Читаем без скачивания Профессиональный оборотень - Андрей Белянин

Мне ничего не оставалось, как, проводив своих товарищей тоскливым взглядом, отправиться вдоль по улице. От нечего делать в голову лезли самые пустые мысли, как, например: кого же все-таки выбрал Жан Пьер из четырех претенденток? Может, они кидали жребий? Или тыкались спицами через платок? И как, интересно, будет проходить праздник? Я знала, что на юге Франции устраивали бои быков и бега коров, но тут, в Оверни, люди к коровам, а коровы к людям относились гуманнее и понапрасну друг друга не беспокоили.

Я вышла на площадь у церкви. Здесь сидели кружком девушки и плели венки, выбирая более-менее пригодные ромашки из целого стога полевых цветов, сваленного рядом. Готовясь к празднику, некоторые из них украсили лифы платьев красными и фиолетовыми цветами. Крестьяне деловито готовили трибуну, которой служила старая разваливающаяся телега, сверху покрытая досками. Я немного побеспокоилась, что во время выступления оратора – а староста Жак Коротышка должен был произносить торжественную речь по случаю праздника – она почти наверняка рассыплется в труху или просто рухнет. С другой стороны подъехали фургончики с бродячими актерами, они стали устанавливать свою сцену, презрительно косясь на телегу.

Среди плетущих венки девушек я увидела трещавшую без умолку Жослин и направилась к ней.

– О, привет, Жаннет! – Всем своим видом Жослин показывала, что ей не очень приятно меня видеть, но она продолжила, почему-то поджав губы: – Не думай, я не в обиде, я тебя понимаю – каждая девушка у нас на селе мечтает об этом.

– О чем?! – У меня расширились глаза. Почему-то сразу представилось что-то очень неприличное…

– Ты прекрасно знаешь о чем, милая… Почему ты так смотришь? Не надо ради меня притворяться! Разумеется, о том, что сегодня вечером твоя свадьба с Жаном Пьером!

Я растерянно окинула взглядом лица всех девушек, ожидая, что кто-нибудь сделает опровержение, но все они молчали, уставившись на меня злобно-завистливыми взглядами.

– Э-э, девчонки, вы что-то путаете, – промямлила я.

Вся эта орава в любой момент могла вскочить и наброситься на меня с неконтролируемой яростью, тем более что тут присутствовали все четыре претендентки, считая Жослин. А она вдруг, сменив гнев на милость, кинулась мне на шею и стала искренне желать счастья, целуя и крепко обнимая. Я попыталась высвободиться, видя, что на нас уже косятся, но тщетно.

– Извини, не хочется тебя разочаровывать, – из последних сил, чувствуя, что мне уже не хватает воздуха, выговорила я. – Но я даже никогда не видела этого вашего любимчика, так называемого Жана Пьера. Кто тебе сказал, что я за него выхожу замуж? Вы меня с кем-то путаете.

Жослин наконец стала соображать. Она немедленно выпустила меня и впала в глубокую задумчивость. К сожалению, тут негде было достать кислородную подушку, в которой я больше всего нуждалась на данный момент, – хватая ртом воздух, я была вынуждена осесть прямо на землю. Встреча с Волком прошла для меня заметно легче, чем с этой ненормальной… Какой черт дернул меня к ней подойти, и что это за треп обо мне и местном донжуане? Жослин недоуменно смотрела на меня:

– Мне сказала Мари Анна, а ей Мария Луиза, а Марии Луизе призналась Мадлен Тибо, а Мадлен услышала об этом от своей тетки Симоны, которой рассказала Тереза Пирожница, а ей бабушка Марго, а бабушке Марго я не знаю кто. Получалось, что ты, Жаннет, сестра королевского егермейстера Густава Курбе, который только вчера появился в нашей деревне по приказу короля, давшего ему две недели на поимку жеводанского Зверя, выходишь замуж за Жана Пьера. А еще я слышала – король велел твоему брату, непременно связав, доставить волка живым в ближайший административный округ, где бедного Волчика должны будут судить и по вынесении приговора сначала повесить, потом отрубить ему голову, колесовать и под конец четвертовать, после чего все части его тела, кроме головы, собрать, поместить в самую большую пушку и выстрелить в сторону Австрии, а голову ваш брат должен положить в инкрустированный сундучок и доставить в Париж ко двору. Все это приказ короля, который я видела собственными глазами. Так что, ты не выходишь замуж?

Это была кульминация. Я почувствовала сильное головокружение и желание выругаться матом.

На протяжении всего рассказа подружки Жослин энергично кивали, подтверждая каждое ее слово. Я кляла себя за то, что вообще приблизилась к этим дурам, но теперь мне ничего не оставалось, как утолить их любопытство и рассеять сомнения.

