Читаем без скачивания Смерть саксофониста - Керен Певзнер

– В нашем доме всегда был тот, кто заводит часы! Они никогда не оставались без присмотра. Если бы вы знали, скольких трудов мне стоило вывезти их из России! Сколько я заплатил на таможне!..

– Какие интересные маски! – восхитилась я, показывая на одну, особо оскаленную.

– Это мы привезли из Кении. Прекрасная страна, я вам скажу.

В салон вдруг зашел человек, внешность которого совершенно не соответствовала общему стилю вечера. Одетый в поношенный свитер и потертые брюки, он нес тяжелую сумку, набитую письмами.

– Вы будете Беньямин Тишлер? – спросил он нашего собеседника.

– Да, – кивнул он, – простите…

– Распишитесь здесь, вам заказное письмо, – почтальон протянул Тишлеру большой казенный конверт и журнал записей.

Хозяин дома расписался, получил конверт с большими красными печатями на нем и нахмурился. Еще раз извинившись перед нами, он удалился, вскрывая по дороге письмо. Но путь ему преградила супруга.

– Господа! – громко и весело обратилась Клара Тишлер к гостям. – Мы подготовили вам маленький сюрприз. Сейчас мы поднимем бокалы за здоровье новорожденного, а потом сюрприз…

Гости восхищенно захлопали в ладоши. Две официантки в накрахмаленных фартучках обнесли всех присутствующих шампанским. Беньямин раскланялся, его расцеловали женщины и в результате ему пришлось вытирать лицо от помады большим носовым платком.

– Дорогие гости, – продолжала тем временем Клара, – для того, чтобы увидеть наш подарок, давайте немного прогуляемся до моря. Те, кто захочет остаться, пожалуйста, есть еще много еды и вина.

– Надолго прогулка? – спросила одна дама капризным голосом.

– Примерно, часа на полтора, – ответил Тишлер. Разорванный конверт нелепо торчал у него из подмышки.

– Тогда я, пожалуй, останусь, – сказала недовольная дама. – Я в вечерних туфлях.

Не пожелали идти еще несколько пожилых гостей, и поэтому в путь мы отправились ввосьмером: чета Тишлеров, Леон с Кристиной, Мика Перчиков с Гореловым и мы с Суперфином.

Выходя с виллы Тишлеров, я оглянулась. Показалось мне это или нет, но маятник швейцарских часов не двигался.

Спустя пятнадцать минут мы вышли на берег моря, к марине – порту для яхт. Я сняла свои туфли и шла босая по песку. Женщины мне завидовали.

– Смотрите! – гордо сказала Клара. – Нравится вам наша красавица?

– Где, которая?

– Вот она, давайте подойдем поближе.

Яхта, действительно, была великолепна. Белоснежная, с полированными поручнями и надраенными латунными деталями, она издали производила сильное впечатление. На борту стояли двое моряков, готовые к приказам хозяина.

– Ну что ж, пошли… – пригласил нас довольный виновник торжества.

Как назывались все эти штучки, я не знала, так как отношусь к абсолютно сухопутному типу гомо сапиенсов, и этому есть обоснование: много лет тому назад, будучи в нежном возрасте, я простояла, перегнувшись через поручень на прогулочном судне из Гагр в Пицунду. Мне было не до красот Черного моря – я кормила рыб содержимым собственного желудка и потому в этот раз с опаской поднималась по сходням на борт яхты «Океания».

Внутри было еще красивее. В течение получаса раздавались только охи и возгласы. Мы разбрелись по судну, заглядывая во все уголки.

Всю ширину палубы трехэтажной яхты занимали три каюты с круглыми иллюминаторами. Деревянные панели отсвечивали тусклым лаком, вниз вели две маленькие ступеньки, а на стене висела реклама кока-колы в стиле «Pin-Up» с крутобедрой девицей. Между каютами возвышались две мачты, опутанные канатами, веревочными лестницами и прочим рангоутом. На самой высоте примостилась металлическая тарелка.

– Что это? – спросила я одного из моряков, показывая пальцем вверх.

– Радар, госпожа.

А какой великолепный был штурвал! Мне тут же захотелось схватиться за отшлифованные ручки и, нахмурив брови, вести судно вперед, навстречу приключениям. Я бы поглядывала левым глазом на показания компаса (обязательно с ударением на втором слоге), заключенного в блестящую металлическую коробку, а под капитанским мостиком раздавался бы звон рынды судового колокола, призывающего экипаж к обеду.

– А что внизу?

Там душевые и туалет. И еще машинное отделение, – ответил мне Беньямин Тишлер, оказавшийся поблизости.

– Машинное отделение? – удивилась я. – Тогда для чего мачты? Мы не пойдем под парусами?

