка - Татьяна Грачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так, наверное, и начинаются измены.
Зоя резко села, приняла решение: она больше туда не пойдёт, оборвёт все связи и мысли пока не поздно. Теперь точно, она сильная, сможет устоять перед этим обольстительным кондитером. Много он о себе мнит: улыбнулся, коснулся и угостил десертом и теперь готов стелить постель? Пошёл он к чёрту! Туда, в прошлое, из которого выполз. Память тут же подсунула калейдоскоп картинок, слишком ярких, чтобы оставить равнодушной. Зоя затрясла головой, застонала. Это всё Максим виноват!
Найдя на кого свалить вину за свою слабость и плохое настроение, Зоя умылась, взяла два апельсина и вышла во двор. Солнце просачивалось сквозь кудрявые, словно кораллы ветви, на землю ложились ажурные тени. Под одной из вишен сидел отец Антона. Зоя с ним ещё не встречалась, но сразу поняла, кто это. Копия Антона только постаревшая и насупленная.
Инвалидная коляска стояла у самого ствола, рядом с почерневшей неокрашенной лавочкой. На плечи Константина Андреевича падали розовые лепестки, над головой гудели пчёлы, он словно не замечал окружающую действительность, сидел каменной статуей, почти неподвижно. Время от времени, его рука опускалась к тарелке с мелкими крекерами, стоящей на коленях, он клал печенье на язык и медленно жевал, продолжая смотреть в одну точку. Зоя припомнила, что он практически не видит и смотрит скорее внутрь себя.
Она оглядела двор. Не обнаружив следов будущей свекрови, смело направилась к скамейке и села на край, ближе к Константину Андреевичу. Один апельсин положила на колени, другой принялась чистить.
— Доброе утро, я Зоя. Может, вам обо мне говорили. Хотите апельсин?
Мужчина даже не повернулся в её сторону, взял ещё один крекер и, с хрустом раздавив его зубами, осыпал крошками воротник рубашки.
Зоя обвела взглядом цветущие деревья и кусты смородины.
— Куда вы столько вишни деваете? И крыжовник у вас, смотрю, имеется, тоже будем собирать?
Константин Андреевич опять проигнорировал её вопрос, чуть сощурившись, смотрел в заросли высокой травы.
Зоя разделила апельсин на дольки и положила на тарелку рядом с остатками печенья.
— Угощайтесь, он сладкий и сочный, хоть сейчас и не сезон, правда, с косточками.
Рука Константина Андреевича опустилась к тарелке, пальцы нащупали мякоть, на секунду замерли, а потом цепко схватили дольку апельсина.
— Уродливая тварь.
Зоя вздрогнула. Не сразу поняла, откуда раздался голос. Её молчаливый собеседник вроде жевал и губ не разнимал. На всякий случай переспросила:
— Кто?
— И там мерзостная тварь.
Зоя перевела взгляд туда же, куда смотрел Константин Андреевич, вернее, куда мог бы смотреть, если бы видел. Обнаружила облезшего лебедя из покрышки и громко засмеялась.
— А, ну да. Не красавец.
— И ты тварь.
Зоя вскинула брови, но не обиделась, припомнила слова Антона о странностях его отца. Почему-то в памяти всплыл вчерашний вечер в компании Максима. Спорить расхотелось. Приблизительно так она себя и чувствовала.
— Будете ещё апельсин.
— Не все воскреснут. Вижу, когда не сплю цветные яйца. Больно, больно и весело.
А дальше из приличного на вид мужчины выплеснулась целая порция отборного мата. Кому она предназначалась, Зоя не поняла, предпочла думать, что покрышечным лебедям. Дослушав неприличный экспрессивный монолог, она положила на тарелку ещё несколько долек апельсина.
— Пасха скоро.
— Тебя породили нехристи, ты мерзкая дочь ублюдка и сучки.
Зоя застыла, глядя на спокойное и умиротворенное лицо Константина Андреевича, будто это и не он сейчас произнёс гадость. Спокойно сидел и постукивал пальцами по тарелке. Нащупав дольку, отправил её в рот и разжевал, неопрятно забрызгав соком подбородок.
Зоя неожиданно рассмеялась.
— Ну, знаете ли. Не очень-то вы приятный собеседник.
Привлеченная громкими голосами из сарая вышла взволнованная Тамара Тимуровна, быстрым шагом приблизилась к скамейке. Обойдя инвалидное кресло, она убрала тормоз и, взявшись за ручки, покатила его в сторону дома, на полпути оглянулась.
— Не бери в голову, он давно болен и не соображает, что говорит. Ему нужно дышать свежим воздухом, после лежачей зимы лёгкие слабые. Постоянно воспаление или бронхит.
Зоя встала.
— Всё нормально, я понимаю, и не обиделась. Вам помочь?
Тамара Тимуровна на секунду замешкалась, а потом решительно мотнула головой.
— Нет. Я сама. Просто лучше к нему не подходи, когда он гуляет. А то наговорит, а мне потом стыдно будет. Антон ругаться начнёт.
Зоя снова села, прокрутила в мыслях последнюю реплику Константина Андреевича «дочь ублюдка и сучки». Надо же. Не всё у них в семье было гладко, но никто никогда из родителей при ней не ругался матом. Возможно, они не сдерживали себя в компании ровесников, но при детях бранные слова были запрещены. А вот брат, будучи милым карапузом, принялся закручивать такие выражения, что мама от изумления теряла дар речи. В садике Сашка прошёл экспресс-обучение сквернословия и охотно использовал полученные знания.
Став старше он, конечно, понял, где это к месту, а где чревато наказанием, а вот Зоя так и не научилась выражаться, до сих пор самым страшным её ругательством оставался ёшкин кот или ёлки-палки.
Зоя доела апельсин, но в дом не ушла, сидела на скамейке и раздумывала: почистить манго и личи или оставить на вечер для фруктового салата, который любит Антон. Он частенько ругал её за непомерные траты, удивлялся тяге покупать дорогие и необычные продукты. А Зоя никак не могла перестать тратить деньги на все, что не продавалось под жёлтым ценником. Она выросла в семье, где продукты покупались не по необходимости, а по наличию скидки. Если в их доме появлялся ананас, значит, у него был подгнивший бок, а у мяса почти всегда истекал срок годности. Экономия родителей превратила её в транжиру. Она до сих пор доказывала самой себе, что может купить всё, что захочет, оскорблялась, если в модном магазине на неё смотрели с сомнением, и всегда оставляла приличные чаевые в кафе.
Её семья не была бедной, обычный средний достаток, но привычка экономить вросла в них намертво и преподносилась, как добродетель. Зоя тоже так жила и считала правильным, пока однажды ей не захотелось прокатиться на карусели, а родители посчитали это бессмысленной тратой денег. Сейчас она припоминала