– Нет, тут какая-то дикая ошибка! Я клянусь вам, что у меня и в мыслях не было намечать на сегодня свою свадьбу, тем более что такое ответственное решение я не стала бы принимать с бухты-барахты.

– А-а, так все-таки это правда! – вскричали сразу несколько сельчанок.

– Я не знаю вашего вшивого Жана Пьера, берите его себе с потрохами, без остатка. Он мне не нужен, сколько вам повторять?!

Кажется, девчонки начали мне верить. Но все же хотели быть уверенными до конца.

– Поклянись, что сегодня у тебя не будет свадьбы, – деловито потребовала Жослин. – И что ты никогда не выйдешь за Жана Пьера!

– Клянусь. – Но в душе в этот момент я засомневалась: если этот парень действительно такой красавчик, к тому же если он уже заочно согласен и даст мне французскую прописку, то почему бы и нет? Это стоило сделать хотя бы из-за того, чтобы досадить зарвавшимся сельчанкам, – ведь их зависть будет обеспечена, а что еще так удовлетворяет самолюбие женщины и делает ее счастливой, как не зависть окружающих женщин. Если я выйду за Жана Пьера, мне будут завидовать здесь так же, как завидовали бы дома, если бы я была женой Бреда Пита. Не меньше и даже больше, я думаю.

Поразмыслив таким образом, я помирилась с Жослин. Она и все девушки, услышав мою клятву, облегченно вздохнули (надежда к ним вернулась) и продолжили плести венки с заметно большим энтузиазмом.

Две женщины средних лет вешали огромные еловые венки на двери и окна деревенской церквушки. Я прошла мимо, собираясь выйти на луг и расспросить пастухов о Волке – неужели он никогда не нападал, пытаясь стащить ягненка? Если это так, то наше убеждение в том, что этот Волк мало чем, кроме внешности, похож на обычного, подтверждается еще одним фактом.

Переходя деревянный мостик через речку, отделяющую деревню от полей и пашен, я увидела сидящего под мостом человека, весьма странно одетого – в лохмотья серого цвета со следами черно-белых полос. На руках и ногах – браслеты кандалов с разорванной цепью. На черном от грязи лице сверкали голодные глаза. Он поманил меня пальцем. Я остановилась как вкопанная – разные люди тут попадаются.

– Здравствуй, мамзеля, не найдется какой-нибудь мелочишки в кармане, век воли не видать? – прохрипел он, смачно сплюнув, и выжидательно уставился на меня.

– Иди работай! – парировала я и, собираясь отправиться дальше, подобрала юбку, делая первый шаг. Но этот проходимец тут же выскочил из-под моста, перегородив мне дорогу.

– Ну че, тебе жалко, что ли? – неожиданно заканючил он. – Я шесть дней не ел, совесть-то имей.

– Же не манж па сис жур? – удивилась я. – Бывший депутат Государственной Думы?

– Нет! – Похоже, проходимец поразился еще больше моего, но тут же вернулся к прежнему плаксивому тону: – Ну не жлобись! Сама небось в две хари жрешь, когда обедаешь, вон как бубен-то отъела.

Я покраснела от досады и, собрав всю свою волю в кулак, одарила его презрительно-высокомерным взглядом.

– Отойди с дороги, бездельник, иначе я позову своего брата, человека с ружьем! – пообещала я, в душе не очень-то веря, что мое требование будет тут же выполнено. Оборванец и не подумал сдвинуться с места и посматривал на меня искоса весьма нахальным взглядом. Пришлось лезть в декольте за деньгами. Фиг с ним, до Алекса действительно не доорешься, а жизнь дороже. Я выкопала оттуда всю мелочь и отдала пройдохе. Тот, казалось, был удовлетворен, с возбужденно сверкающими глазами он пересчитал монеты, предварительно освободив мне дорогу. Я быстренько спустилась с мостика, пересекла рощу и вышла на тропинку в поле. И тут только заметила, что по пятам за мной следует Замочная Скважина.

Еще в деревне я обратила внимание, что он то и дело оказывается за моей спиной, но тогда не придавала этому значения. Пришлось остановиться и подождать – Меризо, по всему видать, топает за мной не меньше получаса, такое настойчивое внимание не может не льстить. Я с улыбкой глядела на приближающегося тайного агента, который, похоже, совсем не обрадовался перспективе общения со мной. Вжав голову в плечи, он затравленно оглянулся, посмотрел по сторонам, в последней надежде, что я жду совсем не его, а кого-то, кто сейчас вынырнет из густых рядов пшеницы. Но чуда не случилось – мы с Меризо, к его нескрываемому разочарованию, оказались одни на всем поле. Не считая, конечно, переодетых в крестьянок королевских солдат, они теперь шныряли повсюду, в том числе и здесь, тщетно пытаясь попасть на глаза Волку.