– Нет, – засмеялся он. – Раскрыть паруса – довольно трудоемкая работа, а мы походим полчасика по акватории и вернемся. Нас гости ждут.

Не позволив разочарованию влезть в душу, я спустилась с капитанского мостика и пошла обследовать яхту дальше.

Над каютами, на верхней палубе, был натянут тент и расставлены пластмассовые кресла. На столе нас ждали напитки и небольшая закуска. Кристина уже сидела с томным видом, а мужчины суетились возле нее. Показалось мне или нет, но на мгновение она утратила свою вальяжность, когда зыркнула на меня сквозь полуопущенные веки.

Стемнело, и на яхте зажглись разноцветные гирлянды огней.

Тишлер не успевал отвечать на вопросы гостей, мой спутник даже вытащил записную книжку и заносил туда данные о тоннаже, водоизмещении и скорости в узлах.

А потом мы шли по Средиземному морю, наслаждаясь соленым запахом моря и свежестью ветра. Не было слышно ничего, кромке криков чаек и шума волн за бортом.

– Вам нравится, Валерия? – спросил меня Суперфин.

– Все отлично! Жаль, что Элеонора не пошла вместо меня.

– Ничего, – хохотнул он, – в следующий раз возьмем ее.

– Простите, Эдвард, я вас покину, – сказала я и пошла вниз, в ту сторону, где, как мне казалось, я заметила туалет.

Но вместо туалета попала в небольшую каюту. В одном углу стоял диван, а в другом, привинченный к полу стол.

– Здесь есть кто-нибудь? – спросила я, оглядываясь. – Где туалет?

Сделав несколько шагов, я очутилась возле стола. На нем лежал разорванный конверт и несколько бумаг. Конечно, мои глаза стали машинально читать эти документы, но ничего интересного в них не было. Какие-то отчеты по строительству, расход стройматериалов и подобная скучища.

Я уже собиралась выйти из каюты, как получила удар по голове, в глазах потемнело, и сознание покинуло меня.

Вы представляете себе жуткое ощущение, когда хлебаешь носом воду? Соленая вода бьет по носоглотке, и хочется залезть в нос всей пятерней и выковырять эту жидкость, так некстати залившую дыхательные пути.

Кашляя и отплевываясь, я пыталась сообразить, что со мной происходит и где я нахожусь. «Спокойно, Валерия, – говорила я себе. – Ничего страшного, вода теплая, это не Красное море, где средняя температура 19 градусов и водятся акулы.» То, что эти акулы на людей не нападают, меня не успокаивало. Помню, как вся купающаяся публика выскочила в Эйлате из воды, лишь увидев небольшой остроконечный плавник, резавший воду.

Пришлось скинуть туфли и сориентироваться по огням, горевшим на берегу. Я не могу определять расстояние, поэтому бросила это бесполезное занятие и, не поддаваясь панике, принялась грести брассом, как лягушка в болоте. Иногда я посматривала по сторонам, надеясь увидеть или услышать приближающийся спасательный катер или вертолет, но ничего подобного не было – кроме огней на берегу, никаких признаков жизни.

«Только бы не акулы, не водовороты, не судороги!…» – твердила я, загребая изо всех сил, а огни все не приближались. Мне мешали миниюбка и бюстгальтер, поэтому я его отстегнула и выкинула, а юбку скатала валиком на талии. Плыть стало легче.

Мне помогал ветер – он дул к берегу. Когда я делала очередной взмах, я чувствовала, как он толкает меня в спину.

Наконец, я стала различать кромку берега и строения на берегу, а на горизонте показались силуэты многоэтажных зданий. Из последних сил я принялась отчаянно грести вперед, волны выросли и приходилось нырять под них.

Вдруг меня что-то обожгло за ногу. Я заорала и отпрянула. Огромная медуза с капюшоном в полметра, качалась прямо передо мной. Ее тонкие щупальца колыхались на волнах.

Ну вот, боялась акул и водоворотов, а наткнулась на мерзкую кишечнополостную тварь.

– Эй! Кто здесь?! – услышала я крик. Я стала орать, что есть мочи, перекрывая шум волн. И спустя некоторое время ко мне приблизилась лодка. Весла осторожно плюхались об воду.

Тут я поняла, как устала, и силы покинули меня. Моему спасителю пришлось втащить меня в лодку, ухватив за волосы.

Что было потом я с трудом представляю себе. Помню лишь, что меня щекотали колкие усы моего спасителя, делавшего мне искусственное дыхание. Как я ранее опасалась, из моего горла хлынули остатки праздничного ужина у Тишлеров.

Открыв глаза, я увидела над собой бородатое лицо.

– Ну что, живая? – спросило лицо по-русски. – Ты откуда, русалка?